Взрыв в Манчестере. Что дальше?

Борис Соколов

24 мая, 12:30

Теракт на стадионе в Манчестере еще раз напомнил о нерешенных проблемах европейской безопасности. Террорист-одиночка, представляющий «Исламское государство», смог пронести взрывчатку на стадион через все многочисленные кордоны безопасности и взорвал ее в толпе зрителей, возвращавшихся после концерта певицы Арианы Гранде. И то, что руководство ИГ так быстро отреагировало и взяло на себя ответственность за происшедшее, является косвенным свидетельством того, что террорист действовал в одиночку, и у него не было сообщников, по крайней мере, на стадии непосредственного осуществления теракта. Иначе бы с заявлением о причастности к манчестерскому взрыву исламисты бы повременили, чтобы дать возможность сообщникам смертника лечь на дно. Отметим, что среди террористов возникла даже своеобразная конкуренция за сомнительную честь быть организаторами взрыва в Манчестере. Пресса сообщает о возможных связях 22-летнего смертника Салман Абеди с «Аль-Кайдой». Впрочем, Ливия – это как раз то место, где «Исламское государство» и «Аль-Кайда» не враждуют, а выступают единым фронтом против своих противников в гражданской войне.

Теперь, конечно, в Великобритании принимаются запоздалые меры повышенной безопасности, но раненым и погибшим, среди которых много детей, это уже не поможет. Манчестерский теракт признан крупнейшим в стране с 2005 года. Тогда тоже действовали террористы-смертники, только не один, а четыре, почему и жертв было в два с половиной раза больше, чем сейчас. И, как и тогда, теракт устроил уроженец Соединенного Королевства, хотя и выходец из Ливии. Так что с нынешним наплывом беженцев с Ближнего Востока в страны Евросоюза нынешний теракт как-будто непосредственно не связан. Хотя его исполнитель за несколько дней до трагедии вернулся из Ливии, где, очевидно, прошел соответствующую подготовку.

Теперь, думаю, сторонников брекзита в британском обществе наверняка прибавится. Это – еще одно свидетельство того, что интеграции значительной части мусульман в британское общество не происходит. Вполне вероятно, что одной из целей теракта как раз и было повлиять на исход предстоящих парламентских выборов в Великобритании. Исламисты, как представляется, заинтересованы в том, чтобы у власти осталось нынешнее консервативное правительство, которое заявляет о своем твердом намерении довести брекзит до конца. Ведь одна из важнейших целей ИГ – разрушить европейское единство и, шире, единство всего западного мира. Распад Евросоюза и, особенно, Североатлантического пакта значительно затруднил бы международную координацию борьбы с терроризмом. Правда, та же Великобритания, выходя из ЕС, одновременно укрепляет связи с НАТО. И, конечно же, именно Североатлантический пакт, а не Евросоюз должен играть главную роль в борьбе с международным терроризмом, особенно исламским.

До тех пор, пока в Сирии, Ираке и Ливии остаются весьма сильными позиции «Исламского государства», и пока в этих странах продолжаются гражданские войны, Европу будет продолжать захлестывать поток беженцев с пылающего Ближнего Востока и исламского терроризма. Обстановка войны и хаоса постоянно подпитывает ИГ и привлекает в его ряды все новых сторонников как в ближневосточных странах, так и благополучной Европе, где члены местных мусульманских общин, даже родившиеся на Европейском континенте, не могут равнодушно смотреть на то, как гибнут их родственники и единоверцы. И винят они в этом как Запад, так и Россию.

Единственный путь покончить с «Исламским государством» и тем самым резко сократить угрозу международного терроризма в Европе, Америке и России, - это широкомасштабная международная военная интервенция в проблемные ближневосточные государства. Пока же местные правительства сражаются с ИГ не слишком успешно. Так, в Ираке правительственные войска даже при поддержке американской авиации и спецназа в ходе крупнейшей наземной операции против ИГ вот уже скоро девять месяцев не могут установить полный контроль над захваченным боевиками Мосулом. А в Ливии позиции террористов в последнее время даже укрепились. Тут требуется именно широкомасштабная военная интервенция с большим участием сухопутных войск, которым придется также в течение длительного времени выполнять на Ближнем Востоке оккупационную миссию.

Осуществить такую интервенцию под силу только НАТО. Но для этого необходима прежде всего решимость главного члена Североатлантического пакта – США. Причем интервенция не должна будет ограничиваться только военными мерами, направленными на полное уничтожение «Исламского государства» и свержение режима сирийского президента Башара Асада. Потребуются кардинальные политические решения по перекройке существующих границ проблемных ближневосточных государств по принципу достижения максимально возможной этнической и конфессиональной однородности, с возможным созданием при этом новых государств, в частности, курдского. Если такая интервенция все же будет осуществлена, это, безусловно, приведет к росту потерь американских и союзных с ними европейских войск, а также к существенному росту военных расходов. Ведь войска на Ближнем Востоке придется держать не одно десятилетие, пока в мусульманских странах не будут проведены социально-политические преобразования и не вступит в жизнь новое поколение, не затронутое влиянием исламистов. Так было в Западной Германии, когда в условиях союзной оккупации выросло поколение немцев, получивших мощную прививку антинацистской и вообще антитоталитарной пропаганды.

Разумеется, и жертвы среди натовских солдат и мирных жителей мусульманских стран, и увеличение военных расходов – темы крайне непопулярные в западном общественном мнении. Однако в данном случае, боюсь, европейцы и американцы обманывают сами себя. В условиях колоссального неравенства в вооружении и при грамотном проведении военной операции потери союзных армий по порядку будут сравнимы с нынешним числом жертв терактов в Европе, которое в случае военной интервенции на Ближний Восток значительно сократится. А рост военных расходов на интервенцию позволит, в случае снижения риска террористической угрозы, сократить расходы на поддержание внутренней безопасности, что в значительной мере компенсирует рост военных бюджетов. Я далеко не уверен, что Дональд Трамп решится на подобную интервенцию даже в случае своего переизбрания на второй срок. Однако рано или поздно у власти окажется такой американский президент, который ее предпримет. Иначе борьба с исламским терроризмом рискует превратиться в дурную бесконечность.