Китай: гласность отменяется

Государственное китайское агентство печати Синьхуа недавно сообщило о правительственном расследовании ряда принудительных стерилизаций и абортов в деревне Линьи провинции Шаньдун. Скорость расследования — которое, как говорят, началось через несколько дней после похищения Чэня Гуанчэна, слепого активиста, на общественных началах взявшего себя защиту жертв, и откровенность сообщения создала впечатление, что правительство более активно стало реагировать на такие события и что официальные СМИ немного осмелели. Но верно ли это впечатление?

История в Линьи относится к новостям такого рода, которые чиновники- пропагандисты обычно хоронят в секретных архивах Коммунистической партии. Согласно сообщениям, местные власти Линьи, стремясь избежать превышения квоты рождаемости в рамках политики «одного ребенка», осуществляемой в Китае, вынудили нескольких женщин подвергаться абортам и насильственно стерилизовали многие пары, в которых более одного ребенка. Сообщают, что у тех сельских жителей, которые скрылись от этой кампании, членов семьи заключили в тюрьму. Некоторые в Линьи предполагают, что их там подвергали унизительному обращению, пыткам и вымогательству.

Зачем же расследовать этот скандал и сообщать о нем? Я полагаю, что сообщения Синьхуа лучше всего воспринимать как своего рода чрезвычайные меры.

Китай пытается получить целевое финансирование от ООН на улучшение репродуктивного здоровья нации — и процесс затормозился из-за сообщений о принудительных абортах. Центральные власти не расследовали злоупотребления в Линьи, пока новости о преследовании Чэня Гуанчэна — и о его похищении с помощью пекинской полиции — не попали в международные СМИ.

Чэнь сообщил о злоупотреблениях официальным лицам и попросил неправительственную организацию «Citizens’ Rights Defense Group» провести расследование. Группа отправилась в Линьи в мае. Месяц спустя, сеть китайских правозащитников сообщила о фактах, установленных этой группой, и потребовала вмешательства Комиссии планирования семьи (FPC) центрального правительства.

Как доброволец этой сети, я поддерживала связь с Чэнем и следовала за событиями близко. В июле, когда ему не удалось получить какой-либо реакции от правительства, Чэнь начал искать правовой помощи от видных адвокатов, чтобы подготовить судебные процессы от имени жертв, что вызвало тревогу среди местных официальных лиц. Преследуемый полицией, Чэнь начал скрываться. «Моя личная безопасность оказалась под угрозой», — написал он 30 августа мне по электронной почте, и это было последнее его письмо.

После энергичных международных протестов по поводу похищения Чэня, FPC решила провести расследование. Агентство Синьхуа объявило, что местные чиновники, ответственные за насилие, могут предстать перед судом. Центральные власти, казалось, ощущали неотложную потребность сдержать критику, направленную на его сомнительные усилия по контролю численности населения. И Синьхуа немедленно заявило, что злоупотребления были ограничены несколькими городами.

Однако центральное правительство мало что сделало, чтобы остановить запугивание жителей деревни Линьи. Чэнь был освобожден из-под стражи, но остается под домашним арестом, а 2 сентября по неизвестным причинам его опять отвели в полицейский участок.

Полиция отказывается возвратить Чэню персональный компьютер и сотовый телефон. Деревня также загадочным образом осталась без телефонной связи. Тем временем путем арестов, угроз и подкупа власти вынуждают сельских жителей забирать заявления о злоупотреблениях и отказываться от судебных процессов, предупреждая об ужасных последствиях в случае сотрудничества с Чэнем и адвокатами.

FPC отказывается вмешиваться, говоря об отсутствии правоохранительных полномочий. 10 октября адвокатам сельских жителей сказали, что заседание суда, запланированное на этот день, отменено. Сообщают, что на обратном пути в Пекин на адвокатов напали бандиты.

Если рассматривать дело в этом контексте, то наивно верить, что отношение правительства к ситуации в Линьи отражает изменения в его реакции на нарушения прав человека. Если правительство действительно стало более отзывчивым, почему мы не видели подобные ответы на другие конфликты по поводу воровства сельхозугодий, угрозы правам инвесторов или коррупции высокого уровня?

Во всех этих случаях власти ответили репрессиями, не гнушаясь и наймом «людей в штатском» для похищения или избиения людей, которые пытаются предать проблемы огласке. Запоздалые приступы гласности в Китае, связанные с распространением СПИДа в сельской местности и эпидемией атипичной пневмонии, ясно указывают, что центральное правительство расценивает гласность исключительно с точки зрения целесообразности.

Другие утверждают, что правительство Китая просто теряет свою власть, и ее захватывают местные органы власти. Эта перспектива едва ли утешительна. Если злоупотребления и репрессии в регионах продолжаются независимо от внимания центрального правительства и независимо от того, насколько уверенно пишет о них пресса, о чем это говорит?

Более вероятно, однако, что центральные власти следуют принципу, хорошо известному большинству китайцев: neijin waisong, или «контроль внутри — покой снаружи». В применении к данной ситуации этот принцип означает сосредоточение власти в одних руках внутри страны, при одновременном разоружении критиков за рубежом.

Я полагаю, что потеря контроля правительства в регионах — срежиссированный ход. Хаос обеспечивает прикрытие для подавления сопротивления. Слишком уж удобно, когда неопознанные громилы избивают и запугивают активистов, которые подвергают сомнению власть Партии, и слишком уж легко чиновникам обвинить во всем неподконтрольную «банду преступников», когда международные СМИ начинают задавать вопросы.

Действительно, подозрительно целенаправленные нападения «бандитов» произошли, кроме Линьи, и в других местах. Громилы избили борца за гражданские прав Лу Бангли в городе Тайши провинции Гуандун в начале октября. Шесть крестьян из деревни Динчжоу провинции Хэбэй, выступавшие против конфискации их земли правительством, погибли в кровавых столкновениях с бандой головорезов в июле. Список можно продолжать.

Государственные средства информации недавно начали выпускать статистические бюллетени «массовых инцидентов» по итогам года. В прошлом году, по утверждениям правительства, было 74 000 таких инцидентов. Наблюдатели изумляются тому, что лидеры Китая признаются в таком ошеломляющем количестве выступлений протеста. Но здесь, опять же, правительство прячется на виду у всех. Государственные средства массовой информации были вынуждены признать, что эти протесты — испытание воли партии к сохранению своей власти. Они забыли лишь сообщить подлинную историю о том, как партия реализует эту самую волю, полагая, что само по себе признание нас уже удовлетворит. Нам не стоит торопиться подыгрывать им.

Ли СЯОЖУН — исследователь прав человека, преподаватель философии в Народном университете КНР