Приключения талибов в Бадахшане

Юрій Костюченко

12 декабря, 12:03

Интересная и поучительная история разворачивается прямо сейчас в афганском Бадахшане. Эта удаленная горная провинция на северо-востоке Афганистана издавна славная своими месторождениями драгоценных камней, золота и знаменитого афганского лазурита, населена преимущественно этническими таджиками и узбеками. Эти земли почти не ощутили на себе влияния бесконечных войн, бушевавших в Афганистане в течение последних веков: ни англо-афганские войны, ни гражданские войны в стране в XIX-XX веках не коснулись Бадахшана.

Война пришла сюда только с советской агрессией в 1980-х. Тогда Бадахшан был центром сопротивления муджахидов Северного Альянса под руководством Ахмад Шаха Масуда и Бурхануддина Раббани. Во временагосподства Талибана в Афганистане в 1996-2001 талибам так и не удалось полностью захватить Бадахшан. Но впоследствии местные элиты погрязли в коррупции и межклановых войнах и потеряли способность управлять регионом. Это привело к тому, что осенью 2018 талибы наконец взяли под контроль лакомые для них источники прибыли - места добычи золота и драгоценных камней.

Следует отметить, что технологии добычи полезных ископаемых в Бадахшане остаются предельно примитивными и архаичными, с широким применением простейших инструментов и ручного труда. Что отражает довольно архаичную социальную структуру местных сообществ. Потому что экономика всегда является производной социальных отношений.

Впрочем, даже эти примитивные технологии обеспечивают сегодня добычу ископаемых на 450-500 миллионов долларов в год. Талибы, которые взяли под контроль месторождения, претендуют на 20% прибыли в качестве «налога». Таким образом, речь идет о разнообразии источников финансирования радикальных и террористических групп.

Но в начале декабря 2019 в Бадахшане начались протесты работников местных копанок с требованиями выплат задолженности заработной платы. Протестующие, в частности, перекрыли дорогу с Фейзабада на Кабул и заблокировали офисы местных органов власти.

На фоне этих протестов командир местной ячейки Талибана объявил о своем присоединения к мирному процессу в Афганистане и сдался Службе национальной безопасности Афганистана.

О чем эта история? Собственно, тривиальный вывод очевиден: коррупция уничтожает национальные элиты и делает сообщества уязвимыми по отношению к терроризму и насилию. Талибы не могли захватить Бадахшан в 1996-2001, когда были в апогее силы и могущества. Но когда в 2017-2018 местные элиты и сообщества деградировали под воздействием коррупции и межклановых противоречий - легко сделали это.

Но из этой истории можно сделать и другое наблюдение, если не более интересное, то менее банальное. На фоне длительного и изнурительного сорокалетнего конфликта локальные сообщества подверглись ощутимой социальной деградации, что отразилось в том, что они вернулись к примитивным практикам, традиционно им присущим, в данном случае - к архаическим практикам добычи полезных ископаемых. Но даже эти примитивные социокультурные практики и соответствующая им социальная структура оказались слишком сложными для той системы управления, которую способна предложить жестко иерархизированная, основанная на вертикальном делегировании насилия и конвертировании насилия в прибыль, террористическая группировка талибов.

То есть управлять трафиком контрабанды через границу или выращиванием опийного мака талибы способны вполне успешно, но производством пшеницы или добычей полезных ископаемых - пусть даже и с использованием самых примитивных технологий - уже нет. Ибо социальная структура сообществ, что порождает соответствующие социокультурные практики, намного сложнее, чем структура террористической группировки и генерируемая ими система управления. Итак, терроризм вызывает экономический и социальный коллапс сообществ.

Казалось бы, при чем здесь Донбасс? Какое бы то ни было, а особенно искусственное сужение многообразия социокультурных практик всегда приводит к социальной деградации: если все сообщество ориентирована только на один вид деятельности, его структурное и функциональное разнообразие будет уменьшаться, а значит - расти уязвимость. Об этом свидетельствуют многочисленные примеры во всем мире - от южной Африки и Балкан до Латинской Америки.

Несколько десятилетий ориентированный на обеспечение узкой производственной деятельности, под мощным влиянием пропаганды «гегемонии простого рабочего человека» и под влиянием искусственной демографической селекции, Донбасс был обречен на потерю социального многообразия. Когда вместе с окончанием индустриальной эпохи промышленная инфраструктура начала деградировать, социальная деградация была лишь вопросом времени. Можно сказать, что существующая ситуация на Донбассе была запрограммирована, когда политическое руководство отказалось от реформы промышленности в пользу сохранения мнимой «стабильности». Тогда и появились многочисленные копанки, как проявления предельно примитивных технологий, что отражали ужасное состояние социальных отношений, присущих локальным деградировавшим сообществам, как индикаторы будущей катастрофы.

Но даже при таких обстоятельствах модели и инструменты управления, которые пытаются сегодня предложить главари террористических группировок и их кремлевские кураторы, оказываются неэффективными. Потому что деградированная, искусственно примитивизированная социальная структура локальных сообществ все равно оказывается слишком сложной для той системы управления, что способны предложить клановые, жестко иерархизированные, основанные на вертикальном делегировании насилия и конвертировании насилия в прибыль террористические группировки Л/ДНР и кремлевская мафия, что стоит за ними и является настоящим конечным выгодоприобретателем войны.

Итак, коллапс этого образования является неизбежным. Вопрос только в цене, которую придется заплатить за понимание объективных социальных законов, стоящих за этой простой истиной. А эта цена, как показывает мировой опыт, может быть очень разной...