Дети немилосердия:

Виллу окружают магнолии. Могучие узловатые деревья с огромными цветами нежного кремового цвета. Везде розы — от белых до пурпурных. В одном из залов виллы веет свежестью в знойный час от такой необычной для Италии фрески с зимним пейзажем. Над виллой — украинский флаг в группе европейских флагов. Название конференции: «КОЛЕСО ЖИЗНИ. Брошенное детство от Средневековья до наших дней. Две страны в сравнении: Италия и Украина». Организатор встречи — Институт исследований социальной и религиозной истории г. Виченцы. Этот Институт провел уже не одну конференцию, посвященную Украине: шла речь и о средневековом Киеве и его культурном вкладе в развитие Европы, и о Голодоморе, и о Чернобыле, и о проблемах исторической памяти. На этот раз объект исследования — драматичный в своей актуальности: дети, брошенные дети.

С итальянской стороны выступили с докладами директор института Джорджо Кракко — историк Средневековья, профессор Туринского университета, а также его коллеги из Миланского, Пизанского, Венецианского, Падуанского и других атенеив Италии. Делегация от Украины состояла из четырех ученых: это координатор проекта историк Юрий Шаповал из Института политических и этнонациональных исследований НАН Украины, профессор Киево-Могилянской академии социолог Надежда Кабаченко, историк Игорь Гирич из Института украинской археографии и источниковедения НАН Украины и режиссер-документалист Ирина Шатохина из Национальной телекомпании Украины. Фолькер Хунеке представлял Берлинский университет; румын Иоанн Аурэль Поп из Клужского университета давно сотрудничает с институтом над проблематикой Восточной Европы. Это подготовительная конференция: после углубленных исследований будет проведен в Италии большой симпозиум на эту тему.

Спонсором конференции выступил «LIONS Club», на чьей вилле Манин Кантарелла в местечке Новента поблизости Виченцы и прошла конференция. Причастна к организации также ассоциация «il PonteМіст», которая во главе с Франческой Ломастро, научным работником вышеупомянутого института, уже много лет подряд занимается оздоровлением украинских чернобыльских детей.

Дальше можно было бы сказать несколько слов о тематике конференции и свести разговор к попутному комментарию академического события. В действительности смысл его более глубок и более сложен.

Как правило, тематика украиностичных конференций в Италии касается разных тем по истории украинской культуры в ее связях с культурой европейской. То есть исследования в целом двигаются в русле уже усвоенной на Западе парадигмы украинской культуры как части культуры европейской и Украины — как части европейского пространства. Нынешняя же тема имела выразительно социологическое направление. И поэтому, когда речь заходит собственно о статусе человека в обществе — а тем более о статусе такой уязвимой категории, как дети, — ситуация изменяется: в определенном моменте научной дискуссии стало очевидным, что именно в этом вопросе между двумя культурами лежит ПРОПАСТЬ — пропасть социальная, институциональная, психологическая. И здесь Украина передвигается из привлекательных европейских координат в жестокие и грубые координаты российско-евразийские.

Итальянские ученые анализировали философское, этическое, институциональное измерение опеки государства и общества над обездоленными детьми со времен Средневековья до сегодняшнего дня. В Италии первые сиротские дома появились в ХV в. Года Божьего 1410-го купец из города Прато оставил флорентийскому госпиталю «Санта Мария Нуова» тысячу дукатов для строительства приюта для брошенных детей. Так был построен «Госпиталь Невинных» (Оспедале дельи Инноченти), который с ХVІІ до ХІХ вв. спас от голода и болезней около 300 тысяч детей. Институционализация общественной опеки над сиротами и брошенными детьми проходила в постоянном взаимодействии верующих со светскими лицами: монахи и врачи, купцы и учителя работали вместе над спасением, лечением и воспитанием обездоленных детей.

Почему конференция называлась «Колесо Жизни»? Издавна в Италии существовал обычай: родители, которые не хотят или не могут воспитывать ребенка, или же родственники, если родителей не было, могли подойти к монастырю или больнице, или сиротскому дому и положить младенца в деревянную колыбель в форме колеса, вмонтированную во входные ворота. Наконец, были войны и чума, эпидемии и нашествия, — сирот было много. Человек с другой стороны — монах, монахиня, врач — поворачивали в воротах эту колыбель — «колесо жизни» — и забирали ребенка. Чаще всего этот ребенок переходил в надежные руки с приложенной информацией о нем: имя, семья, причины отказа и — в лучших случаях — указание срока, когда этот ребенок сможет вернуться в семью. Неаполитанская фамилия Эспoзито — от термина «esposto»: подкинутый. В действительности же этого ребенка не подбрасывали — его словно перепоручали в другие руки, вверяли опеке других людей — в ожидании, что ситуация изменится и ребенок найдет свой дом. Кто мог, был обязан делать какие-то взносы, чтобы облегчить этому институту воспитание ребенка. Если же ребенок и не возвращался в семью, то все равно тот же институт заботился впоследствии и о его социализации, о приобретении профессии, поиске работы, о его интеграции в общество уже во взрослом возрасте. Словом, ребенок ничей становился ребенком всей общины. Последовательно и аккуратно велись архивы: сегодняшний историк имеет перед собой историю каждого ребенка, а через нее — и историю соответствующих институтов.

Система сиротских домов расширилась — самые известные из них возникли в Венеции, Милане, Падуе, той же Виченце, а также в других европейских странах — в первую очередь в Португалии и Испании, впоследствии в Великобритании и далее. Позже благодаря Наполеоновскому кодексу сиротские дома стали привычными для Европы капиллярно распространенной системой патронатных институтов, отличных по своим национально-культурным признакам. Например, ученые отмечали, что Южная Европа в целом характеризовалась сильными семейными связями, но более слабыми институтами, — в отличие от более индивидуалистичной Северной Европы, где семейные связи были менее прочными, зато институты были особенно надежными. Независимо от этого в целом опекунство над детьми в Европе имело стратегию, моральное, институциональное, гражданское, материальное измерение.

Поскольку же один из самых известных домов для сирот — венецианский — назывался «Святая Мария Милосердия — «Санта Мария делла Пьета, — то ученые условно называли этих детей «ДЕТИ МИЛОСЕРДИЯ».

И вот на фоне этого разговора судьба украинских детей представилась во всей своей горькой очевидности как судьба ДЕТЕЙ НЕМИЛОСЕРДИЯ. Почти никогда не было спасительного для них «колеса жизни», но всегда было колесо смерти, которое их раздавливало.

Начать хотя бы с того, что уже много веков, как умерли те итальянские «дети милосердия», а ученые изучают, кем они были в младенческом, детском и подростковом возрастах. Слышат сквозь века их голоса, видят их лица, рассказывают нам их истории. А сироты вчера в советской Украине и сегодня — в Украине независимой — появляются как невидимая безымянная масса, неинтересная обществу, масса, которую, — при всем желании — не могут охватить и изучить даже ученые, поскольку тоталитарное государство засекречивало данные, а государство независимое отбрасывало эту проблему на обочину общественной жизни. Наконец, в СССР была уничтожена социология как наука. А сегодня немногочисленные компетентные в этом деле ученые не имеют ни структур, ни средств, ни инструментов, чтобы на профессиональном уровне изучать эту проблему. Отдельные же благотворительные организации — такие, как Одесский благотворительный фонд «Дорога домой», — так же работают благодаря собственной доброй воле. Это утешает, потому что означает, что в Одессе не только продают младенцев 1. Или же нужно, чтобы нашелся человек не от мира сего — Ольга Богомолец, которая будет проводить благотворительные концерты, а за полученные средства будет осуществлять бесплатное лечение, осмотры, прививки десятков тысяч детей-сирот и детей из малообеспеченных семей в сиротских домах и школах-интернатах по всей Украине.

А цифры жуткие. Ныне «детей улицы» — больше, чем в период после Второй мировой войны. Официальные данные говорят о 200 тысячах беспризорных детей. Но реально допускается, что их более чем в два раза. В 2005 году Би-Би-Си и вообще называла цифру — до двух миллионов (это на 9 миллионов детей в Украине!) 2. Ежегодно к этим цифрам добавляется по 15 тысяч детей. Причем лишь небольшая часть этих детей — действительно сироты. Большинство — так называемые «социальные сироты» — дети неблагополучных семей, которые убегают из дома. А треть этих детей выгоняют из дома родители-алкоголики и наркоманы. Комплексные цифры: около 40 % детей по Украине — это дети неблагополучных семей и соответствующих социальных контекстов. Поскольку же государство абсолютно об этих детях не заботится, они становятся жертвами отдельных преступников и преступных группировок, которые используют их для трафика наркотиков, проституции, если и вообще не органов. Конечно, и сами эти дети другого выхода не имеют, как стать преступниками, — сравните с Италией ХV в., которая заботилась об общественной интеграции брошенных детей как полноправных членов общества!

Когда эти дети подрастут, предупреждают специалисты, в Украине наступит окончательная демографическая катастрофа.

Эти сироты сосредоточены в основном в избирательном поле нынешней власти: это индустриальный восток и юго-восток Украины. Именно здесь высшие показатели неблагополучных семей, наркомании, проституции. И соответственно — брошенных детей. До недавнего времени эти явления не были типичными для Западной Украины: Греко-католическая церковь в большой мере предотвращала эти процессы. Но ныне это явление распространяется и в этом ареале — в первую очередь в Закарпатье, только имеет другие модальности. Мать, а временами и отец работают за рубежом, домой посылают деньги. Но дед с бабушкой не могут справиться с подростками. Причина запущенности — не в отсутствии средств на проживание, как в восточной Украине, а в разорванности семейных отношений. Но кто в этом виноват? Ведь массовый отток людей из Западной Украины с середины 90-х — это тоже результат преступной политики посткоммунистической номенклатуры, которая разворовала страну, вызвала ее экономический крах, уничтожила целые области науки, сделала невозможной модернизацию страны, а тем самым поставила общество на грань выживания. А за это платят — и вчера, и сегодня, и завтра — в первую очередь новые поколения.

Приведенные выше катастрофические показатели по Украине в соответствующих пропорциях действуют и в других «братских» славянских странах: России и — меньшей мере — Беларуси. Россия, Украина и Беларусь — лидеры в Европе по показателям разводов. Детей-сирот в России ныне больше, чем в 40-х — годы войны (!): 697 тысяч против 678 тысяч. Две трети сирот — это опять же «социальные сироты» — сироты при живых родителях. И этим еще повезло! В России ежегодно убивают две тысячи детей, а шесть тысяч — вывозят за границу. За один 2009 год зафиксировано около 100 тысяч случаев насилия над детьми. А усыновление переживает процесс коммерциализации: многие семьи усыновляют детей ради материальной выгоды. Поэтому наблюдается массовое явление — «бекбебибум»: брошенного ребенка усыновляют, а затем бросают его второй раз, возвращая в дом для сирот 3. Институт патроната полностью исчезает. И это на фоне, скажем, ситуации в разбомбленной и замученной Чечне. Там нет сирот. Потому что осиротелых детей забирают к себе семьи, которым удалось выжить под российской оккупацией.

Российский социолог Л. Рыбаковский характеризует демографическую ситуацию в России коротко: «европейская рождаемость, африканская смертность». Другие ученые говорят о «ускоренном вымирании славянских мужчин» (О. Рожен). Россия — единственная страна мира, где средняя продолжительность жизни неуклонно падает. Американские специалисты констатируют, что Россия имеет наихудшие среди всех индустриально развитых государств показатели здоровья населения, а демографический кризис становится угрозой национальной безопасности 4.

Российское государство ответило на это достойно: в апреле 2010 года был принят законопроект, согласно которому в России фактически будет отменено бесплатное среднее образование и бесплатная медицина 5.

Словом, бесспорно, «общее пространство» Украины с Россией и не нужно создавать. Оно уже есть: это «общее пространство» насилия над беззащитными. «Общее пространство» перманентного издевательства над собственным обществом. «Общее пространство» запущенности, отсталости, медленного вымирания. «Общее пространство» бесперспективности.

В разные эпохи в Украине эта проблема выглядела по-разному. До того, как Российская империя поглотила Украину, здесь действовали механизмы, подобные европейским. В ХVI—

ХVII вв. территория Украины была наполнена братствами (и это тоже влияние еще средневековой Италии!), при которых существовали госпитали и славяно-греко-латинские школы. Это была сеть церковно-общественных благотворительных институтов, которая обеспечивала параллельную опеку над детьми как со стороны общества, так и со стороны церкви. Часто цитируются слова сирийского архидиакона Павла Алепского, который посетил Украину в 1654 году в составе делегации Антиохийского Патриарха Макария: «Я видел благословенную страну! [...] Любой город или местечко на земле казаков имеет множество жителей, а особенно маленьких детей. В каждом городе очень много детей, и все умеют читать, даже сироты (вдов и сирот в этой стране очень много, их мужья и родители были убиты в непрерывных войнах)». Причина этого — ощутимый демократизм образования в Украине, который позволял учиться и в школах и в Острожской и Киевской академиях выходцам из разнообразных слоев населения.

В целом, в тогдашней Украине наблюдалась и особая чувствительность в отношении слабых категорий населения. Отголосок этой общественной этики — в Конституции Пилипа Орлика в 1710 году, где отмечается, что опекой Казацкого государства должны пользоваться, в первую очередь, сироты, вдовы, казаки, бедные люди. Упоминаются вдовы и сироты как особая общественная категория, которую надлежало защищать (ХІ раздел): «Вдовы — казачьи жены — и их осиротелые дети, казачьи хозяйства и жены в отсутствии их мужей, — когда те будут заняты в военных походах или на каких-то других военных службах, — чтобы не привлекались к выполнению каких-либо повинностей или к общественным работам, которые входят в обязанности посполитых, и чтобы не облагались уездными налогами, — согласовано и утверждено». Это уникальная для тех времен система социального обеспечения — начало настоящего Welfare State, «социального государства» сегодняшней Европы. Кроме того, как подчеркивал в своем докладе Игорь Гирич, украинское общество было способно к самоорганизации: традиционно прочные украинские семьи забирали на воспитание детей своего рода, которые по тем или иным причинам теряли родителей.

Во времена Просветительства и далее, также и в Российской империи начинает формироваться система социальной защиты детей-сирот. В ХІХ в. в Украине действовал, в частности, институт меценатства: идет речь о семьях Терещенко, Харитоненко, Чикаленко и других украинских меценатов, сахаропромышленников братьев Льва и Лазаря Бродских, русского-старовера М. Дегтерева. Организовывая институциональную защиту для обездоленных детей, эти люди формировали новую этику отношений в обществе, основанную на ответственности, взаимопомощи, милосердии.

Революция 1917 года положила конец этой этической традиции. В советское время эти меценаты были провозглашены «врагами народа». Начался «Апокалипсис нашего времени» — так назвал свою книжку о «рассыпанном царстве» русский религиозный философ Василий Розанов. За этот Апокалипсис насильственно втянутые в него общества расплачиваются до сих пор страшной монетой неблагоустроенной, нестабильной, бедной, часто немилосердной и неморальной жизни.

Советская пропагандистская система рассказывала о судьбе советских сирот только через поэтизацию школы Макаренко. Но и в этом вопросе, как и в любых других, которые касаются истории советского тоталитаризма, ситуация в действительности была перевернута с ног на голову. Советская система помогала сиротам? Советская система стала гигантской фабрикой сиротства! Спровоцированные советской властью репрессии, Голодомор, депортации были системным творением сиротства, с одной стороны, и грубого немилосердного общества, с другой. Чекисты были спасителями детей, когда направляли их в трудовые колонии? Ю. Шаповал привел цифру: в 1924 году в Украине существовало почти 80 колоний, где работали 12 тысяч детей! Чекисты были циничными строителями системы эксплуатации взрослого и детского рабского труда, который, в конечном счете, убил культуру труда и сделал Россию и связанные с ней страны ограбленными и отсталыми реальностями, неспособными к жизни в современном мире. Советская система создала моральную дисциплину в стране? В апреле 1935 года был принят закон, согласно которому позволялось расстреливать детей, начиная с 12 лет. Беспризорные дети, которые как-то выжили во время Голодомора, становились «правонарушителями» — без документов, без какой-либо защиты их можно было пристрелить, как щенят, на улице. О чем говорить?! Это была страна, которой правил царь Ирод. Или же Каннибалиссимус, как жестко написал, не выбирая слов, украинский правозащитник Евгений Захаров.

И заметим: Гитлер уничтожал хоть «чужих». А здесь шла речь о гекатомбе «своих». Взять хотя бы сирот одной только коллективизации и Голодомора — за реальной и гипотетической статистикой появляется призрак украинского села, уничтоженного как многовековая экономическая, культурная, моральная вселенная. «Жить стало лучше, жить стало веселее», — таков был комментарий Сталина к уничтожению миллионов человеческих жизней в Украине. Сегодня «житница Европы», завтра — кладбище миллионов. Это все равно, как если бы за пару лет уничтожить всю морскую культуру Италии или лесную культуру Финляндии, — что бы случилось с этими странами?! Сегодняшнее заброшенное село, где старшие спились, а младшие, кто успел, стал «лимитой» в городе, — результат этого коммунистического каннибализма. Демографические проблемы — оттуда же. Чернобыль — также оттуда: раз убили землю и людей этой земли — дальше уже было всего не жаль. Чернобыль — символическая современная чума, которая вырвалась из лаборатории коммунистической системы и ни в коем случае не собирается возвращаться назад.

Одно из самых уродливых последствий советской системы — разрыв семейных отношений. Это уже понял Николай Бердяев, который считал, что «революция по духовной своей природе есть разрыв отчей и сыновьей ипостаси». Патерналистское государство стремилось заменить собой семью, родителей, навязать человеку такую систему ценностей и приоритетов, при которой становятся невозможными чувства, связи, память рода. Даже сам факт русификации был не только идеологической индоктринацией. Не случайно учебник по русскому языку на всей территории СССР назывался «Родная речь». Государство вторглось в самую интимную сферу человеческих отношений, заменило собой единственность и неповторимость материнского слова, разрушила коды культурного, но вместе с тем и этического понимания в обществе.

Целые поколения советских детей выросли на героизации Павлика Морозова: криминальная драма дикого российского села, где в школе из-за отсутствия чернил дети писали свекольным соком, где всех били и убивали из-за пьянства и бедности, превратилась в культ уничтожения отца руками сына, в «беспощадный обвинительный акт юного защитника социализма в адрес тех, кто стоял на стороне остервенелых врагов пролетарской революции». Семьи не было и не могло быть: «Родным был пионерский отряд. Туда Паша бегал как в свою родную семью, там делил радости и горе. Там научили его страстной нетерпимости к кулакам и их подпевалам». «Кулацкое имущество», которым завладел его отец, — это была «койка» и «стог сена»... Нужен был бы целый отдельный раздел психоанализа, который бы занялся психическими патологиями, порожденными хроническим безнадежным убожеством российской периферии.

«Я не как сын, а как пионер прошу привлечь к ответственности моего отца»... «Герой-пионер Советского Союза номер 1», писала «Пионерская правда», — «недюжинный большевик»: «Павлик не щадит никого... Попался отец — Павлик выдал его. Попался дед — Павлик выдал его». И убил Павлика не отец, а ОГПУ, считает профессор Калифорнийского университета Ю. Дружников, — чтобы развязать террор против крестьян. И суд провели над фальшивыми убийцами символично: в клубе имени Сталина на улице Сталина. А через год после смерти Павлика та же таки «Пионерская правда» обещала: «Миллионы зорких глаз будут следить...». И в декабре 1937 г. «Правда» призывала: «Каждый честный гражданин нашей страны считает своим долгом активно помогать органам НКВД в их работе» 6... Что же удивляться, что сегодня в России вводится денежное вознаграждение за доносы?! 7

Школа Павлика Морозова сработала. В СССР было от 6 до 18 миллионов доносчиков, и большую из них часть составляли дети. В тридцатые годы в Советской Украине была разработана тайная программа по перевоспитанию детей, которые пережили Голодомор, — в первую очередь, шла речь о сиротах и о детях раскулаченных и засланных в Сибирь крестьян. В 1940 году — в честь 15-летней годовщины создания лагеря «Артек» — был напечатан помпезный фотоальбом, который иллюстрировал «счастливое детство» в СССР. Это документальное свидетельство непревзойденного цинизма и садизма советского режима. Альбом иллюстрирует радостные будни детей на берегу моря. Вот дети купаются, танцуют, ловят рыбу, празднуют дни рождения. А есть среди них и дети особенные: «дозорники» — «лучшие пионеры колхозной деревни» из Украины и из других регионов СССР, охваченных голодом. Перечисляются их «заслуги перед страной»: кто «разоблачил отца и вместе с ним группу воров колхозного хлеба», кто доносил на соседа — залегал в полях и следил, как люди спасали хлеб, чтобы побежать потом с доносом в политотдел МТС, несмотря на «угрозы недобитого кулачья». За убийство родителей с «дозорниками» расплатились недорого: путевкой в «Артек». 20 июля 1934 года (!) этих детей свезли в Москву перед отправлением в летний лагерь. Их поселили в гостинице, показали Красную площадь, планетарий, зоопарк, Третьяковскую галерею, театры и музеи. Выходцы из ада, они увидели «рай». За плечами — почерневшие тела родителей, братьев и сестер на коллективном кладбище села, а здесь светло, тепло и вкусно. Легко верилось, что умершие родители — таки же «враги народа» и что к такой категории лучше не принадлежать. А настоящими «отцами» были улыбающиеся вожди. А затем — солнце, море, музыка и песни в честь Сталина. Отсюда и мечты: «У меня немало мечтаний, но главное из них — видеть товарища Сталина, и чтобы он со мной говорил и был бы мной доволен».

«Словно цветы чудесного сада расцветают способности и таланты ребят под солнцем сталинской заботы», — писал А. Жданов 8.

А что говорить о ЧСИР — «Членов семей изменников родины» — родственников и детей уничтоженной интеллигенции, священников, политиков? Как можно оценить их страдания, их мытарства, их тотальное сиротство, когда расстрелянных или засланных родителей нельзя было даже упоминать, нельзя было их оплакивать? Когда их не принимали учиться? Когда их лишали каких-либо перспектив нормальной молодой жизни? Советское государство построило гигантскую пирамиду насилия, шантажа, унижения. И раздавленные ею поколения остались на всю жизнь искалеченными морально, физически, психологически.

Репрессии, депортации, Голодомор отобрали у украинского общества чувство Дома, принадлежности, семьи, трансмиссии ценностей. Вместе с тем была уничтожена этика труда, Work Ethic, по выражению протестантских культур. Уничтожены были все категории населения, способные на профессиональный труд: интеллигенция и военные, крестьяне и политики.

«Семьдесят пять лет под большевиками привели к тому, что в стране сформировалось племя, наученное лишь выслушивать приказы и их выполнять, — пишет петербуржский социолог О. Гогун. — [...]. Сталинизм занимался спланированным и методическим истреблением самой моральной, самой творческой категории населения. Есть такое явление, как воля к жизни. Вся проблема нашей страны заключается в том, что именно в этой сфере в российском общества в целом, и в частности у мужской его части, имеется громадный дефицит» 9.

Поэтому пришел к власти «Грядущий Хам», по Мережковскому, — Люмпен, которому, как известно, «нечего терять, кроме своих цепей». Этот коллективный Люмпен на века вперед уничтожил этическое содержание труда и интеллектуальное содержание политики, как в Украине, так и в России. Уничтожил аутентичные смыслы жизни. Связи между людьми. Чувство ответственности. Чувство чести.

Эта Система — гигантский спрут, у которого отмерло большинство щупальцев, но те, которые остались, не выпускают людей из своих токсичных спиралей. И опять тело этого спрута восстанавливается, оживают его функции, — и опять общество мертвеет, теряет ориентацию во времени и пространстве, теряет волю к жизни. А дети, которые родились в этой системе, — и сегодня так или иначе дезориентированы и тоже морально изуродованы. Вот такие дети на Луганщине и запели на 100 дней нового президента: «Дядя Витя — сильный и большой! / Дядя Витя — дядя волевой! / Дядя Витя, дяди лучше нет! / Дядя Витя Янукович — Умный президент». И никто из взрослых не умер со стыда. Наконец, какой-то ансамбль девчат в России тоже пел: «Он не курит и не пьет / Путин женщину не бьет»... Скромные радости «братских народов».

Помню историю с белорусской девочкой в Италии — из государственного сиротского дома. Итальянка, которая взяла ее к себе в семью, была в ужасе от того, что девочка ей рассказала: дети в этом доме испытывали все формы морального и физического давления, включительно с сексуальным насилием. Психологи подтвердили рассказ ребенка. У итальянки не выдержали нервы — Вика, как шифрованно называла девочку пресса, плакала и умоляла не отсылать ее назад. Итальянка повезла ребенка в горы к своей тете и буквально спрятала от итальянских властей. Полиция нашла их, отправила ребенка в Беларусь. Белорусский дипломат обвинил итальянскую семью в незаконных действиях. Потом эта женщина, беременная своим ребенком, безуспешно пыталась увидеть Вику. Белорусские власти один раз для проформы допустили итальянские социальные структуры к проверке состояния девочки. И довольно. Тишина. Белорусский президент приостановил усыновление, объяснив это тем, что белорусские дети после пребывания за рубежом возвращаются на Родину недостаточными патриотами...

И множество других эпизодов. Молодая женщина из муниципалитета, которая занималась оздоровлением чернобыльских детей, расспрашивала у меня, что делать с ребенком из Беларуси, которого нельзя было научить откручивать кран, пользоваться душем. Ребенок прятался от всех под диван — это же из какого такого «счастливого детства» он была родом?! Или семья одного моего бывшего студента: удочерила русскую девочку, дочь алкоголиков. А чтобы не разрывать ее отношений с братиком, нашла семью, которая проживала поблизости, — и та семья согласилась усыновить мальчика. Вот только девочка отказывалась даже от своего славянского имени, стремилась стать анонимной итальянской гражданкой, чтобы в новом мире больше ничего не напоминало ей о пережитом.

Это, собственно, и есть разница между Европой и Не-Европой. В Европе приоритетной ценностью является человек и его жизнь. А в Не-Европе — Государство, Власть. Поэтому в Италии практически нет беспризорных детей, но есть исследования об обездоленном детстве много веков назад. А в Украине детей беспризорных сотни тысяч, а исследований нет ни о сегодняшних временах, ни о временах прошлых. Много раз можем себе повторять, что да, конечно, Украина другая, не похожа на Россию. Да, она абсолютно другая, история ее культуры это показывает. Но отсталость — подобная. Социальное равнодушие — тоже. Поэтому не нужно удивляться последним политическим событиям в Украине: власть — зеркало общества. И если становится возможным сегодня в этой искалеченной, обворованной, истощенной стране поставить памятник тому, кто был убийцей десятков миллионов людей, то и здесь Евгений Захаров трагически прав: власть в этой стране не может быть ничем иным, как «обществом почитателей Каннибалиссимуса» 10. А что же общество? Тоже без эвфемизма: если общество не способно и сегодня себя защитить — протестом, достоинством, сознанием своего права на жизнь, — то оно полностью заслуживает этого своего нынешнего позорного упадка. Страна пойдет с молотка, молодежь убежит, и «власть темноты», по словам Ю. Щербака, воцарится без препятствий.

Это неуважение к жизни — типичная черта православных культур, которые реальное действие замещают риторикой и внеземными делами. Европеизированное православие как своеобразная характеристика украинской культуры в XVI—ХVII вв. на протяжении веков претерпевало демонтаж со стороны России. Только Греко-католическая церковь и «неканонические» православные церкви Украины в известной степени хранят это европейское измерение, обращенное к человеческим потребностям, но не имеют для этого достаточного пространства в рецепции обществе. А в целом — вы где-нибудь видели православных миссионеров, которые бы на разных континентах, рядом с католиками и протестантами, лечили людей, учили в школах, спасали сирот и одиноких матерей, заботились о заключенных, были помощниками при всех природных и политических бедах Азии, Африки, Латинской Америки? В православном мире мы большей частью видим блестящие одежды и длинные бороды, слышим патетику и политиканство. Личности, которые могли бы реформировать Православную церковь или устранены, или убиты, как Александр Мень. Из чего же лепится «русский мир»? Из больших и меньших экстремистов, украинофобов, антисемитов и вообще ксенофобов, из обманутых еще советской пропагандой вчерашних комсомольцев и коммунистов, — а на окраинах этого небогатого нюансами мира сотни тысяч детей живут на улице вместе с бездомными псами и нюхают клей. А по их головами шагают донецкие коммунисты под лозунгом «Путин, Ленин, Христос!»

Отсталость украинской (и российской) экономики, демографическая катастрофа Украины (и России), смерть украинского (и российского) села — все это последствия все той же преступной политики. Российская тоталитарная система уничтожила культуру и экономику всех стран, которые попали в радиус ее влияния. Но при этом и сама Россия понесла непоправимые потери. Однако вместо того, чтобы высвободиться раз и навсегда из собственной же роковой ловушки, тщательным образом смазывает ее пружины, чтобы механизм заклинило уже окончательно.

Первый день конференции завершался концертом. Пела Надежда Петренко — украинская певица, которая в свое время выехала в Италию (а муж ее стал скрипичным мастером в городе Страдивари — Кремоне), — пела вместе со своей молодой ученицей Алессандрой Каручче. Под сводами виллы звучала «Литургия» Леси Дичко и ария Россини, ария Алкида Бортнянского на французском языке и песня Стеценко на слова Леси Украинки. Два меццо-сопрано, которые поют «Ой, очі, очі, очі дівочі», а затем «Ангела мира» Беллини. Итальянская певица переживает, достаточно ли хорошее у нее произношение на украинском языке...

Остановлено мгновение. Хотелось, чтобы оно не кончалась. Потому что после этого я открыла Интернет и узнала, что у одного из украинских политиков — именно того, который думает, что очень нужен Украине, — новая национальная идея. Он призвал определить основной национальной идеей... сохранение народа Украины 11. Вот и все, что осталось?! Что это как интеллектуальная политика! А еще прибавил, что ведет диалог с Министерством здравоохранения на предмет создания в Украине Центра трансплантации костного мозга... Собственно, это и есть картина. В стране Чернобыля нет соответствующего потребностям и времени Центра трансплантации костного мозга. Зато политики, сдав страну России, на вырученные за такой удачный гешефт деньги единолично приобщат себя к Европе — к европейским банкам, курортам, больницам и школам для своих потомков.

В свое время — это была еще середина 90-х — я работала с украинскими и итальянскими врачами, чтобы создать Центр трансплантации костного мозга в Киеве или Львове. У украинских врачей не было даже элементарных хирургических масок. Матери мыли пол в палатах. Взрослые больные осенью лежали на кроватях в пальто и шапках, на них капал дождь. Так это все и не осуществилось из-за невероятных бюрократических препятствий. На каждом шагу каждый из чиновников требовал взяток, ожидал для себя выгоды. И дети, и врачи — даже уже и итальянские — были заложниками этой гигантской машины НЕМИЛОСЕРДИЯ. А в Киеве уже годами об онкобольных детях одной из больниц заботится итальянская Ассоциация «Солетерре». Средства на медикаменты для украинских детей выделяет Министерство здравоохранения Италии. Моя итальянская подруга, которая работает в Киеве, постоянно поставляла этому отделению продукты и игрушки. Ее знакомая, которая работает при ООН, устраивала школы рисования беспризорным маленьким киевлянам. И хоть бы какая-то харитативная организация из России — все же это она была причастна к Чернобылю, — или хоть бы какая-то благотворительная инициатива, направленная не на «расширение официального использования русского языка», а на расширение радиуса нормальной человеческой жизни! Но, как говорил один российский политолог: украинские дети должны быть благодарны России за то, что она прогоняет газ украинскими газопроводами... А вот местные политики сдадут России ГТС, то и такой привилегии у украинских детей не будет.

Дикость. Варварство. Бесчестие. И бесчестие. Не отсутствие средств — отсутствие морали в основе этой безграничной гуманитарной катастрофы. И когда основными ее жертвами становятся дети, тогда это не просто больно. Это стыдно. Безнадежно стыдно.

Вот поэтому после окончания конференции я попрощалась с магнолиями, обвела глазами зеленую опушку перед виллой, усаженную розами, и подумала об очень простой вещи. Конечно, обязанность людей интеллектуального труда обнаруживать проблемы, анализировать, вырабатывать критические подходы, сигнализировать обществу об опасности. Но общество должно решить САМОСТОЯТЕЛЬНО, реагировать ему на это или нет. Если донецкие, харьковские, крымские родители борются за право говорить исключительно на русском языке, а не за право собственных детей на минимально цивилизованную систему здравоохранения и образования, то они просто заслужили такую власть, а власть заслужила такое общество.

Демократия начинается «снизу», из самоорганизации общества, из самостоятельного определения ценностей и приоритетов. Поэтому дело украинского общества на ближайшее время — все же, наконец, выяснить для себя, среди этих ценностей хотя бы минимально фигурирует ли ценность жизни, а среди этих приоритетов — приоритет будущего.

1 http://www.unian.net/ukr/news/news-381368.html

2 http://www.bbc.co.uk/ukrainian/entertainment/story/2005/07/050721_homeless2_marta.shtml

3 http://www.nr2.ru/rus/280676.html

4 http://www.pravda.com.ua/news/2009/2/21/9083.htm

5 http://soft-best.ws/1158583801-v-rossii-vvedut-platnoe-srednee-obrazovanie.html

6 Ю. Дружников (Интервью: А. Щуплов). Уроки Павлика Морозова: http://www.rg.ru/ Anons/arc_2002/0903/3.shtm. Див. також: http:// www.hrono.info/biograf/bio_m/morozov_p.php; C. Kelly. Comrade Pavlik: the Rise and Fall of a Soviet Boy Hero. — London: Granta Books, 2005.

7 http://www.eurosmi.ru/fsb_nachnet_premirovat_za_donosy.html

8 «Дети нашей страны»:http://artekovetc.ru/ 1940book/1940_17.html

9 K. Murphy. Once-mighty Russia fades to a dying population // Los Angeles Times.— 15.10.2006, http://www.boston.com/news/ world/europe/articles/2006/10/15/once_mighty_russia_fades_to_a_dying_population/

10 Є. Захаров. Уряд Януковича: товариство шанувальників Канібаліссімуса: http://www.politarena.org.ua/2010/05/10/urjad_janukovicha_tovaristvo_shanuvalnikv_kannbalssmusa.html.

11 http://www.unian.net/ukr/news/news-380323.html1