Курская жатва скорби
5 июля – 75-летний юбилей начала Курской битвы, крупнейшего танкового сражения Второй мировой войны и последней действительно большой битвы на Восточном фронте, в котором стороны еще могли сражаться более или менее на равных и советское превосходство не было столь подавляющим, как в последующих сражениях. Гитлер собирался срезать Курский выступ, откуда советские войска могли наступать как на Орловский плацдарм, так и на Харьков, уничтожить основные силы двух советских фронтов и надолго стабилизировать Восточный фронт, высвободив оттуда часть сил для борьбы в бассейне Средиземного моря. Сталин, в свою очередь, помня о тяжелом поражении, которое советские войска потерпели в феврале – марте 1943 года под Харьковом, склонен был дождаться нового немецкого наступления на заранее подготовленных позициях, и лишь отразив его, перейти в решительное контрнаступление. Конфигурация фронта в тот момент была такова, что обе стороны не сомневались: основные события развернутся в районе Орловско-Курской дуги.
Гитлер хотел начать наступление в начале мая, чтобы одержать быструю победу еще до того, как германо-итальянские войска прекратят сопротивление в Тунисе, и возникнет непосредственная угроза высадки союзников в Италии. Однако командующие группами армий «Центр» и «Юг» фельдмаршалы Ганс фон Клюге и Эрих фон Манштейн выступили против столь раннего срока, мотивируя это тем, что распутица пока что в самом разгаре. Действительно, в 1943 году весенняя распутица на Восточном фронте затянулась вплоть до конца мая, что делало грунтовые дороги непроходимыми для техники. Таким образом, не решение Гитлера, а мнения командующих группами армий и такой объективный фактор как распутица привели к отсрочке операции «Цитадель», в рамках которой предполагалось ударить на Курск с севера и юга по кратчайшему пути от основания выступа двумя сильными танковыми группировками. Автором этой идеи был командующий 2-й танковой армии генерал-полковник Рудольф Шмидт, который, однако, уже в апреле был отозван с фронта из-за политической неблагонадежности. В переписке с братом генерал позволил себе резкие высказывания о фюрере и о происходящем в Рейхе, а брат был арестован гестапо по подозрению в работе на французскую разведку. Тем не менее, план «Цитадели» не претерпел существенных изменений, хотя были планы его модернизации.
Гитлер предложил ударить не под основание, а в центре Курского выступа, где оборона была укреплена слабее и где находилось меньше советских войск. Такой вариант действий не позволял окружить большую группировку Красной Армии, но зато повышал шансы на ликвидации Курского выступа. Однако под влиянием командующих групп армий Гитлер отказался от своего плана. Клюге и Манштейн хотели полновесного реванша за Сталинград, с большим количеством захваченных советских пленных, в духе 41-го года.
Генерал-инспектор танковых войск, генерал-полковник Гейнц Гудериан предложил сосредоточить все танковые части на одном из направлений наступления, или на севере, или на юге, для создания подавляющего превосходства в бронетехнике, но его план тоже не был принят.
Давайте рассмотрим, что бы было, если бы были реализованы эти альтернативы «Цитадели». План Гитлера давал возможность быстро вытеснить советские войска с Курского выступа, пусть даже без окружения их основной части. Шансы на успех немцев значительно возросли бы, если бы им, посредством дезинформационных мероприятий, удалось бы до самого последнего момента поддерживать у советского командования впечатление, что германское наступление на Курск будет происходить у основания выступа, а не фронтально. Тогда бы немцы действительно могли ликвидировать Курский выступ. А это значительно бы облегчило вермахту оборону Орловского плацдарма, равно как и оборону Харькова. Возможно, и в этом случае Красная Армия, пользуясь своим численным перевесом, в конце концов, взяла бы обратно Курск и в конце концов выбила бы немцев из Орла и Харькова, но это произошло бы на несколько месяцев позднее. И на Днепр советские войска вышли бы тогда позднее, возможно, только в начале 1944 года, и последующие поражения немцев у Корсунь-Шевченковского, в Белоруссии и в Румынии были бы не столь сокрушительны, и Крым бы германские войска, быть может, удержали бы вплоть до высадки союзников в Нормандии. Такое развитие событий, наверное, могло бы затянуть войну на несколько месяцев. Но Германию это отнюдь не спасало, наоборот – губило. Если бы война затянулась вплоть до осени 45-го, была бы велика вероятность, что атомные бомбы, притом в количестве значительно больше двух, сбросили бы не на Японию, а на Германию.
Что же касается варианта Гудериана, то он имел какие-то шансы на успех только в том случае, если бы главная бронетанковая группировка вермахта была бы создана у северного фаса Курской дуги. Тогда можно было бы не только прорвать оборону Центрального фронта генерала армии Константина Рокоссовского, но и, при необходимости, быстро перебросить несколько танковых дивизий для отражения советского контрнаступления на Орловский выступ, которое наверняка бы последовало. Однако в случае, если бы главная танковая группировка немцев была бы на юге, оттуда пришлось бы перебрасывать танковые дивизии для отражения советского наступления на Орел, и несколько решающих дней битвы они бы провели в эшелонах. Кроме того, даже удар всей германской танковой армады на северном фасе Курской дуги не гарантировал успеха. Советское командование в случае, если бы в начале июля не последовало бы германского наступления, само собиралось перейти в наступление, причем первым это должен был сделать Центральный фронт. Поэтому туда в первую очередь были доставлены боеприпасы для будущего наступления. В результате с 5 по 12 июля 1943 года Центральным фронтом было израсходовано 1079 вагонов боеприпасов, а Воронежским — 417 вагонов, почти в 2,5 раза меньше. Немаловажным было и то, что на Центральном фронте протяженность танкоопасных направлений была вдвое меньше, чем на Воронежском фронте генерала армии Николая Ватутина, а плотность обороны соответственно – вдвое больше.
Как известно, немцам не удалось прорвать советскую оборону, хотя они нанесли тяжелые потери Красной армии в людях, артиллерии, танках и самолетах и, в частности, разбили три советские танковые армии. Победа была достигнута советской стороной только благодаря тому, что командование в ходе отражения «Цитадели» и последующего контрнаступления имело возможность практически неограниченно бросать в бои все новые и новые массы людей и техники. Соответствующим было и соотношение потерь. Во время проведения операции «Цитадель» общие потери Центрального фронта можно оценить в 92,6 тыс. убитых, раненых и пропавших без вести, тогда как противостоявшая ему германская 9-я армия генерал-полковника Вальтера Моделя потеряла 22 201 человека, т. е. в 4,17 раза меньше.
Но на юге, где плотность советской обороны была ниже, соотношение потерь было еще более неблагоприятным для Красной Армии. Во время знаменитого Прохоровского танкового сражения 12 июля, где советские войска безвозвратно потеряли 334 танка и САУ, а немцы – только 4, советская 95-я гвардейская стрелковая дивизия 5-й гвардейской армии потеряла 948 человек убитыми, 1649 – ранеными, 729 – пропавшими без вести, а всего – 3326 человек. Ничуть не лучше были показатели у 9 гвардейской воздушно-десантной дивизии, сражавшейся против «Лейбштандарта». 12 июля она потеряла 2525 человек, в том числе убитыми — 387 и пропавшими без вести — 489. 42-я гвардейская дивизия, также противостоявшая «Лейбштандарту», лишилась в этот день 1403 человека, в том числе 33 – пропавших без вести. Даже общие потери этих трех дивизий дают в сумме 7254 человека, что превышает общие потери II корпуса СС в 8,85 раза. А с учетом того, что в борьбе с этим корпусом понесла основную часть своих потерь 5-я гвардейская танковая армия – 3908 человек, а также 52-я гвардейская и 183-я стрелковые дивизии, соотношение общих потерь 12:1 и даже больше кажется вполне реалистичным.
Германская 4-я танковая армия в июле 1943 года насчитывала 10 дивизий, 7 из которых в период с 11 по 20 июля практически без перерыва были в боях, вплоть до 16 июля проводя наступление в рамках операции «Цитадель», а затем с арьергардными боями осуществляя отход на исходные позиции. Еще 2 дивизии тоже участвовали в боях, но менее активно. Дивизиям германской 4-й танковой армии противостояли советские 69-я, 5-я и 6-я гвардейские, 1-я танковая и 5-я гвардейская танковая армии, насчитывавшие, без учета фронтовых резервов, 20 стрелковых и воздушно-десантных дивизий, и 9 танковых и механизированных корпусов. Реальное соотношение безвозвратных потерь на фронте германской 4-й танковой армии в период с 11 по 20 июля 1943 года, возможно, могло превышать 50:1 в пользу немцев.
После Прохоровского сражения германские войска на южном фасе Курской дуги добивали окруженные дивизии 69-й армии, потерявшие более 15 тыс. человек, при минимальных собственных потерях. Общее число советских пленных, взятых армиями, участвовавшими в операции «Цитадель» и последующих сражениях за Орел, Белгород и Харьков, в июле и августе можно оценить в 72,3 тыс. человек. Это в 6,7 раз больше, чем число немецких пленных. По нашей оценке, общее число убитых в советских фронтах, участвовавших в Курской битве, можно оценить в июле в 523,5 тыс. человек, а в августе – в 475,8 тыс. человек, а всего – в 999,3 тыс. человек. За июль 1943 года войска группы армий «Центр», участвовавшие в «Цитадели» и в сражении за Орловский плацдарм потеряли 14 979 убитыми, 51 920 ранеными и 8374 пропавшими без вести. В том же месяце войска группы армий «Юг», участвовавшие в «Цитадели», потеряли 7336 убитыми, 36 891 ранеными и 1963 пропавшими без вести. В августе месяцы войска группы армий «Юг», участвовавшие в сражении за Белгород и Харьков, потеряли 10 154 убитыми, 32 326 ранеными и 9244 пропавшими без вести. Войска группы армий «Центр», сражавшиеся за Орловский плацдарм, в этом месяце потеряли 4221 убитыми, 22604 ранеными и 3811 пропавшими без вести. Соотношение потерь убитыми оказывается 28,8:1, одним из худших для Красной Армии за войну.
В результате Курской битва Красная Армия окончательно освободила Харьков и начала теперь уже безостановочное освобождение Украины. Но для украинцев это была лишь замена нацистского тоталитарного режима коммунистическим тоталитарным, при котором Украина, однако, в отличие от периода германской оккупации, сохраняла формальную автономию.
