«Мысли о дороговизне

Приходилось ли вам, многоуважаемые дамы и господа, что-либо вспоминать, если забыли даже о том, что именно хочется вспомнить? К такому дискомфорту в моей голове привело известие о ревальвации гривни и девальвации доллара. Выслушав комментарии Президента, премьера, главы НБУ, первого вице- премьера, министров финансов и экономики и представителя Президента в Кабмине относительно этого события, я оторопел от плюрализма их мнений: кто — в лес, а кто — по дрова. С одной стороны, значит, речь идет о своевременной и необходимой мере по борьбе с инфляцией, а с другой — вылазит капитуляция перед российскими нефтетрейдерами, которым позволили иметь именно ту выгоду, какую они хотят, но записанную меньшими цифрами. Тогда и возникло у меня ощущение, что обо всем этом я что-то читал давным-давно, но не знаю — что и где. Начал ходить вдоль книжного шкафа — зря. Зная о своем несчастном свойстве ставить книги не на то место, откуда взял, попробовал рыться в тумбах, где среди старых бумаг попадаются интересные находки. И — вы не поверите! — нашел, вспомнил, раскрыл, прочитал… Хочу напомнить и вам, уважаемые читатели, о чем писал Н.А. Добролюбов в 1859 году в статье, название которой я позаимствовал для этой реплики. Цитата несколько длинновата по газетным меркам, но выписываю ее с чистой совестью, ибо — увидите сами — она того стоит. Чтобы понятной была тональность Николая Александровича, замечу, что речь идет о материале, обнародованном в сатирическом журнале «Свисток». Итак: «Причина дороговизны состоит в том, что ныне наличная единица монеты слишком велика. Эта мысль особенно замечательна по своей простоте и глубокому политико-экономическому смыслу. В самом деле: фунт говядины стоил, напр., 14 копеек меди; вдруг введен счет на серебро; выходит, что фунт должен стоить всего 4 копейки. Но привычка — вторая природа; все продолжают продавать и покупать говядину по 14 копеек, не замечая, что это на ассигнации составит уже 49 коп. Стало быть стоит только ввести опять курс на ассигнации, и все мгновенно подешевеет. Теперь уже привычка к новому счету на серебро сделана всеми; след. и при новом курсе цены на все предметы останутся те же: за фунт говядины будут по-прежнему платить 14 копеек, а, между тем, в сущности-то он будет стоить уже только 4 копейки. Таким образом, покупатели сократят все свои издержки в 3? раза, а торговцы будут воображать, что получают за свой товар те же самые деньги, что и прежде. Обе стороны, значит, будут довольны. А, между тем, как это просто!» Далее публицист обыгрывает эту тему относительно извозчиков и овса (авто и бензина тогда еще не было) и заканчивает так: «Математически можно доказать, что подобная мера в весьма короткое время возвысит народное благосостояние во столько раз, на сколько единиц увеличена будет номинальная ценность монеты». Не смешно…

Не принадлежу к той братии, которая пересидела власть Кучмы тихо, как мышь под веником, а теперь излишествует в критицизме. Хочу, однако, знать, что делается в государстве. Так, мы получили в наследство высокую инфляцию (не забывайте — она расцвела еще ДО ТОГО, как новая власть повысила социальные выплаты). Да, речь идет об антикризисных, а значит срочных и нетрадиционных мерах. Но именно в таких условиях каждый новый шаг должен быть всесторонне проанализирован и одобрен всеми ключевыми игроками на управленческой шахматной доске. То, что на самом деле происходило, напоминает не жесткий кризисный менеджмент, а первую репетицию самодеятельного хора. Возвращаясь к ценам на мясо, должны признать, что план госпожи Ю. Тимошенко относительно оптовой его закупки Госкомрезервом, был авантюрным: никто дешево продавать мясо не захотел. «Синиця слави наробила, що хоче море запалить…» Будем надеяться, что неоднозначная сделка с ценами на бензин и неудача с ценами на мясо — последние «проколы» правительства. Хотя «100 дней» являются скорее журналистской фишкой, их должно хватить если не для решения неотложных проблем, то хотя бы для сплочения команды.