Старое и новое кино

НАРОДНАЯ ЛЮБОВЬ

Общеизвестно, что КПУ-КПСС во времена своего руководства страной была не партией в нормальном смысле этого слова, а совсем другой организацией, определяя роль которой, ученые защитят еще не одну сотню диссертаций. Партия семьдесят лет была как небо над головой, как земля под ногами. Даже коммунистической эту партию тогда никто не называл. Просто партия, разве другие бывают? Миллионы коммунистов, к которым принадлежала практически вся элита государства, воспринимали партбилет как дополнение к паспорту, как пропуск в определенные, недоступные другим, сферы жизни.

По моему мнению, с которым можно спорить, КПСС-КПУ и до сих пор могла бы существовать в реформированном виде, продолжая руководить государством, как, например, в Китае, где коммунистическая власть не мешает, а даже способствует экономическим реформам. Так же, как и у наших восточных друзей-китайцев, в Украине не было двенадцать лет назад ни объективных сил, ни объективных причин для свержения КПУ-КПСС. Но было ли на самом деле это свержение, когда КПУ была запрещена властью, состоявшей в большинстве своем из членов той же КПУ? Просто в то время именно так сложилась политическая конъюнктура. Если не обращать внимание на партбилеты, то после запрещения КПУ при власти остались те же люди, просто «забыв» о своей партийности, которая была, как оказалось, чисто формальной. Как не вспомнить, что в августе 1991-го партийные организации на местах исчезли сами. Никто не штурмовал и не защищал партийные комитеты. Их просто не стало.

Подавляющее большинство руководителей-коммунистов активно участвовало в распределении власти, чаще всего даже не поменяв кабинетов. Власти хватило не всем. Часть обиженных несправедливым перераспределением власти коммунистов и стала ядром нынешних левых партий. Быстрее всех сориентировался Александр Мороз, зарегистрировав Социалистическую партию, которая, по замыслу, должна была занять место коммунистов у потенциальных избирателей наподобие ПДС, сменившей правящую СЕПГ в Германии. Дальше все известно. После появления КПУ Петра Симоненко вроде бы братья по идеологии из СПУ и КПУ стали почти образцовыми политическими конкурентами, а иногда и антагонистами. По сравнению с ними расколотые Рухи — образец братства.

Именно раскол левых на несколько враждующих партий и стал причиной того, что в Украине коммунисты не вернулись к власти, как в Литве или Молдове, хотя это было вполне возможно и в 98- м, и в 99-м, если бы от левых шла единая партия и единый кандидат в президенты. Хорошо это или плохо, нам знать не дано, зато точно известно, что большинство украинцев уже никогда не проголосует за коммунистов. Именно после этого можно было спокойно вернуться к вопросу о законности запрещения КПУ в 91-м и утешить коммунистов решением Конституционного Суда. Этим решением было с одной стороны возвращена в правовое поле так называемая «партия Гуренко», с другой — опять открыт вопрос об «имуществе КПУ». Об имуществе, пусть и не своем, говорить всегда приятно, поэтому теперь — об имуществе.

СОБСТВЕННОСТЬ КПУ

Вопрос о собственности партии, отрицавшей само понятие «собственность» в нормальном ее виде, звучит несколько анекдотично. Если не смотреть в документы, то собственностью КПУ у нас было все, включая нас самих. Потому что именно решениями партийного бюро или политбюро определялось, начнется ли война, перекроют ли реки, построят ли АЭС, переселят ли народы. Юристы, которые будут заниматься этим вопросом, обратят внимание на формальное отсутствие понятия «собственность КПУ». Все имущество, бывшее в государстве, было общенародным, а для удобства управления просто отдавалось «на баланс» или министерствам, или коммунхозам, или профсоюзам, или комсомолу, или управлениям делами партийных комитетов на местах и в столице. Поскольку каждое решение ЦК КПУ автоматически подтверждалось тогда «советами трудящихся», можно было довольно просто объявить собственностью партии все в стране без исключения, тем более, что всем реально руководили члены той же самой партии.

Не сделали так в КПУ не потому, что такие неразумные, а потому, что не могли. До лета 1991-го КПУ не была собственно партией, а только подразделением КПСС. А КПСС тогда, в лице Михаила Горбачева, как раз и пыталась что-то реформировать. В результате киевские коммунистические руководители так и не успели насладиться полнотой власти. КПУ вовремя запретили. В то же время незапрещенный комсомол оперативно оприходовал имущество, которое было на его балансе, и все это продолжает нам служить в другом качестве, не вызывая никаких вопросов. Во всяком случае, я не слышал, чтобы где-то выражали неудовольствие по поводу использования бывшего райкома комсомола не по назначению. Могут ли так же распорядиться имуществом со своего баланса руководители уже не запрещенной КПУ? Как будто могут. Но начать предлагаю со здания бывшего ЦК КПУ, где нынче находится Администрация Президента. Просто хочется увидеть, как Станислав Гуренко заходит туда с решением КС и просит срочно освободить помещение. Этого, ясное дело, не будет. Гуренко — серьезный человек и мыслит реалистично. Поэтому и положил документы своей партии в теку Петру Симоненко, собрав для торжественности полный зал людей. Потому что ясно, что никакой партии у Гуренко уже давно не было. Мифические сотни тысяч коммунистов из его партии давно забыли о своей партийности, как тридцатилетняя женщина забывает клятвы, которые она давала в семнадцать лет соседскому юноше, который шел служить в армию.

Решения первого и последнего съезда воссозданной после запрета КПУ мудры и единственно верны. Пусть теперь у Симоненко болит голова от того, как требовать восстановления «попранных прав» и одновременно не поссориться со властью. Нынешний лидер украинских коммунистов уже не раз показал свое умение использовать популярную партийную вывеску с наибольшей пользой для нынешних руководителей КПУ. На их жизнь еще хватит голосов избирателей, чтобы быть спокойным за свое место на политической арене. Все меньше в действиях коммунистов карикатурных «демонстраций трудящихся» и «маршей юных пионеров», все больше реальной политики. А реальной украинской политике и не нужно, чтобы за партийными съездами наблюдала вся страна. Страна может пока смотреть кино. Когда она опять будет нужна политикам, ей об этом сообщат.