И опять ПІСУАР
Зачем большевики сначала создали, а затем разогнали в 1918 году Донецко-Криворожскую советскую республику
Нет ничего нового под Луной: в Харькове, Луганске и Донецке рядом с лозунгами о присоединении к России звучат призывы к восстановлению Донецко-Криворожской республики. Мол, это государство в свое время сложилось исторически, «все мы его наследники», поэтому и надо бороться за него против «путчистов в Киеве», против «недобитых бандеровцев».
Сложилось исторически? Вроде бы и так, но не совсем так. Точнее, вовсе не так. Так как путь истории извилист и непрост. Временами на нем возникают те или иные тупики, а иногда — разворачиваются трагифарсы. Особенно тогда, когда руководить тем или иным народом берутся политики, для которых этот народ — лишь разменная монета в достижении каких-то грандиозных геополитических целей. Скажем, мировой пролетарской революции, причудливым образом объединенной со всемирно-исторической миссией «великой России». Так случилось и с проектом Донецко-Криворожской советской республики (ДКР)...
Его непосредственными творцами были провинциальные деятели партии российских большевиков, которым ЦК во главе с Лениным и Троцким приказал поиграть в «самостоятельность», а затем, получив все возможное, разогнал «правительство» этой «республики», еще и осудив его за «непонимание пролетарского дела». Миф о ДКР, скорее всего, давно бы уже умер естественной смертью, если бы его в последнюю четверть века не начали усиленно раздувать — и не только в Донецке или Харькове, но и — прежде всего — в Москве, еще в последние годы СССР, когда кое-кто там пытался оторвать хотя бы часть территории от Украины.
Поэтому — сначала несколько фактов. 20 ноября 1917 года Центральная Рада своим ІІІ Универсалом провозгласила образование Украинской Народной Республики в пределах девяти украинских губерний, в том числе и Харьковщины, Екатеринославщины и Херсонщины. В ответ пленум областного комитета контролируемых большевиками советов (которые демонстративно звали себя именно советами, не признавая ничего украинского) Донецкого и Криворожского бассейнов в Харькове заявил о необходимости создания на территории Донбасса и Кривбасса особой административно-самоуправляющейся области в составе Российской федерации. 25 декабря в захваченном российской большевистской армией Харькове была провозглашена «параллельная» УНР как автономная часть советской России. А через полтора месяца, 9 февраля 1918 года, тоже в Харькове ІV съезд советов рабочих и солдатских депутатов Донецкого и Криворожского бассейнов провозгласил Донецко-Криворожскую советскую республику как автономию в составе большевистской России. Съезд заявил, что в состав республики входят Донбасс, Сумщина, Запорожье, Харьковщина, Екатеринославщина, Херсонщина с Кривым Рогом и Елисаветградом (в настоящее время — Кировоград) и часть Области Войска Донского с Таганрогом. Почти вся территория новой республики на момент ее провозглашения находилась в составе «большевистской» УНР, а Харьков, который был столицей этого квазигосударства, стал одновременно и столицей Донецко-Криворожской республики. Правительство Донецко-Криворожской республики состояло сначала из восьми народных комиссаров во главе с Артемом (псевдоним Федора Сергеева), который в то же время был и членом правительства «правильной» УНР.
Скажете, абсурд? Территории двух «республик», созданных той же партией, налагаются одна на другую, они имеют одну столицу, да еще и в обоих правительствах фигурирует та же персона? Нет. Никакого абсурда здесь не было, а был циничный расчет. Дело в том, что большевики, создав в Харькове «параллельное правительство» УНР, попробовали было отправить на мирные переговоры в Бресте делегацию, которая претендовала на представительство от УНР. В протоколе пленарного заседания переговоров от 30 января 1918 года зафиксировано, что нарком иностранных дел России Лев Троцкий сначала информирует о прибытии двух «правильных» представителей УНР (одного из которых зовут Шахрай, а второго — Медведев), а затем, ведя речь о борьбе большевиков с Центральной Радой, отмечает: «Вопрос о том, какая из двух украинских организаций будет иметь окончательное и несомненное право говорить от имени Украинской Народной Республики, решится практическим результатом борьбы этих организаций». Но Германия и Австро-Венгрия не повелись на эту демагогию, зная, что за харьковским «правительством» стоят российские большевистские отряды. И только затем была создана ДКР — «буферное» квазигосударство, на которое не должно распространяться действие международных соглашений, подписанных законным правительством УНР. Но немецкие и австрийские войска, которые двинулись по приглашению правительства УНР освобождать страну от большевиков, не взяли во внимание существование этого «государства». 18 марта большевистское правительство России заявило протест по поводу того, что немецкие войска вроде бы вышли за пределы Украины, вступив на территорию ДКР. Этот протест был проигнорирован, и тогда большевики немедленно дали задний ход: 15 марта в Петрограде ЦК Российской компартии постановил рассматривать Донецкий бассейн как часть Украины, во исполнение этого решения 19 марта ІІ Всеукраинский съезд советов в Екатеринославе принял решение о вхождении ДКР в состав Украины на правах автономии. Потом «правительство» ДКР убежало на Дон и там самораспустилось, но попытки его возобновить осуществлялись несколько раз, — «пламенных интернационалистов», готовых управлять чем угодно и где угодно, среди большевиков всегда хватало. Наконец, 17 февраля 1919 года Совет обороны советской России принял решение о формальной ликвидации Донецко-Криворожской советской республики, которая на то время давно уже не существовала.
А теперь — о главном. До 400 вагонов сахара ежедневно отправляла власть ДКР в Москву и Петроград на протяжении непродолжительного существования этого квазигосударства. А сколько угля, металла, зерна... Собственно, колониальная эксплуатация украинской земли и украинского народа была одной из главных целей образования ДКР. Ради достижения этой цели власть ДКР, в отличие от центральной власти большевистской России, не занималась тотальной национализацией промышленности и сотрудничала с «буржуями»: для нее капиталисты-неукраинцы (а такими в силу исторических обстоятельств были почти все местные промышленники и латифундисты) были куда ближе, чем большевики-украинцы. Красноречивые факты удостоверяют, что власть эта была оккупационной: ведь на Харьковщине и Екатеринославщине в 1917 году большевики потерпели поражение на выборах во Всероссийское учредительное собрание (а Екатеринославщина вообще дала на этих выборах большинство представителям украинских партий — социал-демократов и социалистов-революционеров). Что же касается «русского характера» этих территорий, то, скажем, в 1897 году Харьковская губерния имела по переписи преобладание украиноязычного населения во всех уездах (вплоть до 97% в Валковском и 95% в Лебединском) и в самом Харькове тоже. В Екатеринославской губернии в том же году украиноязычные украинцы составляли абсолютное большинство во всех уездах, кроме Мариупольского (46%); вторым по численности этносом там были греки (19%). Понятное дело, что по состоянию на 1917 год процессы русификации, внедренные имперским государством, зашли дальше, чем в 1897 году, а в придачу на Донбасс приехало определенное число работников из Центральной России (среди которых был, скажем, и молодой слесарь Никита Хрущев). Но все же территория ДКР оставалась этнически украинской, и только в некоторых уездах и городах украинцы составляли не абсолютное, а относительное большинство. Однако среди правительственных чиновников ДКР за все время ее существования встречаем только одну украинскую фамилию — Семен Васильченко — из двух десятков. А глава этого правительства Артем (Сергеев) и целый ряд других наркомов вообще родились вне пределов Украины, и последняя была для них территорией, которую не жалко безмерно эксплуатировать ради триумфа российской революции.
И еще одна весомая деталь: резолюцию о создании ДКР вынес самовольный съезд нескольких десятков советов; голосовали большевики, к которым присоединились два «независимых» депутата, — другие партийные депутации вышли в знак протеста против подкрепленного штыками большевистского произвола.
Вот таких «достойных» предшественников имеют современные адепты ДКР и «Юго-восточной автономии». Кстати: как и в 1918 году, под этими лозунгами объединились новейшие пророссийские большевики (на митинге реяли флаги Компартии Украины, Прогрессивно-социалистической партии, общественной организации «Борьба») и антиукраинские проимперские силы (это засвидетельствовали российские триколоры, черно-желто-белые имперские стяги и флаги, имитирующие георгиевские ленты). Такой вот симбиоз под знаком ненависти к Украине и демократии ради того, чтобы оторвать от нашей страны ее природные территории в интересах российского империализма. А народные массы для этой публики — снова разменная монета.
