«Дружелюбный змей из шпионского агентства»,
Так характеризовала Евгения Примакова газета The New York Times
О Евгении Примакове вполне можно говорить как о последнем из могикан. Его уход из жизни знаменует окончание целой эпохи. Он был советским журналистом, дипломатом и руководителем страны на последнем этапе существования Советского Союза. Он из тех советских чиновников, которые не только сохранили свое посты и влияние после распада СССР, но и совершили большую карьеру уже в посткоммунистической России.
Его происхождение покрыто мраком тайны. Сам Примаков несколько противоречиво описывает своего отца. «С моей бабушкой по материнской линии — еврейкой — связана романтическая история. Обладая своенравным характером, она вопреки воле моего прадеда — владельца мельницы — вышла замуж за простого работника, к тому же русского, отсюда и фамилия Примаковых».
В другой раз в поздних мемуарах Примаков пишет, что его отец носил фамилию Немченко, ушел из семьи, был репрессирован в 1937 году. Есть и другие сведения.
Происхождение Евгения Примакова связывают с выходцем из польского города Лодзи, сыном богатых еврейских торговцев Марком Кажданом. Он учился в Варшавском университете, увлекся революционной борьбой и стал членом партии социалистов-революционеров.
В период гражданской войны чекистом работал в Украине. За какие-то заслуги остался в кадрах и после гражданской войны. Тогда же Марк стал Максимилианом и приобрел партийный псевдоним Примков, то есть примкнувший. Позднее для благозвучности фамилия-псевдоним была изменена на Примаков. Марк Каждан-Примаков ошибся, поставил на Троцкого. В ноябре 1927 года начался разгром троцкистов. Попался и киевский чекист. Далее следы Каждана теряются.
В любом случае, фактом является то, что буквально через несколько дней после рождения Евгения Примакова в Киеве его мать Анна Яковлевна Примакова (урожденная Киршенблат) уехала в Тбилиси, где жили ее родители. Несомненно, что для такого путешествия у нее были достаточно серьезные основания. В некоторой степени это косвенно подтверждает версию о троцкистских проблемах его отца, его возможного ареста.
Анна Яковлевна считала, что ей крупно повезло. Во-первых, ее сразу приняли на работу гинекологом в поликлинику Шелкоткацкого комбината, где она проработала всю жизнь. Во-вторых, выдали ордер на жилье, четырнадцатиметровую комнату в коммуналке. В 1930 гг. так везло далеко не всем.
Весть о том, что в Тбилиси (до 1936 года Тифлис) появился высококлассный гинеколог, распространилась моментально. К Анне Примаковой шли днем и ночью. Частенько, приходя с работы, она заставала целую очередь ожидавших ее женщин. Женя открывал дверь и сообщал матери: «Опять у Наны молока мало».
В школе у Примакова проявились способности к языкам и математике. Его учитель Пармен Зосимович Кукава до самой своей смерти был обижен на Евгения Примакова за то, что не пошел он в математический вуз. В каждый свой приезд Евгений Максимович заходил к любимому учителю, обнимал его за плечи и спрашивал: «Ну кем бы я стал, пойди я в математический институт? Ну, профессором математики. А вы вырастили доктора экономических наук, главного редактора Главного управления радиовещания на зарубежные страны, собственного корреспондента «Правды» на Ближнем Востоке».
Как бы то ни было, но Примаков после седьмого класса школы в 1944 году поступил курсантом в военно-морское подготовительное училище в Баку, практику проходил на учебном корабле «Правда». Однако был отчислен по состоянию здоровья и окончил школу в 1948 году.
Уехал в Москву, где поступил на арабское отделение Института востоковедения. Несколько странно, учитывая весьма строгий отбор абитуриентов по классовым и национальным данным в условиях поднимающейся волны антисемитизма под псевдонимом борьбы с космополитизмом. С другой стороны, Институт востоковедения в тот период не считался престижным учебным заведением и желающих изучать арабский или персидский языки было относительно мало. К тому же рабочая биография, курсантский период и т.д.
И еще одно обстоятельство. Дом будущей жены Примакова Лауры Васильевны Харадзе был напротив дома нашего героя. Они были знакомы с детства и ухаживания Жени ни для кого не были секретом. Их называли Ромео и Джульеттой. Лаура была приемной дочерью генерала НКВД Михаила Гвишиани. Его сын философ и социолог Джермен Гвишиани был женат на Людмиле Косыгиной, дочери председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина.
Имеется официальный отчет Михаила Гвишиани об итогах проведения операции по депортации чеченцев и ингушей в Галайн-Чожском районе Чечено-Ингушской АССР. Согласно ряду свидетельств, во время депортации при участии Гвишиани произошло массовое убийство в ауле Хайбах.
В 1951 году молодые поженились. Навряд ли генерал НКВД согласился на такой брак при неясностях в биографии своего зятя.
Тем не менее, как свидетельствует Георгий Мирский, известный российский арабист, учившийся в институте вместе с Примаковым, некоторое время Евгений Максимович был невыездным. То ли долго проверяли, то ли не внушал доверия, то ли по причине родственных связей. Его тестя в августе 1953 года уволили из органов и лишили звания генерал-лейтенанта.
После окончания института была аспирантура в МГУ, научная работа, затем становится корреспондентом главной газеты СССР «Правды» в Каире, где пробыл 4 года.
Затем была работа в Институте мировой экономики и международных отношений АН СССР (ИМЭМО). Где Примаков через какое-то время занял пост директора.
Был ли Примаков кадровым сотрудником советской разведки, о чем много пишут, или просто помогал органам, не имеет особого значения. Ясно, что связь такая была. Вот что пишет бывший первый заместитель начальника Первого главного управления КГБ СССР генерал-лейтенант В. Кирпиченко в книге «Разведка: лица и личности». «Являясь руководителем двух крупнейших академических институтов – Востоковедения и ИМЭМО, доктор экономических наук, а затем и академик Примаков поддерживал постоянно нормальные рабочие контакты с КГБ». Далее он отмечает, что Примаков выезжал за границу по предложению и КГБ, и других инстанций». Под другими инстанциями автор имеет в виду соответствующий отдел ЦК КПСС. Где здесь разведчик и где партийный функционер, определить весьма сложно.
Бывший сослуживец Примакова – главный научный сотрудник ИМЭМО, известный ученый-историк профессор Яков Этингер в своей книге «Это невозможно забыть» писал, что «Курс КГБ на использование ИМЭМО в своих интересах связан с деятельностью в институте Евгения Максимовича Примакова, который с 1970 по 1977 гг. был заместителем директора, а с лета 1985 г. по конец 1988 г. – директором. Многие в ИМЭМО знали, что новый заместитель директора является кадровым сотрудником советских разведывательных органов. Примаков делал как бы «двойную карьеру» – в научной сфере, где он на протяжении нескольких десятилетий был одним из идеологов антиизраильского и так называемого антисионистского курса руководства, и в органах КГБ».
Во всяком случае, когда Примаков при Ельцине возглавил Службу внешней разведки, многие приняли его как старого знакомого.
Примаков выполнял особые поручения советского и российского руководства по связям с руководителями арабских стран. В 1969 году в Багдаде он познакомился с Саддамом Хусейном. В 1990 году он встретился с иракским диктатором, чтобы убедить его уйти из Кувейта и тем самым предотвратить военное столкновение с коалицией США, Великобритании и ряда арабских государств. Не убедил. В результате операции «Буря в пустыне» иракские войска были разгромлены.
Второй раз Примаков пытался убедить Саддама Хусейна уйти, чтобы предотвратить вторжение американских и английских войск в Ирак. И на этот раз не убедил.
В России считают Примакова первоклассным дипломатом, но результаты его деятельности на посту министра иностранных дел и премьер-министра весьма противоречивые. Достаточно вспомнить его знаменитый разворот над Атлантикой в марте 1999 года в ответ на бомбардировки Сербии авиацией НАТО. Бывший посол СССР и России в Израиле Александр Бовин писал в своей книге «XX век, как жизнь», что «Демарш Примакова обойдется России, по подсчетам «Коммерсанта», никак не меньше чем в 15 миллиардов долларов». «Примаков поступит еще более правильно, если не будет надувать щеки и пугать американцев «адекватными мерами». Никаких таких мер у нас нет». И такой вывод: «Петля Примакова» шла из психологии прошлого, диктовалась представлениями об имперском величии…».
Примаков, как наследник и продолжатель имперской политики, начал отход от Запада и пытался выстроить более тесные отношения с Китаем и Индией. Точно так же это пытаются делать в Кремле и сейчас, только условия для этого совсем другие. Россия находится в гораздо менее выгодном положении, чем в конце 1990 гг.
Как сказал «Ленте.ру» вице-президент Центра политтехнологий Алексей Макаркин, «Он был человеком скорее эпохи Горбачева, хотя сейчас эти фигуры часто противопоставляют. Не хотел и не любил больших изменений и либеральных экономистов, хотя считал, что рыночные реформы стране необходимы… А что до «разворота над Атлантикой», то нынешних антиамериканистов его автор непременно разочаровал бы своей умеренностью. «Петля Примакова» никогда не превращалась в удавку для нормальной интеграции России с Западом … Если политика — искусство возможного, то Примаков всегда очень четко чувствовал границы этого возможного».
Как отметила в Росбалте доцент Высшей школы экономики (ВШЭ), историк и политолог Елена Галкина, «умер последний значительный советский политик, обладавший стратегическим, хотя именно советским стратегическим мышлением. Однако при этом его рациональность позволяла ему видеть мир глобально». Касаясь событий на Донбассе, Примаков в январе текущего года заявил, что «ввод российских войск туда приведет к тому, что Россия перестанет быть великой державой».
В Кремле соболезнуют, но будут ли выполнять его заветы, покажет время.
