Узнать все!

Мирон ПЕТРОВСКИЙ , культуролог:

— Я не думаю, что правды может быть слишком много. Вопрос стоит в другом — насколько независима нынешняя журналистика? Если раньше она зависела от идеологических установок, то нынче — от денежного обеспечения хозяина-собственника. Поэтому говорить о независимости можно с серьезными оговорками, понимая, что это относительная независимость. А если общество не сможет оценить всей правды о себе, то тем хуже для него.

Юрий МАКАРОВ , «1+1»:

— Я не думаю, что сегодня уже можно говорить о свободе журналистики. Во-первых, она зависит от одного центра влияния, а во-вторых, в силу кадрового состава журналистского корпуса свобода слова в стране — не тот вопрос, который стоит остро.

Теоретически — да, действительно, в самых лучших странах с древними традициями существуют ограничения и самоограничения. Если правомерно судить о вопросе с яйцом и курицей, то давайте сначала придумаем масштабы свободы слова для того, чтобы потом начать ее ограничивать.

Татьяна ВЕРБИЦКАЯ , и. о. главного редактора «Тернопільської газети»:

— Не может. Потому что, с одной стороны, очень тяжело высветить всю правду на страницах прессы или с помощью телевидения. С другой — сегодняшнее общество не хочет оценивать все реалии. Когда у человека случается что-то неприятное, то он это пытается отбросить и забыть. Думаю, что по этому принципу действует и общество. Оно, в принципе, понимает, что ничего хорошего нет, и старается над этим не задумываться, считая что лучше почитать о чем-нибудь веселом.

Зиновий КУЛИК , политолог:

— В данном случае нужно говорить не столько о свободе слова в Украине, сколько философски осмыслить значение поставленного вопроса. На сегодняшний день я не знаю общества, даже с прекрасным развитием гражданских институтов, которое хотело бы знать о себе всю правду до конца. Общество всегда состоит из нескольких прослоек. Если отбросить маргинальную часть, то следующие две общие прослойки — это потребительское сытое общество. Кроме этого, существует еще одна прослойка, которую мы называем элитой. Это не обязательно титулованная, а скорее мыслящая часть общества. В данном случае интересы этих прослоек не совпадают. А если так, то в данном случае можно говорить только об отдельных отражениях проблем и потребностях этого общества в СМИ. Маргинальная часть вряд ли интересуется степенью свободы слова. Если говорить об обширной части потребительского общества, то их интересует свобода, которая касается быта, наподобие «подглядывания в замочную скважину» — у нас это называют «желтой» прессой. Более того, часть элиты эти вкусы стимулирует, потому что это не только та часть общества, которая несет деньги в магазины, но и основная часть электората. Из-за этого, часть элиты, которая понимает значение таких механизмов, пытается присутствовать в сознании потребительской части в наиболее выгодном для нее образе. Чтобы обеспечить себе путем демократии приход к власти.

Если же говорить об элите, то она также не однородна. В ней есть люди, уверенные, что они рождены властвовать в прямом понимании этого слова. Другая часть уверена, что она будет владеть умами. Эти две части по-разному воспринимают уровень свободы слова. Рожденные властвовать пытаются эту свободу купить, потому что она нужна им для формирования привлекательного имиджа среди населения. Та же часть, что выбрала для себя призвание владеть умами, всегда находится в оппозиции — она является генераторами свежих идей. Поэтому эти люди все время не удовлетворены положением вещей.

Если от общефилософских размышлений перейти к конкретике, то можно говорить о специфическом назначении СМИ в зависимости от ситуации, аудитории и состояния общества. То есть, если у нас говорят о степени свободы, то, очевидно, от СМИ все ждут освещения проблем, общественных «язв». Такого, что по душе общепотребительской информационной аудитории. Постоянное педалирование этой темы приводит к тому, что основная масса потребителей информации привыкает даже к «тяжелому» негативу. Представители властных структур на это не реагируют. То есть негатива такая масса, что объективное решение одной или двух проблем ничего не меняет. С другой стороны, если после решения некоторых проблем власть не находит отражения своей работы в СМИ, то это ее задевает. Таким образом, из-за СМИ возникает конфликт между властью и неравнодушной частью общества. Судя по тем процессам, что у нас происходят, число неравнодушных граждан с каждым годом уменьшается. Выборы тоже уменьшают эту прослойку. Незаинтересованность политикой у нас — от безнадежности повлиять на изменения. Разные причины означают и разное понимание ситуации. Из-за этого степень свободы наших СМИ не влияет на решение тех или иных проблем. Это является фактором не менее важным, чем обязательное условие свободы слова, то есть экономическая независимость СМИ. На этот фактор у нас почему-то обращают очень мало внимания. Я считаю, что объективная реакция власти на аргументированные выступления СМИ должна стать одной из проблем, над которой должны задуматься журналисты в своих корпоративных действиях. Потому что иначе свобода будет, но она не даст положительного эффекта.

Сам образ перевернутой пирамиды как будто отвечает нашей ситуации, но только частично. Мне кажется, что эта пирамида не только перевернута, но у нее существенно срезан верх-основа. И она в этом перевернутом состоянии стоит на достаточно прочной опоре и имеет тенденцию к увеличению своей стойкости. Для решения этой проблемы нужно вместе нарастить эту вершину и тогда, опираясь исключительно на острый угол, пирамида не удержится и станет в свою нормальную позицию, в которой она и должна стоять.