Донбасс, коронавирус и кризис
Какими выглядят сегодня перспективы урегулирования ситуации на востоке Украины?
Украинская сторона пытается проявить гибкость и, чтобы выполнить российское требование о начала диалога с населением оккупированной части Донбасса, намерена привлечь к минскому процессу украинских переселенцев из Донбасса. Никого она этим не обманет. Москва уже отвергла украинскую инициативу и требует, чтобы Киев напрямую разговаривал с российскими марионетками из ОРДЛО. Что характерно, Россия за первые четыре месяца 2020 года предоставила гражданство почти 216 тысячам человек, что в 2,5 раза больше, чем за аналогичный период прошлого года. Основную массу «новых россиян» составили жители оккупированной части Донецкой и Луганской областей. В 2019 году их доля увеличилась вдвое, до 60%, а в первые четыре месяца 2020 года она возросла до 67%. В данном случае не имеет принципиального значения то, что основная масса граждан Украины, получивших российское гражданство, давно уже живет и работает в России. Российское законодательство теперь позволяет им сохранять украинское гражданство, равно как и эфемерное гражданство «ДНР» и «ЛНР». Если речь пойдет о возможных выборах в марионеточных республиках, то всегда можно будет организовать голосование «новых россиян» либо на территории России, либо на оккупированной территории Донбасса, с массовым подвозом их туда. Отдавать эту территорию Киеву Москва не собирается, и не стоит тешить себя иллюзиями на этот счет. Тем более, что провоцируемые сепаратистами перестрелки на линии соприкосновения не смог остановить даже коронавирус, равно как и применение бойцами «ДНР» и «ЛНР» новейшего российского вооружения.
Но в любом случае какие-то значимые переговоры по урегулированию конфликта в Донбассе могут состояться только тогда, когда пандемия коронавируса существенным образом пойдет на убыль, и в мире возобновится полноценная дипломатическая деятельность. И тут многое будет зависеть от того, в каком состоянии окажется экономика тех или иных стран. Как можно предполагать, состояние российской экономики будет далеко не блестящим. Более того, того наверняка будет хуже, чем в США, Канаде и странах Евросоюза. Хуже в том смысле, что вызванный эпидемией экономический спад будет более глубоким, а восстановление более медленным, чем в указанных регионах. Об этом, в частности, говорит опыт кризиса 2008—2009 годов. Тут действуют два главных фактора. С одной стороны, вместе с эпидемией коронавируса рухнули цены на нефть, причем их падение было усугублено неуклюжими действиями самой России, попытавшейся сыграть на понижение и потопить сланцевую отрасль в США. Зависимость России от нефтяного и газового экспорта хорошо известна, а цена нефти вряд ли до конца 2020 года поднимется для достаточно комфортных для Москвы до 40 долларов за баррель. К тому же падение нефтяных цен может продолжиться и в 2021 году. С другой стороны, в России, в отличие от западных стран, до сих пор так и не произвели масштабных выплат пострадавшему от кризиса малому и среднему бизнесу и населению, что могло бы помочь перезапуску экономики после пандемии.
В такой ситуации, безусловно, сократятся российские возможности для внешнеполитических авантюр, даже если правительство и президент Путин до конца эпидемии так и не распечатают кубышку Резервного фонда. Уже сейчас мы, как кажется, наблюдаем постепенное освобождение Москвы от некоторых наиболее обременительных в материальном отношении внешнеполитических обязательств. Как представляется, последние неудачи Ливийской национальной армии фельдмаршала Халифы Хафтара в значительной мере объясняются сокращением, а то и полным прекращением его поддержки со стороны России. Также некоторые отставные российские дипломаты, явно с санкции Кремля, опубликовали англоязычные статьи, в которых подвергли критике режим Башара Асада и проводимую им политику. Это очень похоже на зондаж того, чем могут вознаградить Москву западные партнеры за отказ от поддержки Асада. По моим оценкам, Россия ежегодно тратит на содержание режима Асада и продолжение гражданской войны в Сирии несколько десятков миллиардов долларов. В случае нарастания экономических трудностей в России нынешний сирийский президент может стать первой жертвой. Эта капитуляция, если о на произойдет, будет обставлена максимально почетно для Асада через создание какого-то переходного органа и Временного правительства и какие-то гарантии безопасности нынешнего сирийского президента. Сирийская авантюра — самая дорогостоящая из всех, предпринятых Владимиром Путиным.
Однако следует помнить, что от Донбасса, а тем более от Крыма, российские власти откажутся только в самую последнюю очередь. Гипотетически можно себе представить даже ситуацию, когда Россия еще в правление Путина вернет Украине Крымский полуостров, хотя такой сценарий очень маловероятен. Это может произойти только в том случае, если российская экономика окажется столь ослаблена пандемией и экономическим кризисом, что выживание России потребует срочной и масштабной помощи со стороны Запада. Вот тогда Вашингтон и Брюссель смогут предъявить Москве политические требования, вплоть до отступления из Донбасса и Крыма. Только необходимо помнить, что Москва от этих территорий откажется лишь в самую последнюю очередь, когда не будет другого выхода.
Ну а что же Украина, в каком положении окажется она после завершения пандемии? К сожалению, здесь тоже мало поводов для оптимизма. Для оказания массированной поддержки населению и бизнеса у Киева просто нет средств, тем более, что до сих опор не получен очередной транш кредита МВФ, без чего невозможно было сбалансировать даже прежний, докоронавирусный бюджет. Правда, у Украины будут некоторые преимущества перед Россией, но вряд ли они будут иметь решающее значение. Падение нефтяных цен будет скорее на руку Киеву, поскольку Украина импортирует нефть и газ. Кроме того, Евросоюз скорее поможет в преодолении посткороновирусного экономического кризиса Украине, чем России. Да и судьба газопровода «Северный поток-2» остается под вопросом, особенно в условиях низких цен на энергоносители, и им все труднее становится шантажировать поляков и украинцев.
