Негасимые векселя аннексий
Никто не передавал в эфир замаскированную под погодную сводку фразу: «над всей Украиной безоблачное небо». Никто не пытался спеть на новый манер хит польского короля джаза Ежи Петерсбургского и украинской певицы Клавдии Шульженко про то как, «нам объявили, что началася война и кончилось мирное время». Тем не менее, на всей планете действия военной машины путинского режима сравнили с фашистской. Провели аналогию с Судетами, к месту припомнив пророческую фразу У.Черчилля, что новый фашизм придет под антифашистскими знаменами. Показали в синхроне речи Адольфа Гитлера и Владимира Путина по проблеме помощи своим народам на чужбине. В немецком Бундестаге провели полемику между политиками, нашедшими и не обнаружившими сходства Путина с Гитлером. Не говоря уж о свастиках на державном российском триколоре, что заполнили интернет на всех языках.
В исторических параллелях, действительно, просматривается много монозиготного, что на языке генетики означает не полную, но идентичность. Возможно, как и в других случаях военного вероломства, соединенного с ложью наступательной пропаганды. Факт — Крым подвергся путинской оккупации, отдельными чертами похожей на гитлеровскую, но самостоятельной, как явление ордынского происхождения. Ее корни в Москве, ее символы и гимны из ушедшей эпохи, ее питает ненависть к западной цивилизации. Точно такой же, что сочилась из теорий «обострения классовой борьбы» И.Сталина и речей одиозных советских идеологов.
Советские и немецко-фашистские аннексии. В чем их историческое совпадение, и что нам ждать от орлиного режима о двух головах вместо одной?
Третий рейх деловито устанавливал новый порядок, беспощадный, антигуманный, но строго регламентированный, организованный и материально подкрепленный. Рейхскомиссариаты, гауляйтеры, гражданские администрации и военные комендатуры вместе с силами полиции создавали функционирующую систему управления. Присоединение к Германии чешского края Карловы Вары прошло фактически без остановки местных предприятий и компаний. Немцы ликовали, чехи горевали, но инфраструктура Богемии не пострадала. Чешские ветераны, пережившие те нелегкие времена, рассказывали: их жизнь не изменилась в худшую сторону, и они даже перенимали у немцев многие правила ведения хозяйств и бизнеса. Конечно, пока не началась война. Но чем лучше немецкая дисциплина по сравнению с советским разгильдяйством?
На территориях, захваченных советскими войсками, спустя два года после Судет, все происходило иначе. Здесь правил хаос. Он был главным предметом экспорта и отличительной чертой новой жизни на присоединенных землях. Овладев плацдармами, указанными в пакте Молотова-Риббентропа, военные несли рутинную комендантскую службу, как и фашисты, «скрашивая» серые будни репрессиями и депортациями. Но самоуправление наладить не могли. Не хватало ресурсов, кадров, а главное — знаний и полномочий. Военно-бюрократический аппарат, выполняющий указания центра, был не способен реагировать на запросы местных общин, групп, не говоря уже об отдельных персонах.
Оккупировав в 1940 году Бессарабию, советские войска не смогли де-факто установить там советскую власть. Новые администрации занимались экспроприацией, запрещали частное предпринимательство, устанавливали высокие квоты на сельскохозяйственную продукцию, но были бессильны восстановить экономику региона. Показательный пример — производство керамической черепицы на землях, богатых разными видами глины. Крыши всех домов за Днестром раньше делались только из этого дешевого, практичного теплоизоляционного материала, который сначала изготавливался на мини-фабриках в немецких колониях, а потом технологию распространили по всему югу нынешней Одесской области. Но с приходом советской власти отрасль была уничтожена, как и многие другие источники благосостояния населения Буджакской степи: ремесла, рынки, связи. Звучит парадоксально, но нападение Гитлера в 1941 году списало экономическую катастрофу Бессарабии, порожденную советской оккупацией, на войну. Она переформатировала границы и устройство всего континента. Казалось, навсегда.
Опасность нынешнего положения Крыма тоже состоит в возможной попытке списания преступных и бездарных планов кремлевской корпорации на новый виток военного противостояния. Победная аннексия провалилась. Очевиден дальнейший развал экономики Крыма, не меняются перспективы его длительного пребывания в роли дотационного субъекта. Вал проблем нарастает и будет нарастать. Как решить их, никто пока не представляет, но ясно, что за последствия аннексии в XXI веке придется платить высокую цену? Если находить ответ в русле предложенной Путиным логики прошлого века, то стоит присмотреться к итогу «маленькой победоносной войны» в Богемии? То есть, воспользоваться опытом Судет, но не 1938, а 1946 года, когда возрождалась из пепла разорванная и уничтоженная родина Яна Гуса. По решению Потсдамской конференции Чехословакия получила право на «гуманную и упорядоченную передачу» всех немцев, проживающих на территории страны, фатерленду. Депортация прошла с 25 января 1946 по ноябрь этого же года и коснулась более 2,5 миллиона человек. Остаться на своей земле чехи и словаки позволили 244 000 немцам — антифашистам, представляющим ценность для экономики и состоящим в браке с коренными жителями. Через 8 лет после эйфории и торжества «непобедимого немецкого духа» наступил печальный для победителей и побежденных финал. Не случайно через три года четвертая Женевская конвенция назовет аннексии и депортации преступлениями против человечества, под какими бы предлогами они не происходили. Люди должны жить в своих домах, неприкосновенных для преступников любого масштаба: разбойников с больших дорог и могущественных диктаторов.
Мне хорошо знакома давняя богемская история, рассказанная в чудесных городках северо-западной Чехии, мудрыми пожилыми людьми, сохранившими любовь к немецкой культуре, но проклинавшими всю жизнь соседей-немцев, которые криками «Дойчланд юбер аллес» испортили собственные и чужие жизни. Процесс аннексии не имеет обратного хода — запущенный однажды, он, как юла, будет вертеться вокруг собственной оси, пока не остановится, то есть, упадет. Физическое и моральное низложение оккупационного режима, — единственный выход из создавшейся ситуации. Аннексии «без единого выстрела» заканчиваются так же, как и кровавые войны. Только одни жертвы уходят сразу и навсегда, а другие вечно остаются пострадавшими. Беженцы, вынужденные покинуть полуостров, и люди, лояльные к новой власти, ущемленные режимом или получившие от него блага — всем выданы векселя для погашения.
В Саратском районе Одесской области есть село Новоселовка, где коренные жители молдаване создали свой музей. В нем хранится немало семейных альбомов. Листая их страницы, я находил пожелтевшие фото братьев в солдатской форме разных государств. Одного призвали в румынскую армию в 1939-ом, а другого «поставили родине» советские военкомы в 1940-м. Безликая машина агрессии пренебрегает семейными узами, чувствами, самими основами человеческой жизни. Ей подавай патриотические лозунги и сомкнутый строй нерассуждающих людей. Сегодняшний Крым — это машина времени, где наших друзей, братьев и сограждан переместили в то время, которое жители Новоселовки, Карловых Вар и огромного пространства от наших границ до Атлантического океана, уже отдали в музеи. Лишь там, питая воображение и сдерживая слезы, стоит рассматривать экспонаты причин и последствий захвата чужих территорий, ужасных, независимо от философии агрессоров: гитлеровских, сталинских или путинских.
