Украина: возможна ли консолидация в отношении ко Второй мировой?
События 8–9 мая, на мой взгляд, наглядно доказали, что, во-первых, консолидация большинства украинцев в отношении к событиям Второй мировой войны и их оценке уже стала фактом, во-вторых, что большинство это еще недостаточно стойкое, активное и значительное, в-третьих, что такая консолидация является (особенно при условиях «гибридной войны») важным фактором прогресса страны буквально во всех сферах.
У кого-то могут быть, конечно, несколько иные формулировки, однако вряд ли те, кто являются украинскими гражданами не только по паспортам, такого рода тезис будут отрицать. Исходя из этого стоит продумать и обсудить, каким же образом достижима эффективная консолидация украинского общества в отношении ко Второй мировой (а для скептиков – возможна ли она вообще). Так как эффективная консолидация – это что-то большее, чем нынешнее противостояние активистов патриотических организаций с промосковской агентурой…
Давайте мыслить трезво: в ближайшие десятилетия всех, кто имеет украинские паспорта, на почве определенного отношении ко Второй мировой не консолидируешь. Тем более что под боком – Россия, в которой не только власть и ведущие масс-медиа, но и большинство населения вряд ли в эти десятилетия откажутся от мессианского комплекса «единственного победителя в войне» и «спасителя человечества». Да и опасное это занятие – объединять всех. Вспомним: на почве исторической мифологии СССР такая консолидация вроде бы и была за счет сверхусилий власти достигнута, по крайней мере так казалось. Однако в действительности ситуация была иной – стоило немного в конце 1980-х открыть архивы и даты трибуну в масс-медиа независимым исследователям, как кажущаяся консолидация стала блефом. А иначе и быть не могло: даже в том обществе слишком разным был собственный опыт людей старших поколений и степень образованности поколений младших.
Да и кого консолидировать? Самым молодым фронтовикам – 88 лет (в УССР в 1944–1945-х мобилизовали даже 16-летних). Некоторые настоящие ветераны Красной армии (например, Игорь Юхновский или покойные Олесь Гончар и Анатолий Димаров) своего примирения с националистическими оппонентами большевизма и нацизма достигли еще в конце 1980-х, если не раньше. И не только они. Те же оставшиеся в настоящее время участники войны со всех сторон уже определили свои позиции полностью и окончательно и не сойдут с них, какими бы эти позиции ни были.
Скажут: ветераны УПА могут быть на десять лет младше, потому что только в 1954-м последний главный командир УПА Василь Кук попал в плен, так почему не сработать на них? Но их противниками были войска МГБ, то есть каратели (Сталин дважды, представляя Берию зарубежным делегациям, полушутил: «А это наш Гиммлер»…). Конечно, возможны исключения и среди бывших солдат и офицеров МГБ. Но сколько таких? Мизер…
Реально консолидация нужна потомкам участников войны – и прежде всего не детям (они тоже серьезного возраста и по большей части определили свою позицию), а внукам, правнукам, праправнукам. Точнее, всем тем из них, кто считает себя украинским народом (есть ведь еще и «русский мир» и «советские люди»…).
Первым по порядковому номеру и одним из первых по важности, на мой взгляд, является вопрос о том, кто именно из украинцев-воинов достоин почитания, а кто нет. Термины «украинцы» и «украинский народ» я употребляю здесь как сумму двух составляющих: 1) все жители (этнические украинцы и представители других этносов и этнических групп), которые проживали на территории Украинской ССР на начало Второй мировой войны; 2) все этнические украинцы, которые проживали на территории СССР и других государств вне пределов УССР. В общем виде ответ не этот вопрос выглядит так: почитания достойны все украинцы, которые воевали против нацистов и их союзников, те, которые полегли в этой борьбе и те, которые выжили.
Имеет ли смысл такой подход? Можем ли мы при этом «выносить за скобки» чрезвычайно важный вопрос об отношении этих украинцев к независимости Украины (речь идет не только о националистах, но и о большом числе тех, кто воевал под красными знаменами – они мечтали о «равном среди равных украинском социалистическом государстве» и утверждении «великого украинского народа» – эти формулы звучали даже в официальных текстах 1943–1945 годов)? Не знаю. Это проблема, и очень непростая. Так как в таком случае мы объединим без ранжировки Никиту Хрущева и Романа Шухевича, главу МВД УССР Василия Рясного и главу СБ ОУН Мыколу Арсенича, красного партизана генерала Ковпака и командующего УНА генерала Шандрука, воинов УПА и УНРА и солдат мотострелковых дивизий НКВД...
Я уже не говорю о том, что в эту когорту попадет немало небезгрешных людей. Не секрет, что определенная часть «боївкарів» ОУН принимала участие в Холокосте и Волынской резне – но и определенная часть воинов Красной армии (в абсолютных цифрах – несравненно большая) принимала участие в депортации крымских татар и в зверском уничтожении немецкого населения Восточной Пруссии и Померании. Смыли ли они с себя эти преступления фактом участия в войне с Гитлером и его союзниками? Это вопрос вопросов.
Так что имеем сложные вопросы, которые требуют ответов. Но одно понятно: на почве отношения ко Второй мировой войне и тем украинцам, которые так или иначе принимали в ней участие, объединить сначала достаточно было бы 70–80% украинских граждан, а среди молодого поколения – 85–90%. Больше при нынешних геополитических обстоятельствах, при массированной российской пропаганде невозможно. Однако и названных цифр достаточно для национальной консолидации. А среди неохваченных процентов лишь меньшая часть, скорее всего, окажется неуклонными сторонниками Сталина, Путина и «русского мира». «Картинку» для телевидения РФ они дадут, но на реальные процессы в Украине не повлияют.
