США – Иран: имитация «Бури в пустыне»
Президент США Дональд Трамп сделал сильный ход, направленный на рост нефтяных цен. Он объявил, что отдал приказ американскому военно-морскому флоту открывать огонь по иранским боевым катерам и уничтожать их, если те будут препятствовать их свободному передвижению и допускать опасное сближение с американскими судами. Этот приказ появился после того, как 15 апреля в Персидском заливе произошло несколько инцидентов с участием катеров Корпуса стражей исламской революции, которые совершали маневры в опасной близости от американских боевых кораблей, в том числе от эсминца «Пол Гамильтон». В ответ командующий Корпусом стражей исламской революции Хоссейн Салами пригрозил, что Тегеран в долгу не останется и будет уничтожать американские военные корабли в случае угрозы безопасности Ирана. После заявления Трампа послу Швейцарии, представляющего интересы США в Тегеране, передали ноту протеста для Белого дома, в которой иранские власти призвали Вашингтон к соблюдению морской безопасности и свободы судоходства. А тут еще космические силы Корпуса стражей запустили в космос первый иранский военный спутник, что свидетельствует о прогрессе ядерной программы Ирана.
Тем не менее, реальная угроза возникновения войны между двумя странами отсутствует. И в Иране, и в США сейчас в разгаре эпидемия коронавируса, что явно не располагает к ведению боевых действий, тем более, что коронавирус проник и в вооруженные силы двух стран. К тому же есть основания полагать, что масштаб эпидемии в Иране сознательно преуменьшаются властями, чтобы не допустить паники среди населения. По официальным данным, в Иране сейчас 87 026 заболевших и 5481 умерший от коронавируса, что дает уровень смертности в 6,3%. И это при том, что иранская система здравоохранения находится на грани коллапса из-за действующих против Тегерана санкций. Между тем, Франция, куда коронавирус пришел позже Ирана, при том, что французская система по своему качеству отличается от иранской как небо и земля, сегодня имеет 161 530 заболевших и 21 856 умерших, что дает уровень смертности в 13,54%. При этом население Ирана составляет 83,2 млн. человек, а Франции – 67,1 млн. человек. Элементарная логика подсказывает, что число заболевших и умерших в Иране от коронавируса должно быть, как минимум, в 1,24 больше чем во Франции, и достигать, соответственно, 200,3 тыс. и 27,1 тыс. человек, а, учитывая реальный уровень развития иранской медицины, цифры должны быть значительно большими.
Думаю, что иранская статистика заболеваемости и смертности от коронавируса еще более далека от реальности, чем китайская. Кстати сказать, Россия, по официальному числу заболевших (62 886) почти догнавшая Иран, по числу смертей от коронавируса (556) отстает от него в 10 раз. Это наводит на мысль, что российская статистика эпидемии еще дальше отстает от реальности, чем китайская или иранская. Но даже если власти Ирана и не знают точных цифр, они наверняка догадываются о реальном масштабе эпидемии в стране и о возможном коллапсе иранской экономики, и без карантина ослабленной санкциями и не имеющей никаких «подушек безопасности». Разумеется, аятоллам сейчас не до войны с «Великим Сатаной», тем более, что в кои веки интересы Америки и Ирана совпали, по крайней мере, в одном пункте – в повышении цен на нефть. Для Трампа это повышение необходимо, чтобы стимулировать американскую экономику и облегчить положение производителей сланцевой нефти в США, что должно помочь ему выиграть президентские выборы. А для руководства Ирана повышение цен на нефть – это один из немногих шансов хоть как-то облегчить положение катящейся в пропасть экономики.
И в Вашингтоне, и в Тегеране, как кажется, осознают, что недавняя сделка по сокращению добычи нефти в рамках ОПЕК+ пока что не привела к остановке падения нефтяных цен, которые достигли рекордно низких оценок. Ни Америка, ни Иран сейчас не готовы к дальнейшему сокращению добычи нефти, как, очевидно не готовы к этому и другие страны ОПЕК+. Следовательно, единственный шанс хоть как-то отыграть рекордное падение нефтяных цен сейчас, это спровоцировать (или сымитировать) какой-то острый международный кризис, который может создать угрозу бесперебойным поставкам нефти на мировой рынок. А реанимация американо-иранского конфликта вблизи Ормузского пролива – очень хорошее средство такой кризис создать.
Не думаю, конечно, что между Ираном и США был прямой сговор. Но обе стороны, как кажется, хорошо понимают мотивы действий друг друга и вряд ли будут им препятствовать. Нельзя исключить, что Вашингтон и Тегеран даже попробуют несколько обострить конфликт. Например, иранские катера некоторое время спустя могут вновь приблизиться к американским военным судам на близкое расстояние, но без реальной цели подорвать их или таранить. А американцы в ответ откроют по катерам огонь, но тоже с таким расчетом, чтобы не попасть. Результатом подобного инцидента станет еще один скачок цен на нефть. Месяц спустя инцидент можно повторить с теми же результатами. Трамп не собирается нападать на Иран, во всяком случае, до ноябрьских выборов в США, и в Тегеране это прекрасно понимают. Да и в случае победы на выборах американский президент вряд ли пойдет на полномасштабную войну против Ирана.
В то же время, напряженность в отношениях с Ираном, не приводящая к войне, работает на предвыборную кампанию Трампа, и он может попытаться сохранить ее вплоть до ноября, равно как хотя бы умеренный рост или стабилизацию нефтяных цен на приемлемом для США уровне. Конечно, имеется риск того, что кто-то с иранской или, что менее вероятно, с американской стороны, нарушит неписанные правила игры и нанесет противнику значительный ущерб, что может привести к неконтролируемой военной эскалации. Но этот сценарий выглядит крайне маловероятным, так как его стремятся избежать обе стороны. Другое дело, что подобного имитационного конфликта может не хватить, чтобы обеспечить устойчивое возвращение цен на нефть хотя бы к уровню 40 долларов за баррель марки Brent, особенно, если пандемия и ее последствия для мировой экономики затянутся.
Борис СОКОЛОВ, профессор, Москва
