Об одном из «умников» команды Зеленского
Как известно, кандидат в президенты Владимир Зеленский показал некоторых представителей своей команды. Это он сделал в эфире программы "Право на власть" на канале олигарха Игоря Коломойского "1+1". Зеленский пришел в телестудию вместе с представителями своей команды и так их представил: «Это эксперты, это моя команда, профессиональные люди, специалисты, молодые и светлые, умные люди, которые пойдут со мной в Администрацию президента, а кто из них будет наилучшим, займет ту или иную должность... Три месяца мы работали, это все волонтеры в политике, это наша социальная миссия, и это правда - мы с этими людьми будем строить Украину, сильную, мощную, свободною Украину, которая не является младшей сестрой России, не является коррумпированным партнером Европы, а наша независимая Украина».
Получилось так, что более десяти лет назад автор этих строк публично оппонировал одному из этих «молодых и светлых», профессору Александру Мережко, 1971 года рождения (ага, возраст под полвека, а он все «молодой» и «молодой»...). Но дело не в этом, а во взглядах Мережко. Если хотя бы на 10% он (эксперт по вопросам международных отношений и народовластия в «команде Зе») стоит на прежних позициях, то последствия его участия во власти как для украинского народовластия, так и для международных отношений Украины будут фатальными.
Впрочем, лучше я процитирую соответствующие фрагменты из своей вынужденно значительной по объему статье «Марксизм и невежды», опубликованный в журнале «Современность», № 11-12, 2007, не добавляя туда ничего. Выводы же делайте сами. Публиковался тогда Мережко в Украине исключительно на русском языке в еженедельнике «Свобода», который издавала не одноименная партия, а тогда еще не общеизвестный, но уже скандальный Олег Ляшко.
* * *
«Ну, а теперь – о текстах профессора Александра Мережко <...>. Главный аргумент здесь – интеллектуальное шулерство. Скажем, пишет он о том, что «в тех странах, где сельское хозяйство считается одним из самых эффективных в мире — Израиле и Голландии, не существует частной собственности на землю сельскохозяйственного назначения с ее куплей-продажей» – и молчит, почему же эти страны так выделяются из всего мира. А тем временем в Нидерландах исторически землю отвоевали у моря – и не отвоевали до конца, ибо угроза затопления значительной территории страны всегда существует, поэтому земля здесь не Божья, а человеческая, совместный продукт национальных усилий. Похожая ситуация и в Израиле, только здесь землю отвоевали в пустыне и опять-таки совместными национальными усилиями удерживают в плодородном состоянии. А кроме того, если в Израиле сделать пашню товаром, то завтра саудовские шейхи через подставных лиц скупят всю территорию еврейского государства, чтобы избавиться от нее. Иными словами, есть исключения, подтверждающие общее правило, но профессор Мережко скромно не раскрывает суть этих исключений, потому что они работают против его теории о нецелесообразности частной собственности на землю. Более того, реальность прямо противоположная профессорскому утверждению: «Земля не является продуктом рук человеческих и потому не должна быть товаром». Как раз там, где плодородные почвы рукотворны, там они не являются товаром.
Или другой его тезис: «Кстати говоря, попытка П. А. Столыпина разрушить общину в России и внедрить вместо нее фермерское хозяйство в целом потерпела крах». Но же мы живем в Украине, и здесь (на подроссийской ее части) ситуация была иная: только с 1906 по 1910 годы четвертая часть хозяйств, входивших в земельные сообщества, вышла из них, было образовано (к тем, что уже существовали) 440 тысяч хуторов; на Правобережной Украине и Полтавщине, где общинное землевладение было слабо распространено, почти вся крестьянская земля стала частной, поэтому накануне Февральской революции 1917 года в руках украинских крестьян было уже 65% всей пахотной земли. Если где-то и была на украинских землях привычка к общинному владению землей, то только там, где она насаждалась искусственно «сверху», российской имперской властью (собственно, и в самой России община с соответствующим землевладением – это в немалой степени продукт самодержавной системы, но это уже другая тема). А еще был казацкий строй, который шел по другой статистической графе, и там все были частниками... <...>
«Манифест” – произведение периода “молодого” Маркса, а до “Капитала” “зрелого” Маркса, воплотившего главное в его учении, оставалось еще много времени», - пишет Мережко. Вообще-то мировая марксология в основном относит "Манифест" именно к "зрелому" периоду Маркса, но почему бы не сказать, что главная разница между этими двумя произведениями в том, что в "Капитале" нет ни слова о коммунизме? <...>
И шедевр передергивания – цитирование одного из программных требований "Манифеста Коммунистической партии" – централизации всего транспорта в руках государства с пометкой «В целом такая централизация имеет место в Украине». В какой только Украине? Даже в сталинской эта программная требование "Манифеста" было воплощено только в начале 1930-х, когда даже лошадей свели в колхозы, а они взяли и передохли; потом от такой неэффективной глупости отказались, позволив иметь частные авто, мотоциклы и (не всем, но...), лошадей; сегодня же, кроме железных дорог, части пассажирской и транспортной авиации и части флота, в руках государства ничего нет.
Неужели профессор Мережко этого не знает?
А в придачу весь этот бурный поток невежества и передергивания сопровождается ругательствами в адрес своих оппонентов (точнее, в адрес всей «буржуазной контры»): “низкий, пещерный уровень”, “замшелые доводы”, “идеологическое мракобесие”, “слаборазвитые и культурно одичавшие”, “«инвалиды» интеллектуального фронта с абсолютно извращенным представлением”, “патологические антимарксисты”, “комплекс творческой несостоятельности и потаённой зависти” и так далее. Ну что ж, чисто профессорский и к тому же христианский лексикон... <...>
А теперь держитесь крепче за стулья. В Голодоморе виновата Украина, поскольку она была в 1930-х годах независимым государством, поэтому именно она должна выплатить денежные компенсации жертвам этого акта геноцида. Так утверждает Александр Мережко, доктор юридических наук, профессор университета КРОК и Католического Люблинского университета имени Иоанна Павла II.
Скажете, не может такого быть? Нет, именно это написано в его статье "Кто несет ответственность за Голодомор?" ("Свобода" №1, 2007) и повторено в значительно более агрессивной форме (мол, тот, кто этого не признает, – враг украинского народа и болван) в статье "Украинское государство и голодомор" ("Свобода" №6, 2007). Остановлюсь именно на последнем тексте, потому что в нем в наиболее концентрированной форме представлен как профессорский метод, так и весь его интеллектуальный багаж.
Итак, профессор Мережко утверждает: “Государственный суверенитет — это не столько реальное положение вещей, сколько формально-юридическая конструкция, включающая в себя такие элементы, как независимость государства во внешнеполитической сфере (внешний аспект) и самостоятельность государства во внутренней сфере (внутренний аспект). Таким образом, Украина как государство существовала еще до 1991 года. Об этом нам говорит и тот факт, что Украина была членом ООН, согласно Уставу которой членами данной организации могут быть только государства. Так когда же возникло государство Украина? Согласно Советскому энциклопедическому словарю, “УССР образована 12 (25) декабря 1917 года”. Именно этот ответ следует принять как единственно правильный с правовой точки зрения. Для правильного понимания того, когда возникло государство Украина, большое значение имеет работа академика В.М. Корецкого “Международно-правовая субъектность Украинской ССР”, чье имя носит Институт государства и права Национальной Академии наук Украины, в которой подчеркивается, что международно-правовая субъектность Украинской ССР “возникла вместе с созданием Украинского Советского государства” в результате революции 1917 года, т.е. с момента провозглашения Украины республикой Советов I Всеукраинским съездом Советов”.
А вот кто с этим не согласен - это, согласно с профессором Мережко, "правовой невежда". <...>
Согласно профессору Мережко, "словосочетание “суверенное государство”, строго говоря, является тавтологией, поскольку: а) любое государство по определению суверенно; б) суверенитет как таковой — это имманентный признак любого государства; в) несуверенных государств быть не может, это оксюморон". Вообще-то можно сразу привести пример такого оксюморона: оккупированное государство. Но и с суверенитетом не так просто. Например, свободно ассоциированное государство, имеющее внутренний суверенитет, но отказывающееся в пользу "управляющей государства" от внешнего суверенитета (Гренландия и Дания, Ниуэ и Острова Кука и Новая Зеландия, при этом, скажем, Дания является членом ЕС, а Гренландия – нет). Или конфедерация, которая, по определению, состоит из государственных образований, которые имеют собственный суверенитет. Конфедеративные органы власти имеют ограниченные полномочия, делегированные им государствами-членами, и эти полномочия могут быть отозваны или увеличены по воле этих государств. Иными словами, суверенитет может быть разный, и международное право в действительности учитывает эту разницу. И дает признаки полностью правомочного, полностью суверенного государства.
Они зафиксированы в "Конвенции Монтевидео о правах и обязанностях государств" 1933 года (СССР, конечно, ее не подписал, современная Россия тоже вроде не признает, но что нам от этого, все равно речь идет о международно-правовом документе). Итак, критерии государства:
1) наличие постоянного населения;
2) наличие определенной территории;
3) наличие собственного управления;
4) способность входить в отношения с другими государствами.
УССР, несомненно, имела два первых признака государства. Но имела ли она собственное управление? Номинально - да. Так же, как имела и номинальную способность входить в отношения с другими государствами. Но интересовали ли авторов Конвенции чисто номинальные вещи, устанавливали ли они юридические критерии для практической политики? Представляется, ответ здесь однозначен. Следовательно, согласно международно-правовыми критериями, УССР государством не была.
Но что профессору Мережко какие-то международные конвенции! Он имеет свой взгляд на вещи, и, продолжая, по его собственному выражению, "ликбез" для "истерических интеллигентов", ведет речь о понятии континуитета, то есть преемственности субъектности того или иного государства, несмотря на изменения его названия и государственного устройства. И при этом не замечает, что попадает в правовую ловушку, утверждая: “Вот что пишет американский юрист-международник Фенвик: “Как только его самобытность в качестве международного лица зафиксирована и его позиция в международном сообществе установлена, государство продолжает быть тем же самым корпоративным лицом, какие бы изменения ни могли иметь место в его внутренней организации и управлении. Этот континуитет правовой личности государства может выдержать самые радикальные преобразования в его устройстве”. А теперь скажите-ка: каким образом была зафиксирована "самобытность" Советской Украины как "международного лица" и каким образом "устанавливалась" ее "позиция в международном сообществе"? У всех независимых государств это достигается путем дипломатического признания, установления дипломатических отношений и заключения межгосударственных соглашений. С кем Советская Украина после 1922 года имела дипломатические отношения? Какие соглашения (за исключением соглашений с незаконным "правительством" Польши, то есть кремлевскими марионетками, о перемещении населения) она подписывала (кроме ооновских деклараций, конечно)? Кто вообще признавал УССР независимым государством, субъектом международных отношений? Академик Корецкий? Как по мне, этого мало...
Но, оказывается, так и должно быть – факты и юридические нормы и должны быть несовместимыми! Не верите, что такое мог написать доктор юридических наук? Зря: “А насчет противопоставления юридического и фактического, так это как раз то, на чем основывается само право. По своей сути право является не сферой сущего, то есть мира фактов, а сферой должного, т.е. юридических норм. В этом его смысл, поскольку право представляет собой формальную модель реальности, а не саму реальность. В этом также проявляется особенность юридического мышления. Несмотря на то, что такое намеренное абстрагирование от фактов (иногда даже их игнорирование) и может показаться неискушенным людям чем-то неестественным, однако без этого право просто перестало бы существовать, погрузившись в “мир фактов”, где господствует сила и политика”.
Любая теория – это определенное абстрагирование. Любой текст (и этот в том числе) – это абстрагирование от фактов и игнорирование их определенной части <...>, но существует разная степень абстрагирования и различные способы обращения с абстракциями. Кстати, именно Карл Маркс одним из первых в мировой философии проанализировал ситуацию, когда абстракции становятся на место фактов, когда модель реальности становится для определенной части интеллектуалов реальнее, чем сама действительность - а дальше уже действительность подгоняется под такую модель. Не этот ли случай "юридического фетишизма", говоря языком Маркса, мы и имеем перед собой?
Однако очень уж он своеобразный, этот фетишизм. Мы помним, что СЭС – это для профессора Мережко носитель абсолютных истин. Но почему-то очень выборочных. Вот пишет профессор Мережко: “С точки зрения международного права, РСФСР или СССР не являлись “империей”, а союзные республики не были “колониями”. Повторяю, что здесь речь идет о юридической точке зрения, то есть точке зрения международного права, а не политики или субъективных фантазиях”.
Что ж, СЭС содержит как раз такие "фантазии". Так же, как и "Декларация ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам" 1960 года (или она тоже не имеет отношения к международному праву?). Желающие могут прочитать ее внимательно и «примерить» на УССР. А вот что писал СЭС об империи: это большая держава, возникшая путем включения в свой состав территорий других государств, колониальных владений и удерживавшая их под жесткой централизованной властью. Подходит ли это определение к СССР? Колония же, по СЭС, это страна или территория, которая находится под властью иностранного государства (метрополии), лишенная политической и экономической самостоятельности и управляемая на основе специального режима. Опять-таки, не идеально ли накладывается на статус УССР?
Но этого профессор Мережко не замечает. Как и существенного различия между законом и правом (на чем, собственно, основывались так называемые "малые Нюрнбергские процессы", которые проходили во второй половине 1940-х годов над судьями Третьего Рейха: их судили за то, что они ревностно и точно выполняли нацистские расовые и другие законы, тогда как эти законы коренным образом противоречили нормам писаного и неписаного права). Как и взаимодействия между ними в случае с судом присяжных (присяжные свой вердикт выносят на основе права, а дальше судья выносит приговор на основе норм конкретных законов). Как и многочисленных исторических коллизий, связанных с упомянутым выше континуитетом (он их просто объявляет "непричастными к теме"), а между тем речь идет, скажем, о союзной нацистам Франции-Виши времен Петена и Лаваля, о поднацистском же "протекторате Богемии и Моравии", о Маньчжоу-го, сателлите Японии и т.д. Как здесь с континуитетом? Считают ли чехи свое государство исторически-правовым продолжением упомянутого протектората и несет ли именно Республика Чехия ответственность за Лидице? Разговоров о подобных вещах профессор Мережко избегает, сразу обвиняя оппонентов в "истерике" или "воинственной юридической безграмотности". Действительно, научная позиция, не правда ли?
Возникает, впрочем, еще один вопрос: неужели в начале XXI века психически здоровый человек в Украине способен называть сталинско-брежневские юридические нормы "правовыми", а тех, кто их таковыми не считает, зачислять в "невежды"?
