Под чужим флагом
Вполне прогнозируемое отстранение России от зимних Олимпийских игр 2018 года в Пхёнчхане вызвало растерянность среди российских чиновников и депутатов. Лавиноообразное лишение российских олимпийцев медалей сочинской олимпиады, ставшее возможным благодаря разоблачениям бывшего главы Московской антидопинговой лаборатории Григория Родченкова, игравшего ключевую роль в одобренной государством программе допинга и фальсификации допинг-проб российских олимпийцев в Сочи. В результате в общекомандном зачете российская сборная откатилась с первого на четвертое место. Не помогло и невнятное покаяние-извинение главы Олимпийского комитета России в нарушении антидопинговых правил, что при желании можно расценить как косвенное признание, что государственная система допинга в России все же была.
Журналистка «Московского Комсомольца» Юлия Калинина справедливо указывает, что крайне провальные результаты российских биатлонистов и биатлонисток в последние два года – лучшее доказательство правоты Родченкова. Стреляют они по-прежнему неплохо, но вот бегают плохо. А допинг на точность стрельбы не влияют, но как раз помогает бегать быстрее. Теперь же, когда РУСАДа отстранено от допинг-контроля, и употребление допинга российскими спортсменами больше никто не прикрывает, для биатлонистов употребление запрещенных препаратов смерти подобно. Вот результаты и упали. Думаю, что «чистые» российские спортсмены, которые смогут добраться до Пхёнчхана, в большинстве своем покажут не самые высокие результаты. Большим успехом будет, если удастся сохранить в Пхёнчхане завоеванное в Ванкувере одиннадцатое место в неофициальном командном зачете.
Сразу же напрашивалось предположение, что Кремль, пусть скрепя сердце, но все же в конце концов согласится с решением о выступлении россиян на Олимпиаде в нейтральном статусе. Дело в том, что официально объявлять о бойкоте зимних Олимпийских игр 2018 года для Москвы смерти подобно. Такое решение грозит России отстранением также от следующих летних Олимпийских игр и вообще исключением из олимпийского движения на неопределенный срок. Поэтому, если бы Путин все-таки принял решение, что олимпийцы не должны ехать в Пхёнчхан, оно было бы оформлено в виде рекомендации правительства российским спортсменам не ехать на зимние Олимпийские игры, например, по соображениям безопасности. Однако такой неофициальный запрет многие, если не большинство российских олимпийцев, не уличенных в применении допинга, могли бы запросто проигнорировать. И Кремль тогда окажется в крайне невыгодном положении, публично продемонстрировав свою слабость. Кроме того, в случае неофициального бойкота Олимпиады многие российские спортсмены могут попытаться сменить гражданство, чтобы все-таки попасть в Пхёнчхан. А такое развитие событий для Москвы так же было бы весьма нежелательным. Поэтому, повторю, неизбежным представлялся вариант, что российские власти смирятся с решением о выступлении российских олимпийцев в Пхёнчхане в нейтральном статусе. И именно его озвучил Владимир Путин, объявляя о своем намерении баллотироваться на очередной президентский срок: «Мы, без всякого сомнения, не будем объявлять никакой блокады, не будем препятствовать нашим олимпийцам принимать участие в Играх, если кто-то из них захочет принять участие в личном качестве. Россия отчасти сама виновата в отстранении от Олимпиады в Пхёнчхане, дала повод, но этим воспользовались не совсем честным образом». При этом Владимир Владимирович дежурно пожаловался: «Ни в одной системе права мира коллективная ответственность не предусматривается. Я тоже переживаю за ребят, многие не только мне знакомы, я считаю их своими друзьями, очень переживаю за них. Каждый из них должен принять какое-то решение». И привычно соврал: «Важным является то, что в выводах комиссии написано, что в России не было никакой системы государственной поддержки допинга. Это важное заключение. Но если это так, тогда возникает вопрос: почему нашим олимпийцам запрещено выступать под российским флагом и российской символикой, если нет государственной поддержки? Наказывайте тогда тех, кто в этом виноват. А, во-вторых, если нет господдержки допинга, то тогда почему им нельзя выступать под нашими национальными символами? Это, конечно, большой вопрос». На самом деле, в решении МОК ничего не говорится о наличии или отсутствии государственной системы допинга в России. Но однозначные выводы о существовании такой системы содержатся в тех докладах, на основе которых МОК принял свое решение.
Президентскому пресс-секретарю Дмитрию Пескову задали вопрос, не следует ли привлечь к ответственности ряд чиновников, включая вице-премьера Виталия Мутко, деятельность которых привела к отстранению российской сборной от зимних Олимпийских игр. И Песков ответил: «Не могу сейчас ответить на этот вопрос. С уверенностью могу сказать одно: эта тема не может быть первостепенной». Лично у меня не вызывает сомнения, что до тех пор, пока Путин остается у власти, Виталию Леонтьевичу ничего не угрожает, во всяком случае, в плане уголовного преследования. Максимум, на что может пойти российский президент, так это отправить Мутко в отставку. Но делать из вице-премьера полноценного «козла отпущения» и сажать его в тюрьму никто не будет. Ведь в мире никто всерьез не сомневается, что столь масштабную допинг-аферу в Сочи с участием офицеров ФСБ тогдашний министр спорта Мутко не мог провести по собственной инициативе. На такое он мог пойти только с санкции первого лица государства. Хотя в выводах комиссии Самюэля Шмида дипломатично говорится, что во многих случаях были указания на возможное участие сотрудников Министерства спорта, не было никаких указаний на вовлеченность в процесс или знание о нем со стороны руководства более высокого уровня. А если Виталию Леонтьевичу будет всерьез грозить тюрьма, он вполне может превратиться во второго Родченкова и порассказать о российском допинге и причастности к нему руководителей самого высокого государственного уровня такое, в сравнении с чем откровения бывшего главы Московской антидопинговой лаборатории покажутся детским лепетом.
Борис СОКОЛОВ, профессор, Москва
