Желание — оно или есть, или его нет

Лет 10 тому назад в этом дворе продали все подвалы. Тогда импровизировать по-дружески было соблазнительно легко, и начали ковать свои деньги разные шустрики. Они особенно никому не мешали, правда, забрали пару подъездов, но люди приспособились. В старинных домах всегда было несколько выходов — черный и белый. Черных стало больше, но сейчас кажется, что так было всегда. С этим, правда, вряд ли согласятся комары — знаете, те, что в домах прижились надолго. Деловые люди высушили подвалы, сделали ремонты и устроили этим мор комарам — где им теперь жить, заниматься любовью и плодить себе подобных, как пригласиться на ужин. Тут еще и евроокна с москитными сетками подоспели, похоже, пришла им крышка.

Бывало, посвящала комарам постоянные газетные материалы, собирая обширные досье, беседуя с профессионалами. Как-то пришла в одну из санэпидемстанций проконсультироваться, как отомстить бытовому комару, живущему в сырых подвалах, подъездах, лифтовых и отопительных помещениях, и, естественно, залетающих в квартиры. Тамошний энтомолог порозовела от возмущения.

«Никогда не употребляйте в данном случае слово «бытовой», — услышала. Это вульгарно и не соответствует действительности. Правильно — домовой. А то напишите неизвестно что, мне будет стыдно. Да, и на меня нигде не ссылайтесь. А поговорить, чего ж, можно...».

Домовой дружок мой под микроскопом оказался красавцем. Точеные черты, не знаю, то ли морды, то ли лица. Выразительный взгляд голодной самки, изящные конечности, по-моему заметна даже талия.

«Уловили? — удовлетворенно улыбнулась хозяйка лаборатории. — Я их всех в лицо знаю, хоть видов масса. У нас в основном настороженность на малярийного комара. Уверена, вы тоже думаете, что он такой большой, с длинными лапами и хвостом. Чушь. Малярийный — маленький и без хвоста. Работает бесшумно, щадяще: ночью укусит — не проснешься. Главное, не допустить выплода малярийного потомства, вернее, вовремя отследить и уничтожить. Потому мы обследуем все возможные очаги, в том числе и места обитания домовых. Кстати, у последних грехов тоже хоть отбавляй: изматывают нервную систему, не давая спать, могут вызвать аллергическую реакцию при определенном стечении обстоятельств и заразить чем-нибудь паршивым».

Эта уставшая женщина становилась, насколько это возможно, восторженной, говоря о комарах. Оказывается, малярийные — чистюли, а домовые и прочее комариное простонародье — бомжи. Любят стационарные глубокие лужи, захламленность, а бытовые, простите, домовые — наше расхлябанное коммунальное хозяйствование. Им всюду кров и стол. Правда, обедать в одиночестве не станут — нас пригласят. Какая же это жизнь без крови...

Выплоды комариные столь массивны, что устойчивость их колоссальна. В жару спрячутся, переварят кровь – и готовы новые яйца. Себя очень любят, к тому же трудяги — могут улетать от места обитания на три километра.

Недавно, часов в 10 вечера, позвонила в дверь представитель жэка и попросила расписаться в каком-то списке, подтверждающем что не возражаю против приватизации кем-то последнего подвала в доме. Хотела сказать — вы же давно все распродали, меня и других не спрашивая, к чему такая прыткость нынче, но промолчала. Вернее, просто не успела, сразу вырвались сами по себе выстраданные слова: комаров будет меньше, значит, все прекрасно. Ведь полностью кровососы-то не исчезли. Например, москитную сетку на балконной двери зафиксировать неподвижно невозможно — тогда не выйти на балкон. Ежевечерне в теплое время года, одевая сетку, приходится выключать свет. Иначе ночью светит быть ужином для злобных самок. «Не вздумайте информировать граждан, что работники санэпидемстанций могут помочь. Мы, впрочем, помогаем, но сначала пусть все идут в жэки, — припомнила слова, услышанные от профи. — А те пусть вызывают для обработки городской энтомологический отряд. Да только действие обработки не очень долговечно, если коммунальщики работают кое-как». У нас получается — справляются неплохо — комаров-то поубавилось. Правда, вместе с вместительными подвалами сквозными проходами. И все же, залетные нет-нет — да и сбивают с волны осознания ежедневной турбулентности. Может, и наступлю на чью-то сокровенную ориентацию, но каждый день я не хочу Обаму, и Михо мне вовсе не снится, как и его коллеги по престолу из других держав. Вот осушат последний подвал в доме, глядишь, и наконец, тоже сделаю свой выбор.

Наощупь, не зажигая света, боясь по привычке укуса злобной самки. Комариной.