Мученики и фарисеи
Российский министр культуры, считающий себя великим историком, порадовал почтеннейшую публику новыми откровениями. Оказывается, к биографиям героев Великой Отечественной войны, в частности, Зои Космодемьянской и 28 героев-панфиловцев, надо относиться как к житиям святых! Это он заявил в подмосковном селе Петрищево, где проходят памятные мероприятия, посвященные 75-летию казни партизанки Зои Космодемьянской. Ее Мединский почему-то назвал также первой женщиной – Героем Советского Союза, хотя общеизвестно, что первыми женщинами, удостоенными этого высокого звания еще в 1938 году, были Валентина Гризодубова, кстати сказать, уроженка Харькова, Полина Осипенко и Марина Раскова, совершившие беспосадочный перелёт из Москвы на Дальний Восток и установившие международный женский рекорд дальности полёта. Приехавший в Петрищево вице-премьер Дмитрий Рогозин тоже назвал Космодемьянскую «национальной святой», а место ее гибели предложил превратить в место паломничества. Но предложение сделать Петрищево местом паломничества несколько странно, поскольку Зоя вызвала у местных жителей далеко не лучшие чувства. Ведь она поджигала их дома, и после ареста они ее побили и облили помоями. За это две жительницы Петрищево, Солина и Смирнова, были расстреляны освободившими Петрищево красноармейцами. В советское время об этом, разумеется, говорить было нельзя.
Мединский делает вид, что убежден: Космодемьянская – «святая, такая же святая, как 28 героев-панфиловцев, как сотни и тысячи наших предков, отдавших свою жизнь и принявших страшную гибель за наши жизни. Относиться к их жизням можно только как к житиям святых… Ставить их подвиг под сомнение, что-то там искать под лупой, считать – 28 или 38 (панфиловцев) – это поступать точно так же, как поступил этот полицай... который сдал ее фашистам. Немцы 30 серебряников сэкономили, как известно, они наградили его бутылкой самогона за это. Да горит он в аду! Как будут гореть те, кто ставит под сомнение, копается и пытается опровергнуть подвиг наших предков».
Но при этом Владимир Ростиславович и собственный интерес соблюдает. Памятуя удавшийся опыт с героями-панфиловцами, он теперь хочет снять кино про Зою Космодемьянскую, чтобы заткнуть за пояс «Спасти рядового Райана». И назвать картину призвал соответствующим образом – «Страсти о Зое». Что сие значит – неведомо. Есть Страсти Христовы. Наверное, могли быть Страсти Зои, если признать ее святой. Но Страсти о Зое – полная бессмыслица, как и почти все, что говорит и делает нынешний министр культуры России.
Заметим, что никакое опровержение созданных советскими пропагандистами мифов не может затронуть реальные подвиги. Наоборот, работа историков, убирая мифы, расчищать место для настоящих подвигов, которые часто остаются в тени подвигов мифологизированных. Что касается 28 гвардейцев-панфиловцев, то соответствующие документы давно уже опубликованы. 16 ноября 1941 года у Дубосеково был разбит 1075-й стрелковый полк дивизии генерала Панфилова, потерявший 400 человек убитыми, 100 человек раненными и 600 человек пропавшими без вести. Больше всего пострадала его 4-я рота, где политруком был Василий Клочков и где из 140 человек в живых осталось не более 25-30. Вот среди 110 погибших и пропавших без вести выбрали Клочкова и наугад – еще 27 человек, для поддержания легенды. И потери немцев в том бою составили не 18 сожженных, а не более 5-6 подбитых и сгоревших танков, причем на фронте всего полка, а не одной роты. Немцы этот бой даже не заметили.
Что же касается Зои Космодемьянской, то это тот не столь частый случай, когда за мифом стоит реальный подвиг. Его не умаляет тот факт, что Зоя была «факельщиком», выполняла сталинский приказ о «выжженной земле», который оставлял без крова не столько немецких солдат, сколько русских крестьян. Если бы она сожгла два-три дома в Петрищево и благополучно вернулась к своим, имя Космодемьянской сегодня никто бы в мире не знал. Значение имел именно моральный подвиг, мужество Зои, ее последние слава уже под виселицей, адресованные немецким солдатам и соотечественникам: «Эй, товарищи! Что смотрите невесело: Будьте смелее, боритесь, бейте немцев, жгите, травите!.. Мне не страшно умирать, товарищи. Это счастье умереть за свой народ… Вы меня сейчас повесите, но я не одна. Нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня. Солдаты! Пока не поздно, сдавайтесь в плен, все равно победа будет за нами!». Эти слова в своем очерке «Таня» привел корреспондент «Правды» Петр Лидов, который и открыл миру подвиг Зои Космодемьянской.
А вот насчет того, как именно ее схватили, существуют две версии. По первоначальной, приведенной Лидовым и ставшей официальной, Зою захватил немецкий часовой (позднейшее расследование показало, что часовым был местный полицейский). По другой, которую Лидов обнародовал 5 мая 1942 года в многотиражке «Правдист», Зоя стала жертвой предательства: «Немцы не сами поймали партизанку, её предал её же товарищ и ровесник, который шёл вместе с нею в роковую ночь на 26 ноября, который одновременно с ней должен был бросить свою зажигательную бутылку. Он струсил в последнюю минуту, он побоялся быть повешенным немцами, но был расстрелян русскими. Василий Клубков струсил и был пойман. Зоя не струсила, она сделала своё дело и ушла в условленное место. Она могла уйти дальше в глубь леса, но она не хотела покинуть товарища в опасности. Зоя доверчиво ждала Клубкова, но вместо него на опушку пришли посланные им немецкие солдаты. Зою допрашивали в присутствии Клубкова. Она отказалась назвать себя, отказалась отвечать, откуда и зачем пришла. Она сказала, что не знает Клубкова и видит его в первый раз. Тогда офицер поглядел на Клубкова. Клубков сказал: «Она врёт, мы с ней из одного отряда. Мы вместе выполняли задание. Её зовут Зоя Космодемьянская, с нами был ещё Борис Крайнов…». При Клубкове Зою раздели догола и били резиновыми палками, после этого она сказала: «Убейте меня, но я ничего вам не расскажу».
Петр Александрович Лидов был честный фронтовой журналист. И так и не пришел к окончательному выводу, как именно была схвачена Зоя. Не успел, потому что погиб вместе со сделавшим знаменитый снимок мёртвой Зои фотокорреспондентом Сергеем Струнниковым, при налете люфтваффе 22 июня 1944 года на аэродром в Полтаве. Там приземлялись американские «летающие крепости» после налетов на Германию. Журналисты могли бы остаться в укрытии, но они спешили запечатлеть войну. А с точки зрения Мединского, Лидов, очевидно, должен гореть в аду, поскольку посмел усомниться в своей же версии поимки Зои, возведенной на уровень героического мифа.
Идеи Мединского вполне соответствуют нынешнему состоянию как общества, так и исторической науки в России. И то, и другое – весьма печальное. Но нынешняя власть хочет превратить весь подновленный православием советский миф Великой Отечественной войны в род жития, критика которого не только не допустима, но кощунственна, а, следовательно, преступна. Что ж только таким способом можно сохранить тот образ войны, который сейчас остается основой российской идентичности.
Борис СОКОЛОВ, профессор, Москва
