О некоторых топ-проблемах

Сергій Грабовський

27 ноября, 15:19

В коалиционном соглашении, о различных аспектах которого писало уже немало авторов «Дня», содержится много интересного и даже подходящего. Однако нет там ни слова об украинской национальной идентичности. Упомянутые, и не раз, «идентификационные жетоны» будущей полиции, но не нашлось места, чтобы хоть бегло сказать о том феномене, который является основой эффективной защиты национальных интересов и успешного проведения любых реформ европейского направления, будь то будут экономические, политические или образовательные. Ведь, если граждане Украины не идентифицируют себя с украинским государством и нацией, то они воспринимают такие реформы как нечто навязанное извне, а защита страны — как попытку поссорить «братские славянские народы».

•  Между тем в прошлом году, накануне Революции Достоинства, автор этих строк опубликовал в «Дне» ряд статей, преимущественно написанных вместе с Игорем Лосевым и посвященных «горячим» проблемам доформирования и переформирования украинской национальной идентичности соответственно требованиям времени. В этих статьях читателям напоминалась известная формула Михаила Грушевского, которая давала ответ на вопрос, кто является украинцами («...Все те, кто отроду Украинец, родился и вырос с украинским языком на устах и хочет сейчас идти вместе со своим народом, со всеми сознательными сыновьями украинского народа, которые хотят работать для его добра, бороться за его свободу и лучшую судьбу... А также и всякий тот, кто искренне хочет быть с Украинцами, и чувствует себя их единомышленником, товарищем, членом украинского народа, желает работать для его добра. Какого бы не был он рода, веры или звания — сие не важно. Его воля и сознание решает дело») и делался вывод, что в главном она не устарела, несмотря на все модерные и постмодерные концепции нации и национальной идентичности. Хотя, скажем, значения языкового фактора изменилось: далеко не все сегодняшние известные деятели культуры, особенно горожане, «родились и выросли с украинским языком на устах» — нередко этот язык является результатом их сознательного выбора во взрослом возрасте; с другой стороны, как писалось нами, «не все, кто обнаруживает готовность защищать Украину с оружием в руках, разговаривают на украинском языке дома или в быту». Главное — это гражданская позиция, это безоговорочная преданность независимости Украины, это уважение к украинскому языку и культуре, это, в конечном итоге, кровь — но не в смысле ее мифической «чистоты» (априори невозможной для украинских земель, которые еще со времен Античности были европейским Пограничием, где смешивались этносы, но существовали социокультурные инварианты, создавая то, что Евген Маланюк называл «геокультурой»), а в смысле готовности пролить ее за Родину.

•  Напомню еще о том, что нашими главными теоретическими оппонентами выступили сторонники постмодерных концепций, согласно которым каждый гражданин Украины (точнее, персонаж с паспортом такого гражданина) является априори украинцем, тип его идентичности — та или иная разновидность украинской идентичности, и принадлежит этот персонаж к украинской нации. Между тем тот же Грушевский не отлучал от украинства и «несознательных», как он писал, «наших земляков»; а вот те, кто вроде бы принадлежит по происхождению, но не хочет быть украинцем, кто сознательно переходит в другое национальное сообщество, для Грушевского не вписывались в круг собственно украинцев. Но творец концепции украинской историографии был для постмодернистов «устаревшим»... Непонятно почему нам говорили и то, что мы сводим украинскую идентичность к этничности (хотя ничего похожего в этих статьях не было), с другой стороны, говорили и то, что мы недооцениваем этничность, мол, каждый, кто принадлежит к «казацкому роду», рано или поздно чувствует зов крови и становится сознательным украинцем.

Как по мне, драматические и трагические события 2014 года расставили точки над «і». По крайней мере, в главном. Выяснилось, что Михаил Грушевский был прав, когда настаивал, что в смысле принадлежности к украинству именно «воля и сознание решает дело». Так как хорошо известно, сколько персонажей с искренне украинскими казацкими фамилиями воюет против Украины не только в бандитско-террористических стаях, но и в российских регулярных войсках и среди «добровольцев»; недавно, скажем, батальон «Дніпро-1» заявил о ликвидации российского генерала Сергея Андрейченко, который координировал диверсионно-террористическую деятельность спецслужб РФ в Приазовье. Если этот генерал и чувствовал зов украинской крови, то только той, которую нужно пролить во имя удовлетворения геополитических амбиций империи Кремля...

•  Иначе говоря, практика новой Войны за независимость (это которая уже за последние сто лет?) уже в основном очертила адекватные ответы на те вызовы, которые появились перед украинской нацией в последние десятилетия. Проблема в том, в состоянии ли ведущие политики, их интеллектуальная обслуга и партийные штабы понять эти ответы, артикулировать и сформулировать их.

Тем более, что одна из топ-проблем, которая осталась с прошлого года, это отсутствие не только общепринятой, а хотя бы приемлемой для большинства интеллектуальной среды формулы украинской идентичности, которая была бы достаточно эффективной как теоретический и практический инструмент. Понятное дело, существует такой неплохой измеритель украинскости, как участие в АТО — как воина или волонтера-поставщика, но это может касаться десятков, максимум нескольких сотен тысяч человек. А инструмент такой нужен хотя бы потому, что слишком много политиков мечтает стать «выразителями воли всех украинцев». А кто в таком случае они, эти украинцы? Ценой тысячных жертв доказано, что не все лица с паспортами Украины являются украинцами, даже в политическом понимании. И Петр Порошенко априори не может быть «президентом всех украинцев», потому что до сих пор для заметного числа людей с фамилией, которая заканчивается на «-ко», и украинским гражданством воплощением всех добродетелей является В.В. Путин, а мечтой — жить и умереть в «великой России» или, по крайней мере, в пределах «русского мира». Есть ли эти люди украинцами — или это этакие фольксдойчи только что упомянутого «Русского мира», которые требуют к себе соответствующего отношения?

К счастью, критерий практики за прошлые месяцы отбросил наиболее причудливые идеи построения оптимальной украинской идентичности (а они включали широкий спектр идей — от целесообразности формирования нескольких украинских наций в одном федеративном или конфедеративном государстве до консолидации этнической нации, в которой не будет места «чужакам» и которая будет иметь закрепленные законами господствующие позиции во всех областях политической, экономической и культурной жизни). Кто-то, возможно, и не прочь провести «этническую» или «расовую» чистку и выделить галичан или буковинцев в отдельную нацию, но сейчас вылезать с такими идеями достаточно опасно — могут выбросить вместе с ними в мусорный бак.

•  Да и сторонников модных западных леволиберальных моделей идентичности в среде публичных интеллектуалов уменьшилось; отечественный опыт наглядно доказал, что игрища с «безбрежным мультикультурализмом» опасны хотя бы тем, что среди спектра вроде бы равноценных и равноправных культурных форм и направлений при конкретных украинских условиях обязательно бытуют более или менее замаскированные советские и русско-имперские субкультуры, которые в конце концов выливаются в погромы всего украинского и расстрелы тех, кто не согласен с доминированием «русского мира». И как бы не противодействовали формированию общегосударственной украинской идентичности часть олигархата и руководители «обновленной» Партии регионов, КПУ и более мелкие политические силы, сегодня им это делать значительно сложнее, чем еще в прошлом году, когда сила власти была в их руках.

•  Но при этом осталось, подпитывая «русский мир» на украинских территориях, хотя и в значительно уменьшенном объеме (благодаря революции), объективное наследие колониального и тоталитарного времени — начиная с подсознательных ментальных установок, которые сформировались еще во времена периодов разделения Украины между разными государствами и заканчивая существенно разными мерами экономической и культурной интегрированности регионов Украины в бывшее «всесоюзное» (в настоящий момент на 95% российское) пространство. Думаю, примеры этого приводить не нужно, так как их слишком много, достаточно включить телевизор, зайти в магазин или пройтись по городу, наполненному (если это не Галичина) советской топонимикой. К счастью, в стране продолжается «ленинопад» и демонтаж монументов другим вождям русских большевиков; на беду, в мозгах определенной части работников искусств и активистов еще господствует провинциально-постмодерное дурачество, когда ленинские статуи одевают в вышиванки и искренне считают это «альтернативным решением» проблемы преодоления коммунистически имперской символики.

Такими же постмодерно-провинциальным дурачеством были и жесты со стороны определенной части галицкой интеллигенции, когда она весной круглые сутки (под телекамеры) демонстративно разговаривала по-русски, пытаясь этим остановить промосковских боевиков на Донбассе; эти интеллектуалы непонятно почему не поняли, что язык высокой русской культуры так же чужд и 99% боевиков, как и украинский, что для них язык Путина и язык Пушкина — это принципиально разные языки. Еще большей глупостью, которая засвидетельствовала категорическое непонимание некоторыми политиками необходимости преодоления постколониальных и посттоталитарных реалий, была инициатива предоставить русскому языку в Украине не просто «специальный статус», а что-то большее: мол, «нужно провозгласить для русского языка статус защищенного государством языка». Иначе говоря, государство Украина должно было взять на себя труд заботиться о сохранении той ситуации, которую получил «русский мир» на ее территории за три с половиной века. Нечего и говорить, что такая «инициатива» вела к расколу страны и разрушению попыток создания такой модерной украинской идентичности, которая бы охватывала хотя бы 80-85% населения. Так как реально под этой защитой оказались не двуязычные или русскоязычные украинские патриоты (с их стороны упреки о «притеснениях» языка Пушкина, Герцена и Сахарова отсутствуют), а пропагандисты «русского мира» и его имперских ценностей, в системе которых Украине в лучшем случае отведенная роль фольклорно-шароварной Малороссии, а то и «благодатного юга России».

•  К сожалению, нормы закона «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» относительно русского языка сформулированы так, что дают возможность местным кремлевским прихлебателям за несколько лет де-факто окончательно деукраинизировать подконтрольную им территорию; собственно, такая деукраинизация (и вместе с тем деевропеизация) происходит на наших глазах, и нужно искать и находить инструменты для минимизации таких процессов. Но осознают ли ведущие политики это? В прошлом году мы писали о «наличии в Украине Донбасса — одного из немногих регионов СССР, где действительно работал «плавильный котел» и создавалось «новое историческое сообщество — советский народ» (это касается и Крыма с его преимущественно переселенческим населением, а частично и больших портовых городов Причерноморья)». Похоже, многим «грандам» отечественной политики некогда читать «День» (так как столько «хлебных» вопросов нужно «перетереть»), и они проигнорировали предупреждение...

•  Ну, а о том, что за этот год усилилась деятельность «кремлевских чекистов», направленная то, чтобы предотвратить становление украинского национального единства хотя бы на уровне названных 80—85% взрослого населения, напоминать не нужно. Да, несмотря на значительно большие деньги и ресурсы, вкладывающиеся в это, отдача стала значительно меньшей, но какая часть успеха здесь принадлежит государственным структурам и ведущим политикам? Думаю, не слишком значительная. Самими же лишь силами структур гражданского общества, журналистов, учителей и ученых в этой сфере решающего перелома не добиться. Скажем, «День» издал книгу самых актуальных сегодня статей на историческую тематику «Украина Incognita. ТОП-25». Но такого рода книг должны быть десятки, и к написанию их следует привлекать не только отечественных авторов, но и нормальных российских, белорусских, польских, французских, британских исследователей и публицистов. Ведь они имеют, скажем, заметную популярность у раненных бойцов АТО, которые находятся в госпиталях, да и у фронтовиков, которые находятся на линии «перемирия», тоже. Здесь не обойтись без помощи того крупного бизнеса, который хочет сохранить свою свободу и перспективу развития на европейском векторе. Так же, как и в формировании украинского телепространства, откуда будет безжалостно вычищен «русский мир» во всех его проявлениях (не русский язык как таковой, а то, что связано с апологией русско-советского империализма). На это нужны деньги не меньшие, чем на построение стены на границе с РФ, а, может, еще и большие. Но отдача будет просто немереной. Ведь французам в годы Второй мировой войны помогла не «линия Мажино» (немецкие танки ее обошли и двинулись на Париж), а Жанна Д’Арк, ее несокрушимый дух, который призвал к борьбе за свободную страну. Иначе говоря, и неуловимая «французскость», которая вела на бой войска генерала де Голля и партизан-маки Сопротивления, была взлелеяна действительно великой культурой этой страны. Поэтому от того или другого способа решения проблем украинской идентичности зависит будущее Украины (как государства и страны).