From Austria to Russia with Love
Президент Австрии Хайнц Фишер за несколько недель до апрельских президентских выборов в Австрии официально посетил Путина. Австрийские медиа пишут: послу Украины в Австрии Александру Щербе «удивительно, что в завершение своего успешного президентства Хайнц Фишер решил пожать руку человеку, который разрушил мир в Европе». Посол сразу предложил президенту официальный визит в Украину, но у того не оказалось времени, мол, его преемник это дело наверстает. Если Фишер будет последовательным, то в ближайшие недели следует ожидать его визита к «последнему диктатору Европы» Лукашенко.
Бруно Крайский (1911-1990), один из немногих выдающихся политиков Европы последних десятилетий, канцлер Австрии с 1970 по 1983 г. от социал-демократов, с блестящим интеллектом и ироничным еврейским чувством юмора, говорил о социал-демократе Фишере, когда он был депутатом: «Из Хайнца еще будут люди. Каждый раз, когда на повестке дня стоит сложный вопрос, он идет в туалет и возвращается только тогда, когда все уже решено». В своих интервью Фишер уверяет: «В туалете я не был».
Неизвестно, был ли он в решающий момент в туалете, но проблематику стоит формулировать глобально, а именно, какими соображениями руководствуются западные политики в ситуации, когда ЕС грозит распад, а понятие европейской идентичности, конструируемое десятилетиями, оказалось под угрозой.
Австрия, маленькая страна с восьмимиллионный населением, большой кучей амбиций и не меньшим количеством нерешенных внутренних вопросов, фактически не имеет стратегического значения в мировом контексте со времен распада Габсбургской империи, поэтому не стоит в ней искать сейчас государственных мужей. Что в Австрии есть, так это финансовые интересы, которые изо всех сил лоббируются определенными политиками, партиями, предпринимателями и физическими лицами, причем политические интересы Европы часто игнорируются, а на исторический опыт закрываются глаза.
Когда-то мы с австрийским журналистом одной из центральных газет обменивались соображениями относительно страсти Австрии к СССР и России. Он, смоля сигарету за сигаретой, слушал мои мнения о политической близорукости европейских политических элит и любви центральных и западноевропейских стран к России. Когда я назвала такое отношение новейшим русофильством, он возразил, что мы живем не в XIX веке, поэтому сейчас нужны новые понятия для обозначения новых явлений.
Но насколько то, что я назвала «русофильством» Европы, является новым? Если говорить о западноевропейских социалистах и вообще левых, то такое отношение идеологически обусловлено. Когда в 1983 году Альфред Гузенбауэр, тогда двадцатитрехлетний парень, а в 2007-2008 гг. канцлер Австрии от социал-демократов, приехал в Москву, то в притоке благоговения остолбенел и поцеловал землю, святость которой его однопартийцы до сих пор не ставят под сомнение. Это является репрезентативным фактом для партийной жизни страны, но мы говорим об австрийском обществе в целом. Поклонение австрийцев и ряда западноевропейских наций, в частности французов, перед СССР и Россией имеет историко-культурный контекст. А с тех пор как РФ финансирует еще и европейских правых, неорусофильство Европы получило материальное измерение и стало в политическом контексте тотальным и опасным для него самого.
Конечно, есть экономические интересы, которые заставляют западноевропейских политиков жать руку преступникам и целовать землю страны, которая большей частью состоит из территории, пропитанной кровью нерусских и отобранной у них насильственным путем. Кроме того, мы живем во времена постмодернистских теорий, в рамках которых деконструируются понятия и релятивуется то, что до сих пор считалось ценностями. Часто именно левые силы, при сознательной и несознательной поддержке либералов и правых, пользуются такими переходными стадиями в формировании новых смыслов и ценностей для оправдания сомнительных политических шагов. Этот процесс в богатых обществах с развитой социальной системой сопровождается близорукостью относительно реальных опасностей. В частности, мы это видели, когда европейские газеты сообщили о первых жертвах Майдана, а впоследствии - о нарушении территориальной целостности Украины. Психологическая и экономическая зависимость Европы от России оказалась тогда настолько сильной, что больше чем на вербальную «обеспокоенность» политического таланта ей не хватило. Европа как политический игрок, по сути, не существовала и выглядела в противостоянии с Россией домашним, добродушным пуделем. Несмотря не неохотное признание роли РФ в войне в Украине и постепенное понимание традиционной агрессивности имперской России, Европа до сих пор не в состоянии привести себя в готовность защищать свои интересы.
Ситуация осложняется тем, что постмайданная Украина является для рядового жителя западноевропейских стран, несмотря на их развитые гражданские общества, не совсем понятным общественно-историческим явлением, но вместе с тем слишком прогрессивным и смелым.
Главная проблема заключается в том, что Европа воспитана на великороссийской мифологии о «семье трех славянских народов» и воспринимает российскую агрессию в Украине «внутриславянским» конфликтом, где «заблудшим» народом являются именно украинцы. Трехтомник Владимира Белинского «Страна Моксель, или Московия» до сих пор не переведен на английский, а в Украине его критиковало научное сообщество за неакадемический подход. Однако критики до сих пор не удосужились на его академический вариант. Стоит отметить, что результаты референдума об ассоциации Украины с ЕС в Нидерландах являются репрезентативными для большинства стран Западной Европы.
Возникает вопрос, что сделала Украина на государственном уровне, чтобы обеспечить на Западе сопротивление традиционной российской пропаганде и предложить историю Украины, написанную не екатерининскими и не путинскими придворными историками.
Если говорить об Австрии, то имидж «могучей России» эффективно создается российскими медиа, лоббистами, политиками, художниками и учеными на всех уровнях, начиная с послевоенных лет, а у украинской диаспоры нет ни финансов, ни платформ для противодействия. Историю Украины австрийцы не знают, а свою игнорируют, в частности тот факт, что в первую очередь Российская империя развалила ту Австрию, о которой сейчас с ностальгией пишут и австрийские, и галицкие писатели...
Украина для Австрии остается неизведанной страной, и на нежелание ее познать указывает тот факт, что десятилетиями в университете Вены факультет славистики заполнен студентами в области русистики и полонистики. Украинистика пуста. Украинистики как профессии на европейском уровне не существует и, в конце концов, ее никогда и не существовало. К счастью, небольшие украинские студии в Грайфсвальде были недавно спасены благодаря финансам, выделенным МИД Германии, но, учитывая общую ситуацию, это лишь капля в море.
Существует немало причин, почему идея «русского мира» продолжает процветать в Европе. В частности, это ее поддержка немецкими, французскими и швейцарскими СМИ. Способствует этому и косвенное табуирование преступлений коммунизма в СССР, безоговорочное признание марксистского учения, на основе которого возникают культурологические и исторические теории в академическом мире. Живут мифы о том, что великороссийскость остается носителем образования, культуры и цивилизации для «малых народов»... Русский - победитель фашизма... Россия - преемница Киевской Руси, а русский язык дал жизнь украинскому и белорусскому... Сформированные политически нации Западной Европы не понимают роли языка и его специфики в контексте российской агрессии и отрицают факт уничтожения языков нерусских народов носителями русского, причем российская диаспора всячески блокирует этот вопрос.
На ментальной карте Европы Украины не будет до тех пор, пока именно украинской политической нацией не будет написана история Украины как на уровне академической, так и на уровне прикладной истории. Не будет ее и без переводов широкого спектра украинской художественной литературы, имею в виду не только узкую конъюнктурную, например современную украинскую литературу о Галичине в австрийском контексте, на которой украинские авторы слишком спекулируют, а литературу мирового уровня. Однако начинать надо не с так называемой укрсоврлит, а с Ивана Франко. Ради собственных интересов Украинское государство должно инициировать и финансировать этот проект, потому что до сих пор нет переводов полного собрания его сочинений на немецком языке (правда, есть избранные немецкоязычные произведения Франко, изданные в Берлине в 1963 году), хотя спрос в академических кругах Австрии и Германии на Франко большой.
Европейские общества и их элиты начинают застревать в старых политических и идеологических клише, поэтому именно сейчас Украина должна была помочь Европе из них выбраться, предложив качественно новую и разноплановую информацию. Если же этого не будет сделано, то монополия на историю, язык и имидж Украины на Западе так и останется в руках России.
