И кто его знает, на что намекает?
Чем меньше дней до официального вступления Дональда Трампа в должность, тем чаще он дает интервью, в которых высказывается по международным проблемам, в частности, об отношениях с Россией. Об этом он говорил в британской The Times и немецкой Bild.
В скором будущем американский лидер высказался по теме санкций и как их отменить. Оказывается, что очень просто. Достаточно сократить наступательный ракетно-ядерный потенциал и договориться о других мировых проблемах.
В данный момент у России имеется 1796 ядерных боезарядов на 508 развернутых стратегических носителях, и вместе с находящимися на хранении у нее всего 847 различных средств доставки. У США – 1367 ядерных боезарядов на 681 развернутом стратегическом носителе, с официально находящимися на хранении носителями таких средств суммарно получается 848. По договору о сокращении стратегических вооружений СНВ-3 (START-3) каждая сторона должна иметь не более 1550 боезарядов и не более 700 средств доставки. Все излишнее должно быть уничтожено.
Администрация Обамы предлагала довести количество ядерных боеприпасов до 1 тысячи с соответствующим уменьшением средств доставки.
Вообще переговоры по ограничению ракетно-ядерного оружия достались Трампы по наследству, наряду с другими проблемами. И очень характерно, что «наш Трамп» начал свой торг с Кремлем именно с этой проблемы.
В Москве очень насторожились. Начало работы новой администрации не предвещает ничего хорошего. Как сказал директор Центра изучения США им. Рузвельта Юрий Рогулев, «Высказывания Трампа могли означать сразу несколько вещей. С одной стороны, его заявления указывают на то, что санкции будут мешать проводить с Россией какие-либо переговоры и их нужно снять. С другой стороны, такие слова могли означать, что он хочет разменять отмену санкций на начало переговоров с Москвой об ограничении стратегических ядерных вооружений».
Вот в этой так называемой другой стороне и кроются большие проблемы для Кремля. Причем как дипломатические, так и военно-стратегические.
Во-первых. Открыто разменивать переговоры СНВ на отмену санкций Москва не может. Ее позиция состоит в том, что вводившие торговые и финансовые ограничения должны их отменять без каких-либо условий. Открыто делать санкции предметом торга или компромисса Кремлю очень неудобно, так как это создает опасный дипломатический прецедент. Появляется способ давления на Россию в виде каких-либо ограничений. И это грозит стать постоянным фактором политики.
Во-вторых. Ограничения ракетно-ядерного оружия важная, но в данный момент не первоочередная задача для российской дипломатии. В конце концов сокращение 500 ядерных боеголовок не решает глобальную проблему. Бюджету легче, но и только. При путинском размахе на вмешательство во все и вся в мировой политике это не решает более важных на данный момент проблем. От Украины и Сирии до Ливии и Афганистана.
В-третьих. Для Москвы ракетно-ядерное оружие является единственным фактором сдерживания и так называемого асимметричного ответа.
Возможности США и России в обычных вооружениях от авиации и военно-морского флота до сухопутных войск просто несравнимы. Это, в частности, наглядно показал провальный поход группы кораблей во главе с тяжелым авианесущим крейсером «Адмирал Кузнецов» в восточную часть Средиземного моря. Он выявил крайнюю слабость и отсталость российского флота, невозможность вести боевые действия на значительном удалении от своих берегов. Океанского флота у России практически никогда не было как при царях, так и при СССР, нет его и сейчас.
В современных условиях без флота и авиации вести широкомасштабную войну невозможно. В дипломатическом смысле фактор военной силы неядерного характера у России отсутствует и ей остается только полагаться на ракетно-ядерное оружие. Авианосцы российская промышленность строить просто не в состоянии и когда сможет никто не знает. Возможно, что уже никогда. Остается воспользоваться единственным козырем — наращивать ядерное оружия и средства его доставки. Вдруг Америка испугается, хотя навряд ли. Кеннеди не испугался в 1962 году, почему Трамп должен быть более пугливым.
Военный бюджет России составляет $46 млрд, американский — $670 млрд. Какая тут гонка вооружений, какая модернизация и насыщение новой техникой о чем бесконечно твердят на московских федеральных каналах. Трамп показал, что хочет лишить Россию ее военного козыря. Кремль на это никогда не согласится, так как у него ничего другого просто нет.
В-четвертых. Совокупность приведенных и других факторов заставляет Москву не соглашаться на связку санкций с переговорами по СНВ. В то же время именно на этом американцы будут настаивать, потому что им спешить некуда. Хотя прогнозы на ближайшие два года по экономике для России и более благоприятные, но США будут развиваться еще быстрее. Каждый процент прироста ВВП двух стран также не сравним. Вот почему Вашингтон будет действовать с позиции силы, а Кремль вынужден обороняться. Совершенно не та позиция, о которой так мечтал Путин. Разговор равных точно не получается.
Есть еще один фактор. Даже если переговоры по ограничению СНВ и начнутся, они будут нелегкими и довольно долгими. При очень большом желании получить результат необходимо решить очень много технических проблем.
Например. Российские ракеты по договору СНВ-3 утилизируются как единое целое. В американских ракетах «Минитмэн-3» и «Трайдент-2» уничтожается только первая ступень. В России подозревают, что вторые и третьи ступени их могут быть возращены на позиции после нового изготовления первых ступеней. Это только одна из технических проблем, имеющих важное дипломатическое значение. Можно предполагать, что таких сложностей достаточно много и чем более совершенное оружие, тем тяжелее договориться. К тому же у сторон напрочь отсутствует доверие, и подозрения только увеличиваются. Договориться в таких условиях на равных очень сложно.
Пока Москва из Вашингтона получают только намеки или весьма расплывчатые предложения. Возможно, что разъяснения последуют, но будут ли они приемлемыми — очень большой вопрос.
Внешняя политика всегда вторична в отношении политики внутренней. И здесь у Трампа очень большие проблемы. Продолжить курс противостояния с Россией и получить поддержку значительной части истеблишмента или начать отступать в Сирии, Украине и в отношениях с Европой значит получить мощнейшую оппозицию в конгрессе и более того, в обществе. Выбор, как видим, очень небольшой исключающий другой вариант.
И последнее. В Москве возлагают надежды, что Трамп будет действовать как бизнесмен и ставить финансовые и экономические интересы выше политических. Представляется, что такие надежды напрасны.
Сколько было вокруг Кремля разговоров, что европейский бизнес заставит политиков отменить санкции, так как они ему невыгодны. Польские фермеры, которым некуда девать яблоки, буквально снесут правительство.
Ничего подобного не произошло. Европейский бизнес при некотором недовольстве нашел способы компенсации потерь и даже нарастил экспорт. Это относится и к польским фермерам, которым потери возместил Евросоюз, а теперь они увеличили экспорт и производство фруктов возросло.
Каким бы бизнесменом не был Трамп, он вынужден будет действовать как политик. И главными здесь будут не бизнесовые интересы, а геополитические. Везде они противоречат российским. Вот и договаривайся в таких условиях.
Для всех радовавшихся в Москве победе Трампа наступают времена холодного душа. «Ой, напрасно тетя вы лекарство пьете, и все смотрите в окно…».
