Внесудебный приговор
Зампредседатель Меджлиса крымскотатарского народа Ильми Умеров назван виновным в сепаратизме. За несогласие с аннексией Крыма оккупационный суд приговорил его к двум годам лишения свободы в колонии-поселении. Помимо этого, Ильми Умерову на два года запрещено заниматься публичной и преподавательской деятельностью. Официальная причина – интервью крымскотарскому телеканалу ATR. В мае ФСБ России обвинила зампредседателя Меджлиса в посягательстве на территориальную целостность России после того, как он сказал, что Крым – не Россия, а оккупированная территория, которая подлежит возврату Украине.
В деле против Умерова нет ни одного доказательства. Как призналась на суде "эксперт" стороны обвинения, при классификации высказанного в интервью мнения как призыва к действию она руководствовалась сугубо субъективным пониманием. При этом экспертиза оценивала не видеозапись с участием Умерова, где тот говорил на крымскотатарском языке, а распечатанный перевод, который был сильно искажен. Поясняя, почему исследовался перевод, а не оригинальный текст, обвинение сообщило, что интервью велось на иностранном (крымскотатарском) языке.
Одним из "доказательств вины" в материалах дела была представлена справка о пересечении Умеровым административной границы с Крымом, когда он ездил по делам на материковую часть Украины. Что это доказывает? – А ничего. Поездка, по словам обвинения, не имеет никакого отношения к интервью. Следователи просто добавили этот факт, потому что смоги его обнаружить.
Оккупационный прокурор просил для Умерова 3,5 года условно. Но суд увеличил наказание и лишил свободы пожилого человека, страдающего от массы хронических заболеваний, подтвержденных документально. Приговор стал шоком для всех. Адвокат Фейгин уже рассказал, что, по его мнению, вокруг этого дела ведется грязная политическая игра. Сам Ильми Умеров после оглашения приговора подтвердил, что несмотря ни на что остается убежденным сторонником возвращения аннексированного Крыма под контроль Украины. "Несмотря на такую ситуацию, я еще раз заявляю, что я не меняю убеждений, не меняю своего мнения, и остаюсь убежденным сторонником возвращения Крыма в Украину. Считаю аннексию – аннексией, оккупацию – оккупацией, а нынешнюю власть – преступной", – сказал он.
Первое, что нужно понимать – это не приговор. Это работа по легализации аннексии Крыма. Правы те, кто считает, что нарочито строгими приговорами страна-оккупант дает сигнал всем жителям оккупированного Крыма – в первую очередь крымским татарам и политическим украинцам – затаиться, молчать. Приговоры Ахтему Чийгозу, Ильми Умерову, Николаю Семене и многим другим свидетельствуют о том, что страна-оккупант расправляется с теми, кто называет оккупацию – оккупацией. Российская Федерация планомерно уничтожает крымскотатарску и украинскую политические субъектные общности. Перед нами пример показательной расправы в назидание другим.
Недавно украинцев возмутила карта, которую составили в Transparency International, где Крым и Российская Федерация были обозначены одним цветом. Тогда правозащитники пояснили, что ни в коем случае не причисляют аннексированный полуостров к стране-оккупанту. Их интересует только уровень свобод на определенной территории. Мол, в Крыму, где действует российское законодательство, уровень прав и свобод граждан такой же, как и в России – "несвободный". О том, что Российская Федерация все же отличается от оккупированной территории - также как садист отличается от жертвы, с которой находится в одной пыточной - правозащитники предпочли умолчать.
Представители международных правозащитных организаций вновь и вновь повторяют, что происходящее в Крыму - это не преследования по этническому и национальному признаку. Один из новых российских пропагандистских трендов - представить крымские репрессии, в качестве типичного для России давления на инакомыслящих. Осуществляются попытка приравнять мнение российского либерала, утверждающего, что лучше демократия, чем путинизм, к позиции украинских граждан, которые продолжают считать себя оккупированными и не желают вливаться в российские провластные или оппозиционные группы.
Несогласные - это в России. На оккупированных территориях украинских граждан преследуют за то, что они провозглашают принадлежность к украинскому государству, нации, народу. Их принуждают к выезду, сажают в тюрьмы и психушки, похищают и пытают за то, что они осознают, что находятся в оккупации и не перестают об этом напоминать другим.
О реинтеграции территорий мы слышим каждый день. О пенсиях, пособиях, пересечении линии разграничения. Однако единственной гарантией безопасности украинских граждан, оставшихся в заложниках у страны-агрессора, может быть только деоккупация захваченных территорий и возвращение их в украинское правовое поле. И тут нередко можно услышать про дипломатический путь и необходимость "возвращать не территории, а сердца". В стране ведется спор. Нам говорят, что оккупированные территории необходимо реинтегрировать, потому что это – мирный и гуманный способ, по сравнению в военной операцией. Таким образом классическое понятие деоккупации – прекращение режима оккупации разными методами – незаметно подменяется исключительно военным, силовым освобождением захваченных территорий. А реинтеграция – возобновление гражданства после его потери – трактуется как единственно приемлемый для Украины путь.
Суды над людьми, не боящимися констатировать факт иностранной оккупации украинских территорий, как и шельмование внутри страны тех, кто требует: "Сначала деоккупация - потом реинтеграция" – это один и тот же процесс. Он направлен на то, чтобы не дать сформироваться мощному запросу на деоккупацию по всей территории Украины (как оккупированной, так и свободной). Россия до сих пор надеется на признание аннексии Крыма. Поэтому ей необходимо, чтобы мы – украинские граждане – хотели "прекращения войны", вместо восстановления территориальной целостности страны и победы над врагом.
Примеров того, как факт оккупации украинских территорий обходится намеренно в украинском публичном дискурсе, предостаточно. Это и речи про "эффективно неконтролируемые территории Донбасса", и про "Крым, в котором много украинских патриотов". Такое ощущение, что общественные настроения на захваченных врагом землях должны заставить украинцев забыть, что наши сограждане четвертый год находятся в оккупации. Что они разные. И их всех нужно освобождать. Вместо механизмов деоккупации нам предлагается порассуждать о том, хотят ли жители оккупированных территорий возвращения в состав Украины. Случаи гражданского мужества и публичной украинской позиции, намеренно представляются "инакомыслием" - красивым, но немногочисленным "другим мнением", отличным от всеобщего "русскомирского экстаза".
В то время как российская карательная машина вытравливает оккупацию из сознания жителей захваченных территорий, российская пропаганда формулировкой "преследование инакомыслящих" подменяет смысл расправ с представителями субъектных политических групп (крымскотатарской и украинской). А в это время "полезные активисты" берегут жителей свободной Украины от осознания всего того кошмара, который происходит с нашими согражданами на оккупированных землях.
Мы должны четко понимать, что оккупационный суд осудил Ахтема Чийгоза, Ильми Умерова и Николая Семену за то, что они - украинские граждане - даже в оккупации осознают свою украинскую государственную принадлежность.
Это не Ильми Умерова сегодня приговорили к двум годам колонии. Это каждому из нас зачитали отстроченный приговор. Нам показали, какая судьба ждет украинских граждан, если режим российской оккупации не будет прекращен нашими общими дипломатическими, военными, правовыми, экономическими и культурными усилиями.
Инакомыслие и противодействие оккупантам - это не одно и то же. Вот о чем нам всем предлагается забыть. Вот о чем нам нельзя забывать ни в коем случае.
