Чем приростает Россия
Хотят ли русские войны? Не хотят, если спросить об этом с легким китайским акцентом. Возможности нападения Поднебесной на багатоземельную, с фатальной предрешенностью, обсуждаются «от Москвы до самых до окраин» в течение многих лет. Аргументация самая разная: от писем Н.Косыгину «знающих Китай специалистов» до пророчеств святых. Эксперты называют сроки вторжения, описывают планы и тактику предполагаемых военных операций, что делает такие публикации похожими на нынешние украинские. Но тональность совершенно иная.
«Сразу после оккупации территории Китай проведет обмен рублей на юани по льготному курсу для местного населения, — пишет один из военных экспертов, — ввезtт продукты питания и товары своего производства в два-три раза дешевле, чем сейчас вынуждены покупать россияне. В короткие сроки будет начато жилищное строительство и развертывание производств на оккупированных территориях. Коренное российское население с момента оккупации Китаем не только поднимет свой уровень жизни в два три раза, но и получит стабильную работу, ввиду быстрого развития территорий».
Улавливаете звуки надежды в голосе?
Идет лишенный тщеславия, явно не присущий российским спорам на животрепещущие темы диалог о неизбежном. Такое впечатление, будто говорят не граждане Российской Федерации, а жители неизвестной китайской провинции. Чем же объясняется странный парадокс? Крошечный полуостров на чужой территории вызывает невиданный прилив патриотический чувств, а 36% собственных угодий безразличны, как для нас урожай батата на Мадагаскаре?
На самом деле тут нет противоречий. На Дальнем Востоке России проживает 6,3 миллиона человек, или 5% всего населения Федерации. Из них 40% (опрос ВЦИОМ) желают покинуть регион, переехать поближе к «сердцу родины». Увеличив размеры нашей страны в 10 раз, сократив данные о численности населения в пять раз, оставшуюся сумму разделив на два (желающие уехать) мы получим масштаб их проблемы. Дальний Восток не связан с Россией. Преимущественно там работают вахтовым методом или временно. Города вымирают и разрушаются. Больше 50% торгового оборота составляет импорт, причем цена на все товары завышена, и зарабатывают на обеспечении холодной периферии торговые компании из центральной части РФ. В отдаленном крае, куда поезд идет семь суток, а билеты для отдыха семье из трех человек обойдутся больше, чем в 2000$, россияне бывают гораздо реже, чем в Крыму. А значит, «крымнаш» наполнен большей притягательностью, чем их Уссурийск. На захваченном полуострове перспектива увеличения «койкомест» (так они замеряют потенциал здравниц) им ближе, чем то же самое на законном курорте «Шмаковка», в долине Уссури.
Несмотря на все политические объяснения российской агрессии против Украины, мне все же был не понятен главный смысл всех безумных действий 2014 года. Ради чего приносятся в жертву люди, гуманитарные и материальные ценности многих поколений? Зачем оно им?
Вылетели из Большой Восьмерки, где могли влиять на глобальную политику, чтобы приобрести чужие санатории и свою национальную гордость? Нужно было поднять «здоровую патриотическую интеллигенцию» над мелкобуржуазной творческой средой? Чтобы все режиссеры — были ибн рифенштали, а писатели ибн прохановы? Это так необходимо для творчества? Или бросили монету в копилку равенства, чтобы русские и чукчи были одинаковыми героями анекдотов?
Правда, ради чего стоило опускаться до северокорейского плинтуса, переносить унижения, изоляцию и терять лицо? Ведь должна же быть причина весомее, чем рейтинг Путина и стремление насолить Западу. Рейтинг — фактор сиюминутный, а соль для соседа выйдет через поры на собственной коже. Так для чего же им война с Украиной?
Ответ находим в Сибири, богатом и благодатном крае, для освоения которого не хватило того уровня цивилизации и прогресса, которым обладают китайцы, американцы, канадцы, норвежцы, финны, шведы обустроившие снежные просторы своих стран. Сами там живут и других приглашают. Российская Сибирь — хоть и входит в состав Федерации, но, по сути, является колонией Москвы. Здесь разрабатываются недра, прокладываются магистрали для переброски ресурсов, но не создаются условия для жизни людей. Четверть века внутренняя миграция в РФ сохраняет вектор с востока на запад. В Сибири, а это 60% общей площади страны, осталось 25 млн человек, среди которых русское население составляет половину. Поэтому расширение своих территорий на Западе — не просто прихоти российских властей и политическая экспансия, но и поиск альтернатив для необратимых демографических и экономических процессов. Не держится там народ, а кто держится, тот не всегда русский, как хотелось бы великодержавному истеблишменту.
Когда мы говорим, без Украины Россия теряет статус империи, то характеризуем лишь фрагмент ситуации. Действительно, история и культура России не может компенсировать утраченное гуманитарное пространство, где сконцентрированы завоевания всех царей и творческие взлеты интеллектуалов. Помимо них, существует еще масса аспектов необыкновенно острых для России проблем. Например, продовольствия, доступа к европейским транспортным коридорам, наконец, климатических. Видимо, мы не до конца представляли их остроту, и лишь теперь понимаем глубинные причины психозов и неврозов наших бывших друзей вокруг украинских тем. Речь идет не о размежеваниях и потерях, а о возможностях сохранения самих себя. По-видимому, российская власть не в состоянии прокормить свой северо-восток, где цены на продовольствие в два, а то и три раза превышают среднеевропейские. Не говоря о китайских.
В одной из статей, посвященной вероятному повторению подвига Т.Ермака жителями КНР, один из российских экспертов написал, мол, китайцы, не агрессивны, и дело не в их намерениях покорить Сибирь. Просто у них нет другого выхода. Фраза объясняет логику российской оккупации юго-востока Украины. В ней заключена искренность агрессивных планов, исходящих от «дружелюбного народа», которому просто некуда деваться. Раз китайцы посягают, то им тоже приходится что-то отнимать. Иначе о величии придется забыть. Пока прирастать Сибирью не получается, будут довольствоваться Новороссией.
