Путин как реинкарнация Талейрана

Владимир Путин кажется реинкарнацией Шарля-Мориса Талейрана-Перигора, французского князя, сумевшего приспособиться ко всем правившим режимам, начиная с того, что предшествовал Французской революции, и заканчивая провалом попытки реставрации власти Бурбонов. Современник-карикатурист изобразил Талейрана как вельможу с шестью головами, по одной на каждый из пережитых им политических режимов. На прошлой неделе Путин объявил, что когда в 2008 году закончится его текущий президентский срок он не изменит конституцию, чтобы получить возможность быть переизбранным, но при этом добавил, — словно речь шла о предложении, от которого невозможно отказаться, — что продолжит использовать свое влияние.

Талейран был епископом (Отенским) при монархии, стал революционером в 1789 году, оставался политически активным во времена Директории, занимал пост министра иностранных дел при Наполеоне, во времена Луи Филиппа, короля-гражданина, был послом в Лондоне. При сравнении жизненного пути Талейрана с карьерой Пио Кабанильяса, бывшего министром во времена правления Франко и произнесшего фразу «Пока не ясно, кто мы, но мы победим», Кабанильяс кажется начинающим учеником. Путин же — совсем другое дело. Он был сотрудником КГБ при прежнем режиме, стал реформатором при первом всенародно избранном мэре Санкт-Петербурга Анатолии Собчаке, затем руководителем ФСБ (наследнице КГБ), при новом режиме занял пост премьер-министра Бориса Ельцина, и превратился в автократа во времена демократии, напоминающей самый древний из российских режимов.

Популярность Путина среди россиян высока. Перед ним неспособны устоять ни один опрос общественного мнения или исследование настроений в обществе накануне выборов. Но, как это было и с Талейраном, фигура Путина порождает сильные разногласия среди прихожан. Для одних он — безнравственен и коррумпирован, почитатели же Путина считают, что у него холодный и блестящий ум, который он неустанно использует на благо интересов России. Именно в этом заключается причина того, что Путин и Талейран похожи в своей феноменальной способности наживать врагов, хотя — что правда, то правда, — обладают они и другим даром: превращать в итоге своих прежних врагов в друзей.

Причины популярности Путина среди россиян отнюдь не являются какой-либо загадкой. Михаил Горбачев — советский лидер, снявший первый камень старого режима, и Борис Ельцин, заложивший в качестве посткоммунистического руководителя первый камень режима нового, были популярны на Западе, приветствовавшем разрушение, и совсем непопулярны среди своего народа, которому и пришлось платить по счетам за это разрушение. С Путиным все обстоит наоборот: он популярен внутри страны, население которой положительно воспринимает его политику жесткой руки и улучшение экономической ситуации, но непопулярен в Европе, втихомолку критикующей автократию, оказываемое на Грузию давление или войну в Чечне. Втихомолку, поскольку она по-прежнему будет продолжать нуждаться в нефти и газе, которые находятся в руках у Путина.

Путина и Талейрана роднит еще и демократия. Тот, что был епископом, говорил о своем почтении к институтам власти английского образца, называл себя сторонником конституционной монархии и индивидуальных свобод. Но при этом не брал в расчет демократию. Подобное утверждение на три четверти верно и для Путина. Он говорит о демократии с непринужденностью обращенного в эту веру и не скрывает своего восхищения западными институтами государства, правда, за исключением испанских мэров. Но как демократ Путин не поступает.

Так в чем же заключается возможное величие Путина? Талейран, переиграв все доставшиеся ему роли, добился того, чтобы потерпевшая поражение в наполеоновских войнах Франция заняла значимое место на европейской арене. Путин, перенесший поражение в холодной войне, стремится к тому, чтобы россияне заняли свое место среди сильных мира сего.