Дело Светланы Прокопьевой
как журналистку превратили в пособницу террористов
Второй Западный окружной военный суд приговорил псковскую журналистку Светлану Прокопьеву к штрафу в 500 тысяч рублей за публичное оправдание терроризма, также судья постановил изъять ее рабочий ноутбук в пользу государства. Зато личный айфон, изъятый следователем во время обыска, Прокопьевой пообещали вернуть. Прокурор же требовал назначить ей наказание в виде шести лет лишения свободы и четырехлетнего ограничения на профессиональную деятельность. Уголовное дело против Прокопьевой завели в начале 2019 года из-за ее авторской колонки. Этот материал был озвучен в передаче «Минутка Просветления» на радиостанции «Эхо Москвы в Пскове», а текстовая версия появилась на сайте «Псковской ленты новостей». Прокопьева утверждала, что на террористический акт против архангельских чекистов, трое из которых были ранены, 17-летнего Михаила Жлобицкого, погибшего при взрыве самодельного устройства у приемной ФСБ, могли подвигнуть общественные условия и, в частности, невозможность выразить свой протест иными средствами: «Все правоохранительные органы действуют схожим образом и, даже если и грызутся между собой, то по отношению к гражданам на редкость единодушны. Наказать. Доказать вину и засудить – вот их единственная задача. Не важна фактическая сторона дела. Не важна мотивация и виновность, то есть умысел. Хватит и малейшей формальной зацепки, чтобы человека затащило в жернова судопроизводства. И если уголовное обвинение доходит до суда, то суд примет обвинительный приговор. По-другому не бывает».
Экспертиза сотрудничающего с Роскомнадзором «Главного радиочастотного центра» гласила: «Признание логичности, обоснованности террористической деятельности осуществляется в статье посредством утверждений о целесообразности действий террориста в современных условиях политической жизни России. Террористический акт рассматривается как единственное возможное решение для привлечения внимания к проблемам в современной России». Получается, что о любом теракте можно писать только как о каком-то иррациональном действии, совершенном психически неуравновешенными людьми. Однако хорошо известно, что в современном мире существует целый ряд террористических организаций, использующих террор для достижения определенных политических целей. Не могут же они все состоять сплошь из психов и идиотов!
Приговор Прокопьевой – это еще один существенный шаг по ограничению свободы слова в России. Теперь в принципе под оправдание терроризма можно будет подвести все, что будет угодно следствию, в том числе, в частности, практически все работы российских и зарубежных историков, посвященных терроризму партии «Народная воля» и партии социалистов-революционеров. Почти во всех этих работах, за редким исключением, терроризм народовольцев и эсеров обуславливался общественными условиями. Да и русская литература стояла на таких же позициях. И в дальнейшем журналистам или историкам, обвиненным в публичном оправдании терроризма (а для этого достаточно будет, например, положительно отозваться об Андрее Желябове или Софье Перовской), могут выносить приговоры уже не в виде штрафов, а в виде реальных тюремных сроков. Относительный же либерализм полностью подконтрольных властям российских судов, как в деле Светланы Прокопьевой, так и в деле Кирилла Серебренникова, равно как и путинское поручение разобраться с полицейским, который сломал руку на избирательном участке журналисту Давиду Френкелю, призваны создать иллюзии, что за поправками в конституцию и обнулением президентских сроков Путина может последовать некая либерализация общественной жизни. Между тем, серьезных оснований так думать нет. Налицо скорее новое закручивание гаек, что подтвердили задержания участников одиночных пикетов в защиту Прокопьевой у здания ФСБ на Лубянке.
На оглашении приговора в Псковском областном суде яблоку негде было упасть: со всей России съехались журналисты, активисты, политики и просто сторонники свободы слова и иных демократических свобод. Даже в целом лояльный теперь Путину Совет по правам человека при президенте РФ назвал требование тюремного срока Прокопьевой абсурдным. Дейзи Синделар, исполняющая обязанности президента корпорации Радио Свободная Европа/Радио Свобода, заявила, что в России «нет презумпции невиновности, нет защиты журналистов от грубой силы государства». А дело псковской журналистки напомнило ей показательные процессы, которые советские власти использовали для наказания критиков». Писательница Людмила Улицкая же заявила, что «все люди, которые находятся в этой профессии или около этой профессии, должны понимать это как сигнал закрыть рот. Сигнал подан: кто-то услышит, кто-то не услышит. Я чрезвычайно с большим уважением отношусь к человеку, который берет на себя личную ответственность. Это в данном случае каждый человек решает сам за себя. Я не могу осуждать тех, кто не выступил в защиту ее, потому что у каждого человека есть страх перед жизнью, страх за близких, за детей, за кусок хлеба. Надо сказать, что открывать рот и что-то говорить – это в некоторой степени героизм. Этим людям я желаю всего доброго».
Одна из руководителей партии «Яблоко» Эмилия Слабунова заявила: «Это абсолютно позорный приговор. Он совершенно поперек нашей Конституции, в которой говорится, что гражданину Российской Федерации гарантируется свобода мысли и слова. Мы видим, что гарантируется только скамья подсудимых и приговор, в том случае, если слово или мысль не соответствует тому, что хотелось бы услышать и узнать Путину». В то же время она заметила, что «нам приходится в этих условиях радоваться, потому что человек остался на свободе, конечно, будет обжалование, Светлана пойдет до конца. А штраф, я думаю, мы соберем всем миром». Писатель Виктор Шендерович был более бескомпромиссным: «Признать невиновным в соответствии с законом государство не может, потому что, во-первых, это означает, что надо сажать всех, кто шил это дело, штамповал его, кто мучил Светлану Прокопьеву… Они не могут позволить нам почувствовать силу общественного давления. Хотя именно общественное давление и освободило Светлану Прокопьеву. Если бы такие имена по всему миру и России не вступились бы за нее, ее бы посадили ну на три года, но пиаровский ущерб оказался несопоставимым, и они решили не делать биографию Прокопьевой по прецеденту Бродского, решили не делать из нее мученицу. Оправдательного приговора быть не могло, его нет, потому что нет закона. Этот циничный беспредел в наших широтах теперь считается милосердием». Я бы, пожалуй, не преувеличивал роль общественного давления в деле Светланы Прокопьевой. Как представляется, этот сравнительно мягкий приговор, как и некоторые другие шаги, - часть общей стратегии администрации президента России, призванной предотвратить будущие протесты по поводу обнуления президентских сроков. И об ее эффективности мы сможем судить лишь некоторое время спустя.
