Блеск и нищета извечных истин
Жизнь человека - высшая ценность. Кто с этим посмеет спорить? На этом постулате построена вся современная цивилизация, и даже отмена смертной казни основывается - в числе других - на этом аргументе. Забрать чью-то жизнь - тяжелый и непростительный грех. Но вот вопрос: а если этот человек - Иосиф Сталин или Адольф Гитлер? Или даже какой-нибудь Гиркин-Стрелков? Будет ли в таком случае истинным приведенное выше утверждение?
Возьмем другую истину, тоже извечную и вечную. Свобода слова, свобода прессы - основа цивилизации, залог и гарант демократии. Верно? Верно. В том числе и для «Правды» и Völkischer Beobachter, не так ли? Каким образом первая в 1917-м, а вторая в 1928-33 гг. воспользовалась этими свободами, хорошо известно, и что произошло с демократией в России и Германии - тоже...
Еще один пример. Свобода от нищеты (одна из знаменитых «Рузвельтовский свобод») - замечательная вещь, не так ли? Но что делать, когда отдельные люди (или даже большие группы людей) не хотят работать, чтобы за счет своей неплохо оплачиваемой работы избавиться от нищеты, при этом предпочитая сидеть на шее у тех, кто работает, платит налоги, наполняет бюджет, а уже из бюджета поступают социальные выплаты, которые спасают бездельников от нищеты?
Или возьмем истины более «низкого» ранга. «Меньше государства» - такой лозунг был популярен в начале 1990-х среди некоторых молодых политических партий Украины. И действительно, в Великобритании или Штатах этот постулат неплохо работает - ведь и Тэтчер, и Рейган совсем не случайно руководствовались им, минимизируя участие государства в управлении экономическими процессами. И не только там, но и в жизни муниципальных единиц или регионов. Но в наших обстоятельствах оказалось, что там, где меньше Украинского государства, жизненное пространство занимает совсем другое государство, хорошо всем известное, или же просто криминально-олигархические кланы.
А лозунг деидеологизации общественной жизни? Он тем, кто пожил при «совке», казался просто-таки «попаданием в десятку»; автор этих строк в начале 1990-х сам стоял на позиции деидеологизации - но очень скоро убедился, что, во-первых, деидеологизация имеет неизбежным следствием торжество различных «белых братств» и других тоталитарных сект, во-вторых, неизбежно приводит к возрождению привычной для многих тоталитарной коммунистической идеологии, в-третьих, сама деидеологизация является определенным видом идеологии...
Впрочем, могут заметить, что истины «низших рангов» не являются извечными, а только кажутся таковыми. Возможно. Но как быть с истиной едва ли не самого высокого уровня, определяющей лицо современной цивилизации, - о том, что люди равны в своих правах? Любая конкурсная комиссия, любое тестирование с практическими выводами, любые «черные списки» - все это прямое нарушение такого равноправия. Но где бы была ФРГ, если бы в 1950-70 гг. там не было «запрета на профессии» для неонацистов и сталинистов, если бы там не произошла перед тем денацификация, если бы силовые структуры в 1970-80 гг. очень жестко и жестоко не искореняли структуру Rote Armee Fraktion (RAF) – поддерживаемую и финансируемую из Восточной Германии и СССР леворадикальную террористическую организацию? И вообще, могут ли быть равными (и одинаково уважаться) права тех, кто хочет убивать других во имя «светлого будущего» - и права тех, кто просто хочет жить в нашем несовершенном настоящем?
Иными словами, при ближайшем рассмотрении извечные истины теряют свой блеск и начинают походить на что-то аморфное, на общие декларации, пригодные лишь для оглашения с высоких трибун - сказали и забыли. Но вместе с тем с ними не все так просто. Возьмем наглядный пример. Скажем, с Гитлером и Сталиным все понятно, но что в контексте высшей ценности человеческой жизни делать (пусть сегодня здесь можно дать только моральную оценку) с членом провода революционной ОУН Степаном Ленкавским? Он в начале июля 1941 года отстаивал «решение еврейского вопроса» по немецкому образцу, то есть насильственную отправку их в гетто (напомню, это было еще до Бабьего Яра и решения нацистского руководства об уничтожении всех евреев) - а в конце июля Ленкавского гестапо отправило в концлагерь Аушвиц. Там он пробыл до конца 1944 года, а выйдя, больше не отстаивал нацистские методы... Как быть здесь, где расставить точки над «і»? Тем более что мы эту фигуру оцениваем с немалой временной дистанции, а что делать, когда персонаж такого типа стоит перед тобой?
Я намеренно взял крайний пример - так же можно рассматривать и другие истины - потому что, скажем, со свободой от нищеты тоже непросто; в семье родителей-бездельников, для которых источником выживания является так называемый welfare, может родиться и стремиться «выбиться в люди» очень талантливый ребенок - не случайно же возникли такие понятия, как self-made man и self-made woman (надо ли их расшифровывать для читателей «Дня»?)...
Какая вытекает из всего написанного здесь мораль? Очень простая и одновременно очень сложная. Извечные истины не являются чем-то пустым, но при столкновении с реальностью они нередко рассыпаются вдребезги. Поэтому каждая сознательная личность имеет не только право, но и обязанность интерпретировать их и решать на месте, каким образом этой личности действовать. При этом нет никаких рецептов правильных действий, никаких гарантий отсутствия ошибок - кроме усвоения опыта культуры и наличия рационально-критического мышления. Тем более когда речь идет о революционных временах (не верьте, если вам будут говорить, что Революция Достоинства успешно завершилась - ее новый этап просто отложен). И то, какой станет в результате наша страна, зависит в немалой степени от методов решения, казалось бы, сугубо мировоззренческо-философского, метафизического вопроса - о соотношении пожизненных истин и конкретных практик.
