«Интеллектуалы и власть»: почему между ними пропасть?

Ежегодная фулбрайтовская конференция, которая впервые состоялась не в столице, а во Львове, собрала около 150 ученых из различных уголков Украины. Все они в свое время принимали участие в программе академических обменов им. Фулбрайта, то есть занимались исследовательской или преподавательской деятельностью в США. Во времена независимости уже более 250 украинских ученых благодаря этой программе углубили свои профессиональные знания, лучше изучили язык и значительно расширили свое познание мира. В то же время больше 170 американцев стажировались и читали лекции в украинских вузах.

В 1999 году выпускники программы создали в Украине Фулбрайтовское общество (которое стало частью мирового сообщества фулбрайтеров) с целью продолжать совершенствовать научную деятельность, разнообразить и активизировать свою интеллектуальную жизнь, развивать связи между украинскими и американскими учеными.

Начинали фулбрайтисты свои конференции с университетских тем. В прошлом году конференция общества совпала по времени с митингом перед Центризбиркомом. Фулбрайтеры решили к нему присоединиться. Именно тогда было решено следующую конференцию посвятить теме «Интеллектуалы и власть». Иными словами, активно предлагать свой потенциал для строительства государства.

Мирослава Антонович (Великобритания), член правления Фулбрайтовского общества, участница нынешней конференции, призналась: «Мы долго шли к этой теме. Ведь все наши должностные лица имеют советников, экспертов, а все это интеллектуалы, ученые с опытом практической работы. В основном это люди академические, но многие из нас, и не в последнюю очередь благодаря стажировке, сейчас уже занимают государственные должности. В частности Сергей Головатый — министр юстиции и наш фулбрайтист. Немало выпускников программы работает в министерствах и Секретариате Президента, то есть люди, которые имеют опыт научной деятельности, стажировки за границей, теперь определенным образом влияют на государственную политику. И это — позитивный процесс».

Предлагаем читателям «Дня» мнения участников дискуссии в отношении более широкого круга вопросов, определенных темой конференции.

Марта БОГАЧЕВСКАЯ-ХОМЯК, директор Программы им. Фулбрайта в Украине:

— В этом году мы обсуждаем тему, что такое интеллигенция, что такое публичный ученый. Говорят ли интеллектуалы власти, что они хотят, ставят ли они актуальные вопросы, и в общем смотрят ли интеллектуалы на власть как на объект, с которым можно сотрудничать.

Моя цель — охватить как можно больше людей. Чтобы это не только были киевляне. Ведь есть несколько вещей, которые я критикую в Украине. Одна из них — это понятие центра и регионов, потому что Украина достаточно велика и очень развита, чтобы иметь только один, а не несколько таких центров.

К сожалению, украинцы имеют тенденцию выдвигать тезисы, антитезы, концепции и потом ничего не делать. (Уже измучившись самими тезисами и контртезисами). Практические вопросы — это дело более сложное. Думаю, проблем в Восточной Европе много, необходимо столько сделать, что просто опускаются руки. В Америке также не святые горшки лепят, и тоже есть заброшенные бедные районы. Подобие ситуации констатируется, когда мы приезжаем читать лекции в Херсонском педагогическом университете, или Горловке, или даже в Луганске. Оно отвечает ситуации в большинстве американских колледжей. Однако есть одна особенность, думаю, что в Украине слишком силен натиск на так называемую престижность и чрезмерное деление на первую, вторую, третью категорию... Наблюдается недостаток ответственности за свои поступки и свою окружающую среду. В Украине можно попросить кого-то о какой-то услуге, и вам как будто пообещают, но это не будет значить, что обещанное сделают. У вас более сильные общественные прослойки. У нас они также есть, но в ХIХ веке Америка сделала две вещи, на которые нужно обратить внимание, потому что они многое изменили. Сначала придумали продажу вещей при помощи каталогов. Фермеры могут купить такую же одежду, которую носят в Нью-Йорке. А второе — американские женщины издали книгу, где указывается, и как себя вести за столом, и как обратиться к министру, и когда какую одежду стоит одевать. Все это помогло более бедным людям приравняться к более богатым людям. В отличие от Европы, которая больше обращает внимание на то, кто твой отец, кто твой дядя, кого ты знаешь, в Америке все же больше смотрят, что ты можешь сделать.

В Украине нет и благожелательной критики: или тебя возносят до небес, или ты ничего не стоишь. Необходимо больше откровенности и меньше лести. Нужно уметь слушать человека, который к вам обращается, нужно вообще научиться слушать критические замечания и корректировать свое поведение.

Американцы, которые приезжают в Украину, в восторге от нее. Они помогают — на свои средства везут студентов в Америку. Кое-кто серьезно думает, как инвестировать средства в Украину. Лично я на протяжении пяти лет возглавляю программу академических обменов им. Фулбрайта, по профессии я — историк, имею докторскую степень Колумбийского университета. Написала книгу об общественном движении женщин в Украине «Белым по белому»: стала гуру по гендерным вопросам. Много критикую Украину именно поэтому, что знаю и люблю ее. Знаю даже больше, чем Америку.

Что касается темы конференции. Основная функция власти подобна врачебной — она не должна вредить, не должна ухудшать ситуацию. Нужно смотреть на власть в ее составных факторах, я бы даже не употребляла слово власть, а говорила бы — государство, правительство, бюрократия, администрация. Можно взять часть функций на себя. Есть закон: если вы не возьмете часть власти на себя, то кто-то другой это сделает и будет контролировать вас. Я всегда говорю, что каждый профессор университета должен быть и администратором, и исследователем, и преподавателем. Если заберете хоть одну из этих трех подпорок, то кресло падает. И главное — у власти должен быть кодекс чести, но не все осознают, что кодекс чести власти — это ваш голос. Я голосую и я выбираю, и я имею право спросить: вчера вы это говорили, а ныне другое. Почему? И здесь именно пресса должна сыграть свою решающую и важную роль. Еще большая беда, если власть не несет ответственности перед народом. Но еще большая беда, когда народ не требует ответственности за поступки. Оранжевая революция показала, что можно что-то сделать. Может, нужна еще одна революция, уже собственными силами, без всяких березовских? Над этим нужно задуматься.

Всеволод РЕЧИЦКИЙ, доцент Национальной юридической академии им. Ярослава Мудрого (Харьков):

— Наша власть никогда не считала, что она должна прислушиваться к науке. Наука выполняла атрибутивную функцию при власти. С другой стороны, наука в том положении, в каком она находится, не очень власть интересует. И этому есть немало объяснений. Скажем, лично я работаю на участке конституционного права и знаю, что в Украине существует огромная разница между официальной позицией юридического сообщества и ее неофициальной позицией. Поэтому я считаю, что для интеллектуалов ныне выход — неправительственные организации, в частности правозащитные. Я сам отношусь к Харьковской правозащитной группе, вероятно, одной из крупнейших в Украине. Мы издаем книги, имеем собственные журналы и ведем работу во многих направлениях. Вообще есть большое искушение создавать гражданские институты, считая их панацеей, частью прогресса. В Украине есть огромное количество формально образованных людей, но мало интеллектуалов. Считаю чисто мифологической позицию, что Украина является в целом хорошо образованной страной. Так, как мы образованны в праве, то это уровень ХVШ века. Мы не знаем ни современных правовых произведений, ни современных теоретиков западного права. Какие-то книги переводятся, это делается за счет соросовских фондов. Системно же никто не работает, к тому же, не знает языков и поэтому не знает, что делают их коллеги на Западе. Наши профессионалы консервируются, замыкаются в себе. Рядового академика права даже сложно сравнить с западным студентом по информационной обеспеченности. Уже не говоря о технической оснащенности, качестве компьютеров, которыми они пользуются, доступности сетей и т. п. Академическое сообщество на Западе имеет специальные коды, ученые являются членами различных союзов, которые позволяют пользоваться этими закрытыми сверхмощными информационными базами данных. Для нас же то, что «висит» в общем интернете, то и является доступным. Конечно, при условии, что ты знаешь языки, а это, во всяком случае в юридической среде, является редкостью. Следовательно, интеллектуалы очень нужны, однако их совсем немного. Когда-то Джордж Фрезер написал, что для политики лучше умный вор, чем неумный, но очень добропорядочный лидер. Я думаю, что сейчас в Украине мы слишком зависимы от качества управленческих решений и поэтому так важно, чтобы эти решения были лучшими. Не так важно, кто их принимает. Важной является информация, которая в основе закладывается. Моя идея заключается в том, что в Украине надо изменить информационную политику, тогда изменится образовательная политика и научная. Но это — стратегия. Пока что ни новый министр образования, ни Президент, кроме общих обещаний, не дают сигналов обществу, что существует какой-то радикальный план изменений.

Мы не станем европейской страной только потому, что это хочется кому-то из политиков. Нужно изменить лицо страны, изменить ментальность. Когда-то Дитмар Штюдеманн, посол Германии, принимал участие с Борсюком и Корчинским в телевизионной передаче. И Корчинский ему сказал: «Посмотрите на улицы Киева, это такие же улицы, как и в других западных столицах». Штюдеманн засмеялся и сказал: «Господин Корчинский, это огромная ошибка. Европа — это не то, что на улице, Европа — это то, что в голове. И именно там Европы нет». То есть следует изменить точку зрения на то, что делается в мире, в первую очередь иначе себя позиционировать. То есть если вы иначе смотрите на мир, то у вас и другие темпы продвижения.

Ярослав ИСАЕВИЧ, директор Института украиноведения им. И. Крипьякевича НАН Украины, председатель Украинского национального комитета историков:

— Думаю, в целом интеллектуалы имеют влияние на власть, но очень опосредованное. Потому что непосредственно к голосу интеллектуалов не очень прислушиваются, я бы даже сказал острее, — нагло отбрасывают то, что они советуют. Мы время от времени пишем какие-то обращения, письма, и на них иногда даже получаем ответы, но это именно того уровня ответы, которые называются отписками. А вот когда влиятельная газета или канал телевидения повторяет какой-то тезис или факт, это действует. Хотя не всегда, но, по большому счету, с этим власть не может не считаться. Одно мне странно: когда даже настоящий интеллектуал попадает во власть, действует он (за небольшими исключениями, конечно), как и все другие, как действуют люди, которых трудно назвать интеллектуалами. Возможно, попав в эту систему, и невозможно иначе действовать. Возможно, и не полностью их вина в этом. Приведу такой пример: Иван Дзюба был назначен министром культуры. Такой несомненный, исключительный интеллектуал! Но с тем аппаратом и он не смог ничего сделать, по существу, никакого перелома не произошло...

И все же, именно интеллектуалы являются инициаторами построения гражданского общества. В то же время большая опасность заключается в том, что значительная часть тех организаций является формальными. Мало того, что сами интеллектуалы часто не верят, что можно что-то изменить к лучшему, то что говорить, когда простые люди полностью отчаялись!? И этот пессимизм влияет на деятельность общественных организаций, интеллектуальные инициативы повисают в воздухе. Поэтому с таким большим уважением надо говорить о тех, кому удается пробиться сквозь стену незаинтересованности, через эту примитивную материализованность нашего общества.

Борис ГУДЗЯК, ректор Украинского католического университета:

— Оценка состояния нашей интеллектуальной жизни является двузначной. С одной стороны, все, что произошло в Украине, установление демократических принципов и уважение достоинства человека, не могло состояться без определенного числа активных и убедительных интеллектуалов, которые работали на протяжении последних десятилетий для воплощения своих идеалов в жизнь. Но мы можем поставить вопрос и так: могли ли обойти наше общество такие драматические кризисы, если бы наша интеллектуальная среда была более мощной, если бы существовало много интеллектуальных сред, способных критически мыслить и активно делегировать интеллектуальные помыслы в структуры, организации, взращивать плоды в обществе? Представьте себе Львов, город с населением до 900 тысяч жителей. Согласно статистике, здесь учится 116 тысяч студентов вузов третьего и четвертого уровня аккредитации, работает где-то 10 тысяч ученых, преподавателей государственных и негосударственных вузов, работники восьми институтов Академии наук. Колоссальный потенциал! Если посчитать, сколько было в Галичине профессиональных интеллектуалов в начале века, то это в сто раз больше. Но годами во многих институтах, у истеблишмента господствовала инертность и отсутствие активного интеллектуального мужества, что проявляется в протестах, критических заявлениях, в слове, которое объединяет и зовет людей к соответствующему этическому действию. Большинство ректоров или молчали, или поддались давлению. Во многих средах деятельность держалась на нескольких лицах. Из тех десятков тысяч научных работников, может, 4—5 процентов были действительно активны в социально-политической жизни. Что касается сегодняшнего дня, то наконец наступает время, когда интеллектуал не должен спасать Украину. Может уже поэт писать стихи, философ — философствовать, а не строить нацию. Но мне кажется, что у нас очень много интеллектуалов, которые и не строят нацию, и не занимаются творчеством, и не живут аутентичной интеллектуальной жизнью. Нам следует проанализировать, понять, какие были исторические условия сегодняшнего феномена и стараться не повторять ошибок и не допускать процессов, которые ослабляют и врожденную, и вышколенную способность к интеллектуальной жизни.

Определенные явления в литературе и искусстве говорят, как живуча украинская культура. Меньше достижений в философской и исторической науках, потому что мы еще не осмыслили критически тоталитаризм. Также вопросы политической и деловой этики еще не получили надлежащего предложения от интеллектуалов. С другого стороны, есть вопрос власти, и очень часто сама власть и те, кто под властью, понимают власть как руководство-господство, и здесь, мне кажется, существует большое недоразумение. Потому что власть должна быть служением! И только когда произойдет это смещение акцентов, думаю, много вещей станет на свои места. Тогда и власть поймет, что она нуждается в интеллектуалах. Сегодня мы видим, что Президент и правящая партия интересуются силовыми министерствами, экономическими, нефтегазовыми ведомствами, а Министерство образования готово отдать своему более отдаленному партнеру — Социалистической партии... Сегодня в политической жизни действует мало интеллектуалов. Хотя это можно объяснить и тем, что политическая жизнь требует именно таких черт характера, которые редко присущи интеллектуалам, является для них скорее антитезой. Сегодня нужны умение добывать финансы, безоглядность в действиях, способность декларировать. А этика человеческого достоинства не задействована в политическом процессе, публичное пространство не воспринимает размышлений, сомнения, поиска. А интеллектуал всегда в поиске. И только изменение понимания смысла власти, как у самих представителей власти, так и среди населения, могут привести к тому, что роль интеллектуалов станет и актуальной, и эффективной. Я на это смотрю оптимистически. Мне кажется, что сегодня в Украине открыты новые возможности...