Кремлевские мифы о Великой Победе
День Победы в Великой Отечественной войне в России во времена Владимира Путина считается главным государственным праздником. Российская власть именно в этом историческом событии видит единственную возможность сплотить воедино народ России. Другой идентичности у россиян как будто нет. Хотя, если взять не только русских, но и другие народы России, то тезис о победе в войне как о символе сплоченности и единения заметно тускнеет.
Возьмем донских, кубанских и донских казаков, которые сформировали в составе вермахта два конных корпуса. Также калмыки имели Калмыцкий конный корпус, которым командовал немецкий зондерфюрер доктор Отто Долл (Отто Рудольф Вержба), кстати сказать, женатый на украинке и ранее служивший в Украинской Галицкой армии и в армии УНР. Может быть, кто-то из читателей помнит классический советский фильм сталинской эпохи «Смелые люди» режиссера Константина Юдина с Сергеем Гурзо в главной роли, вышедший на экраны в 1950 году. Там Гурзо и его товарищи – работники конного завода, терские казаки, спасают от немцев табун элитных лошадей, а потом организуют советский партизанский отряд. Противостоит же им тренер конного завода Вадим Белецкий (Олег Солюс), появившийся там незадолго до прихода немцев и оказавшийся немецким офицером-разведчиком Отто Фуксом. Точно так же Отто Долл появился в калмыцких селениях в качестве ветеринара за несколько недель до их оккупации немцами. Естественно, в 1950 году ни о каких калмыках – одном из «наказанных» народов речи идти не могло, и их предпочли заменить на терских казаков – тоже не слишком лояльных Советской власти, но, по крайней мере, официально не причисленных к числу «наказанных народов».
Можно вспомнить и о чеченцах, поднявших в 1942 году мощное антисоветское и в силу сложившихся реалий прогерманское восстание, которое не было окончательно подавлено и в 1945 году. Можно вспомнить и ингушей, среди которых никаких прогерманских выступлений не было, но которых депортировали заодно с чеченцами, поскольку язык у них один, и сотрудники НКВД чеченца от ингуша отличить не могли. Поэтому и у ингушей о Великой Отечественной войне вряд ли сохранились самые светлые воспоминания. На том же Северном Кавказе среди «наказанных», т. е. полностью депортированных народов, оказались также балкарцы и карачаевцы.
Это я перечислил только те народы современной России, среди которых, за исключением ингушей, во время войны на стороне Германии сражалось, как минимум, число бойцов, не меньшее, чем число сражавшихся в рядах Красной Армии. А ведь и среди русских и других народов России, например, народов Поволжья, тоже было немало коллаборационистов. К тому же в Красной Армии сражалось немало бывших узников ГУЛАГа, равно как и тех, кто пережил насильственную коллективизацию и связанные с ней голод и депортации. Вряд ли у этих людей сохранялась большая любовь к Советской власти и желание выкрикивать в бою лозунги: «За Родину! За Сталина!»
Прошу понять меня правильно. Я вовсе не собираюсь оправдывать тех коллаборационистов, независимо от их национальности, которые сражались на стороне нацистской Германии, и при этом непосредственно соучаствовали в преступлениях нацистов, таких как Холокост, убийство мирного населения, военнопленных и т. п. Здесь важнее другое – тот факт, что у многих народов современной России память о войне далеко не так однозначна, как этого хотелось бы российской государственной пропаганде, и объединяющим началом для них служить не может. Разумеется, если брать реальную картину войны, а не ту придуманную красивую сказку, которую усиленно внедряют в сознание россиян историки-пропагандисты, вроде Владимира Медынского и Алексея Исаева.
И еще меньше поводов для единения и гордости даже среди русских возникает, если мы вспомним обо всех реальных, а не придуманных пропагандой событиях Великой Отечественной: о том, что Сталин был таким же агрессором, как и Гитлер, и точно так же собирался напасть на Германию, как фюрер собирался напасть на СССР; что Советский Союз вел такую же экспансионистскую политику, как и нацистская Германия; что Красная Армия и НКВД совершали такие же преступления против мирного населения и военнопленных, как и вермахт и СД; что народам Восточной Европы советские войска несли не только освобождение от национал-социалистического тоталитаризма, но и установление другого тоталитаризма, уже коммунистического; о том, что победа была достигнута заваливанием неприятеля трупами в соотношении 10:1; что СССР потерял в войне более 40 млн. погибших (две трети из них – в составе вооруженных сил), что превышает потери всех остальных участников Второй мировой войны, вместе взятых; что, наконец, без помощи западных союзников, поставлявших СССР по ленд-лизу критически важные для советской экономики и вооруженных сил сырье, стратегические материалы, оборудование и военную технику, а также разгромивших основные силы германского флота и люфтваффе и отвлекавших на себя значительную часть германских сухопутных сил, Советский Союз проиграл бы войну Германии.
Нынешняя российская власть не только вдалбливает в головы людям еще сталинскую картину Великой Отечественной войны россиянам, но и настаивает, чтобы ее приняли, как минимум, все постсоветские государства и страны Восточной Европы. Российский вариант памяти о войне становится средством направленной против этих государств пропаганды и вмешательства во внутренние дела, о чем очень хорошо знают в Украине. Любая национальная картина Второй мировой войны, отличная от кремлевской, воспринимается в Кремле как проявление русофобии и подвергается шельмованию. Бороться с этим можно только одним способом – разрушая кремлевские мифы и восстанавливая подлинную картину событий 1939-1945 годов. А для этого надо в первую очередь обращаться к архивным документам и к нецензурированным воспоминаниям, письмам и дневникам участников и современников войны.
Борис СОКОЛОВ, профессор, Москва
