Как реагировать на последние сигналы из Варшавы

Сергій Грабовський

07 февраля, 11:27

Игорь Сюндюков сумел в статье «Памятка для украинских политиков, или Как реагировать на последние политические сигналы из Варшавы» («День», №21, 2018) поднять целый ряд болезненных и актуальных вопросов, связанных с польско-украинским и украинско-польскими отношениями. С некоторыми его тезисами я безоговорочно согласен, с некоторыми - согласен лишь частично, а некоторые требуют, на мой взгляд, существенного дополнения.

Начну с того, с чем могу согласиться лишь частично. Игорь Сюндюков пишет: «Следует решительно, раз и навсегда, отказаться от фальшивой, унизительной и наивной формулы: «Польша - наш адвокат в Европе» (это касается не только политиков, но и СМИ!). Разве мы подсудимые? <...> Если вести разговор откровенно, то есть остаточные явления постколониального мышления нашей элиты... <...> Иначе наши правители еще 20 лет назад хотели бы и умели строить диалог с Польшей на равных». Да, мы не подсудимые. Но адвокат в цивилизованном мире, согласно толковому словарю, - это субъект, который оказывает профессиональную правовую помощь гражданам и юридическим лицам путем реализации права в их интересах, то есть миссия адвоката не сводится к защите обвиняемых в преступлениях, последняя - только одно из измерений этой деятельности. Был ли необходим Украине такой адвокат? Должны признать - да. Многие западные политики и руководители государств длительное время смотрели на Украину как на некое «геополитическое недоразумение», как на нечто временное. Не в последнюю очередь, действительно, в результате постколониального характера властной «элиты» нашего государства. Поэтому в те времена такой адвокат был не лишний - тем более, что это была другая Польша - Ежи Гедройца и Лешика Колаковского, Станислава Лема и Яцека Куроня, наконец, Иоанна Павла II. Автор этих строк был свидетелем длительных бесед Чеслава Милоша и Евгения Сверстюка в течение международной конференции, которая проходила в середине 1990-х в Кракове. Они тихонько разговаривали то в заднем ряду зала заседаний, то во время обеда, то прогуливаясь по осеннему саду. Это был диалог равных, украинского мыслителя с польским, кстати, Нобелевским лауреатом. А сейчас даже те из польских интеллектуалов младших поколений, кто числит себя украинофилом, считают возможным свысока поучать украинцев, что им надо делать. Так что теперь эта формула действительно абсурдна, ведь адвокат стал играть роль прокурора...

Ну а разобраться с постколониальными и компрадорскими синдромами отечественных «элит» надо нам самим; кстати, эти синдромы плюс коррупция, кажется, в немалой степени способствовали изменению отношения польских властей к Украинскому государству (хотя и во времена «другой Польши» порой это отношение выходило за пределы партнерского, однако, напомню, именно тогда была найдена формула взаимного прощения и примирения - совершенно отвергнутая Варшавой сейчас.

А вот с тезисом о возрождении имперского сознания полностью согласен; впрочем, это уже не первое такое возрождение - о нем писали Ллойд-Джордж после Первой мировой войны и Черчилль после Второй мировой...

Кроме того, Игорь Сюндюков пишет: «Рискну высказать мнение, с которым, знаю, не все согласятся: крайне несостоятельной (если не хуже) является почти официальная концепция наших историков и политиков относительно «общей оккупации» (раздела, даже «растерзания») Польши Гитлером и Сталиным в 1939 году. Не пора ли уже спросить себя: а как насчет того, что оккупированы Сталиным были изначально украинские территории Галичины и Волыни (не польские!), те, что действительно были оккупированы еще Пилсудским в 1920-1923 годах. Да, со страшными репрессиями, с присоединением к квазигосударству УССР - но тогда взяли не чужое, свое! Иная постановка вопроса открывает путь для территориальных претензий к Украине. А этого исключать уже нельзя». Что ж, все правильно, только эти соображения следует продолжить и дополнить. Восточную границу собственно польских земель установил Верховный совет Антанты в декабре 1919-го, в следующем году эта граница получила название «линия Керзона». То есть все к востоку от этой линии было завоевано с целью колонизации - и восточная Галичина с Волынью, и западная Беларусь, и Вильнюс с прилегающим краем. Поэтому действительно - «взяли не чужое, свое». Хотя, с другой стороны, раздел земель Польского государства Сталин и Гитлер действительно провели - но не Польши как таковой (она досталась фюреру), а второй Речи Посполитой. Если употреблять именно последний термин, то, на мой взгляд, никаких оснований для территориальных или иных претензий мы никому не давать: государство исчезло в эпоху Второй мировой войны, а нынешняя Польша - это, по словам самих поляков, уже третья Речь Посполитая.

Впрочем, здесь есть еще одно «но». Польское государство в границах 1772 года тоже не выпадает называть Польшей - это противоречит историческим фактам; это было польско-литовское государство, «Речь Посполитая двух народов». Именно ее поделили три геополитических игрока: Российская империя, Пруссия и империя Габсбургов. А если бы польский Сейм в 1658 году ратифицировал Гадячский трактат и появилась «Речь Посполитая трех народов», государство трех равноправных субъектов, то и Московия могла бы не превратиться в империю, и Пруссия во второй Рейх...

И последнее. При нынешних обстоятельствах лозунг «За нашу и вашу свободу!» выпало провозгласить украинцам - они с 2014 года воюют с российскими агрессорами за свободу не только своей страны, но и Польши, Литвы и других государств, на которые посягает «русский мир». Более того: речь идет и о реанимации действительно свободной Польши, страны Гедройца и Куроня, тех, кого, по всей вероятности, в нынешних обстоятельствах отправили бы под суд за неизбежные нарушения (эти достойные люди при всех режимах говорили правду) только что подписанного президентом Дудой закона...