Почему в России ненавидят украинцев?
Кремль и оппозиция совместными усилиями готовятся к... большой войне
Тема эта бесконечна. Миру надо знать, с кем он имеет дело. Медленно, постепенно осознается, что происходящее в России требует перевода, что на эту страну невозможно переносить логику цивилизованного мира, что есть некое единство происходящих там процессов.
Самое главное — понимание того, что единственной целью всех действий русской правящей элиты является ее пожизненная несменяемость во власти. Часть этого — вероятное пожизненное президентство Путина, возможно, сочетаемое с ротацией людей в элите. Или же замена Путина на более приемлемую для нее фигуру. Варианты весьма разные, но в рамках одной политической культуры.
Цель эта может быть достигнута любой ценой. Никакие экономические, политические, гуманитарные катастрофы на власть повлиять не могут.
В нашей стране кризис осознается как кризис, лишь когда проявляется в институциональной сфере. И даже этого мало. Игры вокруг назначения выборов губернаторов, выборов по партийным спискам и частичного отхода от них, становление тандемократии, разрушающей институт президентства, пересмотр Конституции для продления президентского срока и прямое ее нарушение законом об ограничении юрисдикции суда присяжных, а также расширение понятия «государственная измена» — все это и многое другое заметной общественной реакции не вызвало.
Между тем это вполне институционально-кризисные явления. По ним и по отношению к ним можно судить о правовой самоидентификации власти. В публично-правовом измерении эти действия сокращают ее легитимность. А в архаично-понятийном — усиливают, как и кажущаяся абсурдной реакция на проявления самостоятельности в общественной и культурной жизни, кампании то по борьбе с коррупцией, то с американцами-усыновителями, то с НКО, то с гомосексуалистами, то с историками и даже с курением.
Планомерная, систематическая и продуманная законотворческая работа последнего десятилетия сравнима с гитлеровской. Гитлер принял законы о расовой чистоте быстро, Путин формировал систему законов о неприкосновенности и несменяемости власти постепенно и продуманно. Нюрнбергские законы изолировали часть населения по расовому признаку. Путинские законы изолируют все население по признаку непричастности к власти. Взамен этого — как и у Гитлера — народность, прямое обращение к массам, формирование неототалитарного движения, призванного постепенно заменить партийную систему.
Разрушение цивилизованной государственности перешло в стадию формирования неототалитарного квазигосударственного образования, в котором, как и в советские времена, совсем иным становится понятие «кризис». Для того чтобы кризис стал заметен, необходимы серьезные перемены в установившемся властном равновесии, передел сфер влияния, значимые персональные изменения во власти. Любые общественные проявления кризиса (даже если это массовая безработица, инфляция и голод) для этого политического устройства не вполне кризис. Тем более, что все эти явления могут быть спровоцированы и даже организованы самой властью в целях собственного укрепления, ужесточения, а также в связи с задачами внутривидовой борьбы.
Проецировать на нынешнюю Россию те способы описания и анализа кризиса, которые применимы к развитым странам, не следует. Рыночные механизмы, возможно, и сходны, и даже очень, но актеры в России совсем другие. Собственно, эта ситуация — следствие того, что в нынешней общественно-политической системе нет политически и экономически самостоятельных социальных общностей. Апелляция к среднему классу вызывает недоумение, поскольку сами апеллирующие не способны определить его состав и отличительные черты. Имущественные характеристики не тождественны социальным, а говорить о миллионах собственников квартир и приусадебных участков — это уж вообще странно.
Главные ценности среднего класса — политическая и экономическая самостоятельность. И здесь мы сталкиваемся с очередным парадоксом: как можно апеллировать к экономически самостоятельной социальной группе, если в течение нескольких лет проводилась политика уничтожения политической самостоятельности населения? Да и следов поощрения самостоятельности экономической, кроме деклараций, не отмечается. Более того, даже если говорить об имущественных характеристиках, то наблюдается поляризация общества.
При этом следует отметить, что и политическая, и экономическая самостоятельность были потеряны российским населением без особого сопротивления. Население ориентировалось на соучастие в дележе нефтедолларов, будь то прямые бюджетные выплаты или различные виды частного предпринимательства. Инновационный потенциал средних слоев (назовем их так) весьма сомнителен, и объявлять креативным классом не следует.
Все это было ясно и несколько лет назад, но агрессия против Украины сделала очевидным колоссальный мобилизационный потенциал власти. Выявила она и консолидированность социума, объединившегося против украинцев, в одночасье оказавшихся извергами рода человеческого.
Мотивация действий власти двояка. Продолжаю настаивать на том, что у Кремля был и есть план расчленения Украины и усиления имперского военно-промышленного потенциала за счет восьми украинских областей. Но есть и логика внутренней мобилизации. Объединяющей стала ненависть к украинцам, позволившим себе то, на что россияне оказались неспособны. И в первую очередь — русская интеллигенция, она же креативный класс, она же прогрессивная общественность. У этих людей нет уверенности в своих убеждениях и чувства внутренней правоты. Стало быть, они идеальны для нынешнего режима, как бы ни дергались.
Уже писал о пацифизме и пропаганде равной ответственности сторон. Повторю еще раз, потому что круг борцов за мир расширяется. При этом их тексты становятся все более многословными и вымученными. Тексты выдают авторов с головой. Видно, что те преодолевают внутреннее сопротивление, когда пишут, врут себе и другим. Последний пример — фраза из текста одного из топ-менеджеров издательского дома «Коммерсантъ» Дмитрия Бутрина:
«Само объявление себя на чьей-либо стороне этого конфликта есть не только акт этического выбора, о котором отчитываться публично, в моем понимании, — неверный тон, но и демонстрация готовности игнорировать неизбежную часть чьих-то верных аргументов».
Во-первых, сказано не по-русски, а на каком-то искусственном языке. Во-вторых, бред. С каких это пор сообщение об «акте этического выбора» стало «неверным тоном»? Тогда вся человеческая история — неверный тон. Ну, да ладно. Самое главное понимаешь, когда прочитываешь этот текст до конца. Задачей автора было выражение крайнего презрения к Украине и отсталым украинцам, которые связывают политику с какими-то нравственными принципами и прочей идеалистической чепухой. То ли дело — продвинутая Россия.
Подобная позиция становится «актом этического выбора» для тех, кто хочет остаться в истеблишменте. Они полагают, что так могут дистанцироваться от остервеневшего агитпропа, но сохранить свой статус. Пожалуй, эти люди наиболее глубоко и искренне ненавидят Украину и украинцев, как ненавидело диссидентов конформистское интеллигентское стадо.
Впрочем, многие из них лишены каких-либо переживаний и эмоций. Это просто люди мейнстрима, массовой культуры. Сейчас в России продолжают вылавливать участников протестов на Болотной площади. Власть понимает: в последовательности ее сила. Вспоминаются те, кто вопил тогда, в разгар протестов, что власть напугана и вот-вот рухнет. Любой из великих прогнозистов рассмеется, если ему об этом напомнят: они просто повторяли то, что было принято тогда говорить. Следовали мейнстримному тренду, моде. Нельзя же упрекать людей в том, что три года назад они одевались по моде тех лет. Так и со словами.
А сейчас то же самое с пацифистскими призывами. Это тренд, это модно. К телеящику уже допускаются якобы отчаянные оппозиционеры, но лишь затем, чтобы призвать украинскую армию сложить оружие. Власть меняет гнев на милость, а прогрессивную общественность только помани.
Арест одного фигуранта «болотного дела» вызвал у некоторых недоумение. Его арестовали после возвращения из Славянска, куда он ездил поддержать террористов. Ту же позицию занимают теперь многие леваки и нацисты, вместе с которыми демократы ходили на демонстрации, потому что, по их словам, такова была логика всех против власти. Еще они добавляют, что гражданское общество в России начало образовываться с национал-социализма.
Фундаментальный порок приверженцев демократии заключается в кратоцентризме, в сосредоточении на том, чтобы досадить власти, а не защитить свою позицию, утвердить и распространить свои ценности и принципы. Но в том-то и дело, что не было и нет у них ни позиции, ни ценностей, ни принципов. Оппозиция — это часть политического истеблишмента, имеющая отличные от власти взгляды по важнейшим вопросам развития страны и мира, и нацеленная на смену власти. В этом смысле в России не было и нет оппозиции. Есть опальная часть политической элиты, которую несменяемая власть вольна приближать, удалять и даже уничтожать.
И, как видим, агрессия против Украины не изменила ситуацию. Принципиальные разногласия с властью по этому вопросу ведут к потере статуса и переходу из опалы в политическое небытие. Это совместное решение как правящей, так и опальной элиты. Население же, если будет сигнал, с удовольствием добьет отщепенцев. Власть и оппозиция совместными усилиями готовят Россию к новым великим свершениям, частью которых, весьма вероятно, станет большая война.
Дмитрий ШУШАРИН, историк, публицист; Москва, специально для «Дня»
