Это сладкое слово «люстрация»
То, чем занимались греческие воины, сохраняя боеспособность солдат, римские пастухи, оберегая стада овец от болезней, и священники, очищая паству от греховной порчи, вновь стало нужным человечеству. Люстрация! В нашем воплощении она шагнула далеко от простого омовения в воде и окуривания дымом. Теперь это многогранный ритуал. Он может означать увольнение начальников, спуск их в мусоропровод и бесконечные разговоры в публичных местах о плохих людях.
Возвращению в современную лексику латинского слова lustratio, мы обязаны коммунистическим идеалам. Чтобы избавиться от химер классовых предрассудков и возвеличивания государства над человеком, европейским странам, хлебнувшим социализма, понадобился процесс очищения. И его провели, а кое— где проводят до сих пор от Балкан до южных берегов Балтики, от немецкого востока до нашего запада. Везде он проходил непросто, в смятении чувств и брожении умов. Ведь очищались не столько от людей, сколько от вредной идеологии и привычек.
Декоммунизация, соединенная с люстрацией, была той единственной дорогой, по которой можно было перейти от вымышленной действительности в существующую реальность. Почему-то в украинском общественном мнении лучше всего отложилась память о чешском опыте смены идеологии и госаппарата, хотя нам ближе польский, осуществлявшийся более пятнадцати лет. Различия здесь существенные.
Команда реформаторов Вацлава Гавела и чешского общественного движения пришла на смену ортодоксальным коммунистическим лидерам на свободных выборах 1990 года. И сразу же приняла закон о люстрации, под действие которого попал весь партийный аппарат КПЧ, занявший руководящие посты после 1968 года. В это же время прошел мягкий раздел Чехословакии на две страны. И так уж вышло, большая часть противников принудительной смены элит оказалась в Словакии, где решительного отстранения старых кадров не произошло. Вот Чехия и стала образцом успешного омовения и чистки истеблишмента. В первый год люстрации потомки Яна Гуса и противники Густава Гусака устранили от руководства (по данным исследований Европейского института в Сассексе) 9000 человек. А к 2000 году процесс затронул около 400000 служащих правительственных учреждений, военнослужащих и сотрудников спецслужб.
В Польше отказывались от старого мира не так быстро, но не менее решительно. В правительство Тадеуша Мазовецкого, сформированное после победы «Солидарности», вошли и бывшие коммунисты, а они, естественно, захотели отложить общественную дискуссию о люстрации. И хотя поляки тихим сапом приступили к подготовке правовой базы ритуала очищения, оно не приближалось. Отдельные попытки успехов не приносили. В 1991 года в радикальном правительстве Яна Ольшевского начали компанию за удаление «геть» 64 членов парламента. Попытка вызвала бурную реакцию в обществе, и пан Ольшевский с товарищами сам пошел «геть».
Но страсти вокруг люстрации не утихали, и в 1995 году премьер Юзеф Олекса, обвиненный в прошлых связях с КГБ, тоже лишился кресла. Только в 1998 году поляки смогли законодательно утвердить правовую базу люстрации. На ее основании до 2004 года из польских высоких и низких кабинетов вывели более 20000 сотрудников госаппарата и спецслужб.
Опыт осуществления люстрации в этих странах, так же, как в Венгрии, Румынии, на территории бывшей ГДР, в Болгарии, Хорватии предлагает нам полезные уроки. Три главных.
Во-первых, обновления кадров не произойдет, если процесс очищения не соединен с декоммунизацией. Вчерашние коллеги по партийно-комсомольской юности не станут подрезать себе крылья на новых должностях. Да и народ, не избавившийся от химер социализма, не загорится желанием жить по-новому.
Во-вторых, во власти должна накопиться некая критическая масса реформаторов, способных принять правую базу процесса. Иначе все превратиться в декларации и заталкивание отдельных персон в мусорные баки.
В-третьих, старые кадры спецслужб не способны выполнить новые задачи, поэтому успех дела в решительном преобразовании секьюрити. Пока там вместо служения родине предпочтительно услужение высшим чиновникам, ничего не случится хорошего, а произойдет только плохое.
Украина задержалась с гигиеническими процедурами во власти на 15 лет. Теперь следует избавляться не только от старой идеологии и кадров с советской ментальностью. Надо выкашивать заросли безыдейной коррупционной растительности, посеянной во времена Л. Кучмы, В. Ющенко, В. Януковича, и возможно, и П. Порошенко. Усложняется не только процесс отделения зерен от плевел, но и повышаются риски полной дискредитации госаппарата. Он и так не вызывает восторгов, а при основательной чистке, боюсь, кроме уборщиц в зданиях с гербами и одинаковыми табличками, никого не останется.
Однако, запущенность мытья головы не означает ее потерю. Если идея очищения овладела обществом, то она будет реализована. Конечно, не такими методами, когда принимаются единоличные решения по увольнению сотен и тысяч людей, служивших прежнему царю-президенту. И не такими, когда из одного поселка, из одного села, из одной компании друзей, или корпорации комплектуется весь центральный аппарат власти. Это лишь подтверждение насущности проблемы люстрации. Общество уже не может выносить популистские речи, безответственность на всех этажах власти и дремучий непрофессионализм. Поэтому все мы заинтересованы в правовых регуляторах назначения кадров на государственные посты, и ответственности их перед обществом. Технология и принципы такой системы есть во всех странах Восточной Европы, включая близкие нам Прибалтийские государства. Но кое-что перенять мы не сможем.
У нескольких своих знакомых, госслужащих, я спросил, с чем ассоциируется у них «люстрация». Все сравнили процесс с инквизицией, тройками НКВД, словом, поставили карательные функции и акты возмездия на первый план. Тут мы отличаемся от чехов и поляков. Для тех люстрация — черта между старой и новой властью, набор новых требований к чиновнику и политику. У нас же — продолжение давней борьбы с врагами, инакомыслием, за власть, одних против других. Конечно, лишение возможности строить свою карьеру сложный процесс. Многие мои друзья в Чехии, работавшие журналистами и военными обозревателями в один день потеряли места в государственных СМИ только потому, что учились в советском вузе, закончили Львовский военный факультет журналистики. Однако через год они продолжили профессиональные занятия на других поприщах: в частных издательствах и рекламных агентствах. Люстрация не сделала их изгоями, она лишь закрыла перспективы продвижения по ступеням государственных лестниц. Неприятно, но не смертельно.
Термин «люстрация», будем говорить откровенно, у нас не нравится многим наверху и внизу. Но большинство людей, и это отмечают социологические опросы, не возражают, если стиль работы чиновников, их образование, культура отвечают западным стандартам. (Пусть простит меня академия при Президенте). Нам нравится, когда министры едут на работу в трамваях и велосипедах, когда по электронной почте можно получить справку от местной власти, когда упрощаются многие процедуры, и госаппарат служит обществу, а не приватизировавшему его начальнику. Когда дети, едва успевшие окончить вуз, не руководят большими городами, а продолжают шаг за шагом осваивать профессии менеджеров. Когда проворовавшиеся руководители не меняются на бестолковых с надеждами на их порядочность. Когда... Когда... Если следовать в русле таких желаний, то люстрацию проводить не стоит. Лучше назначать и выбирать на все должности, начиная от главы сельского совета, исключительно англичан, немцев и французов, как это происходило в давние времена, когда строить и развиваться мешало крепостное право. Но, поскольку сейчас у нас нет возможности платить иностранцам, то надо все же не оставлять идею люстрации, а довести ее до необходимого уровня, хотя бы румынского.
