Призрак Мюнхена-2
Что можно противопоставить политике давления на Украину?
Очевидно, что в Москве приняли принципиальное решение из Донбасса уходить. По целому ряду причин как внешнеполитических, так и внутренних проблем государства российского.
Последние местные выборы, особенно в Москве, наглядно показали рост оппозиционных настроений. Еще более тревожным для властей является распространение их в регионы. Причин много и не всегда они носят политический характер, но упорство как местных, так и московских начальников радикализирует протесты, в них все чаще появляются политические лозунги и звучат подобные требования.
Если говорить о последних выборах, то в столице Бурятии Улан-Удэ продолжается митинг, участники которого требуют уже не только новых выборов, но и отставки руководства республики. Митинг уже разгоняли, некоторых особо активных арестовали, но люди снова выходят на центральную площадь.
Можно долго перечислять другие регионы, где возникает и растет напряженность. И это очень плохой знак для российской власти, так как в будущем году предстоят выборы в Государственную думу, и в каком виде Россия к ним подойдет, является очень большим вопросом.
Интересно, что российские пропагандисты во главе с самим ВВП перестали фактически говорить о благотворном влиянии экономических санкций. Наоборот, пусть и в осторожной форме, появляются высказывания, что страна остается на обочине технического прогресса и буквально в 2021—2022 гг. начнется падение добычи нефти. Пока на 3—4%, а это несколько десятков миллионов тонн, но дальше она будет падать по экспоненте. Нужно осваивать новые месторождения, однако такие технологии и оборудование есть только на Западе, а они под санкциями.
В стратегическом смысле Китай очень разочаровал Владимира Путина. В Пекине не стали присоединяться к антизападному походу российского президента. Более того, китайские руководители вместо противостояния выбрали политику поиска компромиссов и уступок. В частности, они пообещали не подавлять силой выступления в Гонконге и сохранить его статус.
Все это и другие факторы заставляют Путина искать способы выхода из двух конфликтов на постсоветском пространстве. Это Приднестровье и Донбасс. Они тлеют только из-за российской поддержки и в данный момент теряют свой смысл.
По одной причине. Поддержание конфликтной ситуации в Приднестровье и Донбассе нисколько не уменьшало, а наоборот только увеличило прозападное движение Киева и Кишинева.
В то же время такие соображения не уменьшают желания Кремля втиснуть оккупированную территорию Донбасса в тело Украины, что позволило бы Москве выйти из конфликта на своих условиях.
Сейчас российская пропаганда раскручивает тезис о том, что на Донбассе сплошь ориентированное на Россию население и его интеграция в Украину не на особых условиях невозможна вплоть до появления партизан и террористов. И вот это обстоятельства для очень человеколюбивой Москвы является сдерживающим фактором ухода из Донбасса. Из такого посыла следует мысль, что для предотвращения репрессий, которые a priori будет проводить украинская власть, и нужен так называемый особый статус Донбасса. Вроде бы реализация его возможна по «формуле Штайнмаера».
Проблема интеграции оккупированного Донбасса действительно существует, но выпячиваемая из пропагандистских соображений гуманитарная составляющая на самом деле Москву не беспокоит. Достаточно вспомнить скольких жертв стоила интеграция восставшей Чечни и восстановление в ней, так называемого конституционного порядка.
Наша проблема в том, что несколько изменилась международная ситуация по сравнению с 2014—2015 гг. По внутренним причинам Дональду Трампу и Эммануэлю Макрону очень нужны внешнеполитические победы.
Американский президент предпочел отказаться от услуг Джона Болтона, так как решил начать договариваться с Ираном. Для этой комбинации ему понадобилась если не помощь, то нейтралитет Путина. Тегеран в каком-то смысле полагался на поддержку России, и Трампу важно было ослабить сотрудничество по оси Тегеран-Москва. Ради этого что-то нужно было Москве уступить. Оказать давление на Киев, чтобы он согласился на какие-то уступки и компромиссы Москве, представлялось меньшим злом, чем эскалация конфликта в Персидском заливе. В чем будут эти уступки для Трампа не столь важно. Главное, чтобы на это согласился Киев, и они удовлетворили Москву.
Со своей стороны, внешнеполитическая победа в возвращении России в G7 и превращения этой группы в G8 должна выдвинуть французского президента Макрона в лидеры ЕС и далее в мировом масштабе. В Париже спешат воспользоваться ослаблением Германии в связи с некоторой фрагментацией в земельных парламентах, что может отразиться на выборах в бундестаг и постепенным уходом Ангелы Меркель от дел. Пока в Берлине появится политик ее уровня, образуется некоторый политический европейский вакуум, который и спешит своей фигурой заполнить Макрон.
С точки зрения Парижа успех на украинском направлении может стать тем фактором, который закрепит новую роль французского президента. Осталось совсем немного. Не мытьем, так катаньем добиться от Киева уступок, удовлетворяющих Москву и тем самым закрыть столь беспокоящий украинский вопрос.
При всей условности исторических параллелей все это очень напоминает мюнхенский сговор. Со всеми вытекающими из этого последствиями.
Что же можно противопоставить этой политике давления?
Во-первых, твердость. При всей экспансивности американского президента не следует ожидать очень крутого поворота американской политики как в отношении России, так и Украины. Вашингтонский истеблишмент настроен очень антироссийски и Трамп вынужден с этим считаться. При всем нежелании он был вынужден возобновить финансирование помощи Украине из-за резкой негативной реакции конгресса.
Во-вторых. Никто не будет заниматься депортациями в случае интеграции Донбасса. В то же время все желающие могут спокойно и в приемлемые сроки уехать куда пожелают и где их примут.
В то же время нужно твердо отстаивать позицию, что участники вооруженных столкновений должны нести ответственность за свои действия. При этом не должно быть огульной амнистии, на чем настаивает Россия, но и коллективной вины. С каждым участником войны против Украины следует разбираться и выносить решения индивидуально. Это можно закрепить письменно, если так очень хочется России.
В-третьих. Вопрос языка, который выпячивает Москва, должен решаться на общеукраинском уровне законом о языках национальных меньшинств. В этом смысле Донбасс не должен иметь никаких преференций и никакой особости. Это две такие же области Украины, как и все остальные.
В-четвертых. Киев не должен принимать никаких обязательств по изменению конституции во исполнение решений, например нормандского формата. Это принципиальный вопрос. Конституционные изменения — это внутреннее дело Украины, а не международных форумов и встреч.
В Европе явно витает соглашательский дух. Появилось острое желание сговориться с Москвой по мюнхенским лекалам.
В свое время чехословацким руководителям не хватило смелости начать вооруженную борьбу с Гитлером. Имея четвертую и хорошо вооруженную армию в Европе, они вполне могли отстоять свою страну.
Мы уже ведем войну за Украину. И это дает надежду, что призрак Мюнхена не материализуется, сколько бы и кто-нибудь этого не хотел.
