Если говорить примитивно…
Иногда приходится слышать обоснованное мнение, что современный кризис мировой экономики это, во многом, кризис чрезмерного усложнения. Однако, теория управления подсказывает, что чаще всего решения делятся на две категории: простые и правильные. Социальная сфера отнюдь не исключение. Один из самых опасных видов лжи – демагогия, может быть определен как предложение простых ответов на сложные вопросы. Простые ответы, расхожие ярлыки, яркие лозунги позволяют действовать решительно, то есть принимать простые решения и, не задумываясь их реализовывать.
На простой призыв отказаться от простых решений чаще всего приходится слышать что-то вроде: не надо усложнять, так можно все запутать! Но если нас так легко запутать всего лишь призывом задуматься, то грош цена нашей ясности…
Сегодняшний социально-политический кризис порожден кризисом отсталой системы управления. И сейчас он грозит перерасти в масштабное гражданское противостояние. Большинство решений и центральной и региональной власти выглядят иррациональными и ведут к эскалации конфликта. Какая логика погружает нас в хаос?
История свидетельствует, что всякий успешный государственный проект, в том числе как устойчивая самовоспроизводящаяся и развивающаяся система управления, проходил через несколько обязательных этапов становления. Во-первых, почти во всех случаях необходимой базой успешного государства был национальный проект. Общество, нация должны дать ответ на вопрос: кто мы?
Парадокс нашей истории заключается в том, что мы уже давали ответ на этот вопрос. За честный и полноценный ответ, за ответственный национальный выбор мы заплатили потом и кровью своих сыновей: от Григория Сковороды и Петра Могилы до Михаила Грушевского, Андрея Шептицкого и Степана Бандеры. В силу ряда обстоятельств мы не услышали ответа, нация как целое оказалась не готова принять его. Это не означает, что мы вынуждены снова и снова отвечать на вопрос «кто мы», это значит, что мы должны принять свое прошлое и осознать его как свой исторический выбор.
Следующий вопрос, на который должна ответить нация – это вопрос формы государственности: в каком государстве мы хотим жить? На этот вопрос мы отвечаем все годы независимости Украины. Все наши Майданы, все революции были попытками ответа именно на этот вопрос. Интересно, что с одной стороны, нельзя сказать, что мы не даем ответа на него. Однако вполне очевидно, что если существуют риторические ответы, то этот – как раз такой: мы упорно не хотим его слышать.
Возможно причиной тому – наша неготовность услышать собственный выстраданный ответ на первый вопрос – вопрос о национальной идентичности.
Сейчас мы подошли к тому моменту, когда пришло время ответить на третий вопрос: в каком обществе мы хотим жить? Именно вопрос об общественном договоре, устройстве общества является центральным в сегодняшнем противостоянии общества и власти.
И возможно причина того, что власть настолько глуха к требованиям людей кроется в том числе и в том, что само общество не усвоило, не услышало собственных ответов на предыдущие – жизненно важные для состоявшегося государства вопросы.
Именно поэтому мы, кажется, обречены бороться с призраками и вечно попадать во власть беспринципных демагогов, апеллирующих к самым примитивным пропагандистским мифам. Поэтому мы кажемся такими уязвимыми перед внешней силой.
И наши бесконечные обвинения друг друга в фашизме, готовность к насилию и ненависти – лишь неизбежная цена исторического монолога нации, череды неуслышанных ответов на непоставленные вопросы.
Сегодня важно понять, на какой вопрос мы хотим ответить именно сейчас. Следует перестать репродуцировать ответы на неактуальный вопрос и, таким образом бесконечно воспроизводить ненависть. Мы уже ответили на некоторые вопросы, пора принять собственный выбор и двигаться дальше. Мы хотим переустройства общества и ищем для этого силы.
Но бесконечный цикл вопросов приводит к ошибочному определению угроз и ресурсов. Кажется очевидным, что все мы хотим жить в современном правовом обществе, основанном на всестороннем соблюдении прав человека и основных гражданских свобод. Именно это простое стремление выводило нас на все акции последнего времени и держит десятки тысяч людей на майданах по всей стране. Однако, это же стремление, реализованное в коллективных акциях, приводит зачастую и к поискам общего врага.
Мы не услышали ответа на вопрос «кто мы», а потому бесконечно ищем «иного», чтобы обвинить его во всех бедах. Проблема в том, что унификация общества делает нас существенно более уязвимыми по отношению ко многим угрозам. Все самые страшные тирании начинались с унификации: этнических или идеологических чисток. Дальше – легче. Чем разнообразнее общество, тем более защищено оно от внешних и внутренних негативных влияний. Поэтому любая ксенофобия является очевидной угрозой и объективно уменьшает ресурс развития общества, то есть работает против реализации нашего стремления.
Но и это еще не все. То, что на более ранних этапах было полезным и даже необходимым для развития общества, в дальнейшем начинает вредить ему. Сейчас я, наверное, скажу очень непопулярную вещь, но она должна быть повторена. Национализм и права человека не совместимы в полном объеме в современном обществе, в которое мы стремимся. Это само по себе не плохо и не хорошо, это просто факт. И нам следует выбрать, что для нас важнее: например, братская помощь крымскотатарского народа в развитии державы или устранение «пятой колонны».
Да, ситуация складывается так, что в нашем обществе сформировались как бы две суб-нации. Для которых не только ответы, но и сами вопросы «кто мы» и «в каком государстве мы хотим жить» звучат неодинаково. Важно понять, что эта разница – тоже часть нашего общего исторического ответа. А кроме того, насильственная унификация, дискриминация одной части общества (например «совков» или «бандеровцев») ради будущего счастья – неминуемый путь к катастрофе. Есть деяния, прощать и забывать которые нельзя, но грань между люстрацией и дискриминацией слишком тонка, а цена ошибочного шага – национальная катастрофа.
Поэтому в моменты исторического выбора солидарность и человечность важнее принципиальности. Сегодня добро важнее истины – таков наш нелегкий выбор.
Прекратить говорить на языке ненависти – непросто, особенно когда ответом на мирный протест служат кровавые провокации и демагогия. Но давая исторический ответ на вопрос «кто мы», мы доказали, что для нас есть вещи важнее не только мира, но и собственной жизни. Вслед за Честертоном, мы возвели человеческое достоинство в ранг национального достояния. Мы умеем воевать и умирать, но не должны больше признавать эффективность насилия и зла. В этом и состоит наш сегодняшний цивилизационный выбор.
Если говорить примитивно, начать надо с простого - с признания того, что обмен идеями эффективнее обмена ударами. Мы уже доказали, что и того и другого у нас – с избытком…
Сейчас, когда мы неуверенно замерли на пороге бездны, нам нужно осознать, что мы всегда можем сделать свободный выбор, мы можем услышать сами себя и друг друга, принять друг друга и общую меру ответственности за общее будущее.
