Свобода – это рабство
Можете смеяться, можете плакать, но две трети жителей России чувствуют себя в своей стране свободными людьми
Это засвидетельствовал опрос, проведенный в середине декабря прошлого года авторитетным независимым социологическим «Левада-центром». Невольными же чувствует себя меньше трети опрошенных (в том числе ответ на вопрос об ощущении себя свободным «Безусловно, нет» дали лишь 8%, а «Скорее, нет» — 23% респондентов). Из чего вытекает, что надежды некоторых украинских публицистов на то, что режим Путина вот-вот упадет, не имеют реальной почвы, а борьбу за свободу в Российской Федерации и дальше будет вести всего несколько процентов населения. Правда, даже при таких обстоятельствах возможны изменения среди кремлевских власть предержащих, но они будут сводиться к отходу и приходу определенных персон, максимум — к дворцовому перевороту, а не к трансформации режима.
На такой вывод наталкивает совокупность социологических данных «Центра» (и других институций, возглавляемых Юрием Левадой, чьи коллективы в полном составе перешли в этот «Левада-центр») за последние четверть века. В январе 1996 года свободными чувствовали себя лишь 33% опрошенных, а вот несвободными — 53% (в том числе «Безусловно, нет» — 25%). А вот в феврале 2000 года, когда Путин уже стал и.о. президента России, ситуация кардинально изменилась: свободными почувствовали себя 53% опрошенных, а несвободными — 40%. В 2005 году эти показатели в основном сохранились, в 2007-ом число тех, кто записал себя в свободные россияне, выросло до 58%, а число несвободных упало до 38%. Наиболее же впечатляющие изменения в социальном самочувствии жителей России связаны с аннексией Крыма. До нее в октябре 2013 года процент тех, кто чувствовал себя свободными, составлял 52%, а через год — 69%. Соответственно, себя несвободными оценило 39% и 22%. Почти оруэлловская картина: вооруженная агрессия — это свобода, отсутствие такой агрессии — это отсутствие свободы.
И что еще бросается в глаза: в 1996 году не смогли дать ответ 15% опрошенных, в 2000-ом — 6%, в 2013-ом — 9%, в 2014-ом — 8%, а вот в настоящее время — только 2%. Похоже, места для сомнений и неопределенности в нынешней России уже нет. С одной стороны, это как будто и хорошо, когда достаточно четко очерчиваются социально-психологические установки, с другой стороны, как видим, потенциальный резерв для роста численности тех или других оппонентов действующего режима отсутствует.
Конечно, за одинаковыми ответами могут прятаться разные смыслы. Какая-то часть тех, кто чувствует себя свободными людьми в нынешнем российском обществе, имеют высокий уровень внутренней свободы, на который неспособны повлиять ни спецназ, ни телевидение, ни лично Путин. Но таких, определенно, немного. Так же, как и тех, кто считает себя несвободным, потому что не разрешено безнаказанно «мочить» разных «чурок», геев или политических оппозиционеров. То есть общую картину динамики ощущения россиянами себя свободными/несвободными опросы «Левада-центра» дают.
Правда, могут заметить: а, может быть, значительная часть россиян боится давать правдивые ответы на вопросы социологов? Может, они называют себя свободными, а чувствуют себя вовсе не так, дрожа от страха перед Путиным? С этим нельзя согласиться, и вот почему.
В этом же исследовании респонденты должны были ответить на еще один вопрос: «Как вы думаете, есть ли в настоящее время у России политзаключенные (люди, осужденные за свои политические взгляды или за стремление принимать участие в политической жизни)?» И вот впервые за четверть века число тех, кто ответил «Безусловно, да» и «Скорее, да», суммарно превысило половину респондентов и достигло 63%. Согласитесь, если бы страх перед властью был всеобъемлющим, то ответы на этот вопрос были бы существенно другими. То есть несколько процентов, вероятно, признало себя свободным или отрицали наличие политзаключенных (или же уклонились от определенного ответа — тех, кто не сказал ни «да», ни «нет» по этому поводу, набралось целых 15%). Но это не изменило кардинально общую картину. То есть — сидят политзаключенные, и пусть, это меня не касается, я чувствую себя свободным, и таких, как я, абсолютное большинство. Я же не глупый, чтобы иметь «стремление принимать участие в политической жизни», за меня думает «национальный вождь». Потому что «свобода — это рабство», не так ли?
