Цена надежды

— Уважаемая г-жа Людмила, в чем, собственно, заключается проблема предоставления церкви в целом статуса юридического лица? Какие церкви заинтересованы в этом и почему? Хотелось бы также немного услышать об истории вопроса — какой статус имели церкви до 1917 года, при советской власти, как решаются эти вопросы за рубежом сегодня?

— Упомянутый вопрос весьма важен для всех тех церквей, которые имеют четкую, жесткую и, так сказать, догматическую иерархическую структуру. Именно поэтому в его решении почти, за незначительными исключениями, не заинтересованы протестантские церкви, в системе которых главным звеном является не иерархия, а свободная община, имеющая право распоряжаться церковным имуществом. В православных, греко-католических и католических церквях всей собственностью традиционно владеет церковь в целом, как субъект гражданского права, как юридическое лицо. Революция лишила церкви не только собственности, но также и юридических прав, незначительная часть которых была передана общинам. Это было сделано, очевидно, с политической целью — лишить иерархию, а значит и церковь в целом, влияния, значения, веса. Тем более, что после почти полной конфискации революционным правительством церковного имущества, проблема управления сама собой отпала.

Сегодня проблемы не только возникли, но и обострились. И дело не только в церковной собственности. Главное то, что без предоставления церкви в целом (скажем, Римско-католической или УПЦ МП) статуса юридического лица невозможно строить нормальные взаимоотношения церкви с государством, которые отвечали бы записанной в Конституции норме — независимости церкви от государства. Дело в том, что церковь существует в стране, в обществе, но не в государстве, ибо является суверенным субъектом, а не частью государственной структуры, как это иногда случается сегодня. (И не только по вине государства).

Если учитывать опыт других стран, то взаимоотношения «государство-церковь» должны регулироваться специальным двухсторонним договором — конкордатом. В договоре определяются также имущественные аспекты, и вовсе не обязательно, что та или иная собственность передается церкви. До сих пор в Украине таких договоров нет. А ситуация, в частности имущественная, весьма напряженная — раскол православия, перераспределение собственности между Православными и Греко-католическими церквями, заявки Католической церкви на свое историческое имущество. Общая картина еще усложняется тем, что реституция (возвращение) собственности церквям, которую обязалось осуществить государство, сделана далеко не в полном объеме. На сегодня храмами обеспечено 70% верующих.

Это не так мало при нормальных отношениях между церквями, но у нас это провоцирует обострения, иногда искусственные. Вспоминаю храмовое здание, которое довелось посетить в Испании. Оно было специально оборудовано для того, чтобы там осуществляли богослужение различные церкви и конфессии — католики, протестанты нескольких направлений, православные. На дверях здания прикреплено расписание — кто, когда, на каком языке служит. Для каждого и для всех храм был открыт круглосуточно. Обратите внимание — это была Испания, еще не так давно исключительно и фанатично католическая страна.

Конкордат тем удобен и необходим, что в нем можно прописать — на принципах консенсуса — условия и положения, которых в принципе не может быть в Конституции, в законах. Хотя бы потому, что последние пишутся для всех и не учитывают особенностей отдельных церквей. Для примера вспомним другую острую проблему — празднования воскресенья одними христианскими церквями, субботы другими и пятницы мусульманами. В отдельных договорах это могло бы быть закреплено компромиссными решениями.

— Как могут воспринять религиозные общины предоставление прав юридического лица церквям в целом?

— Любое решение по этому поводу не является беспроблемным. В частности, против него, вероятно, будут протестовать парафии, в первую очередь православные. Сегодня, в условиях раскола православия, общины иногда пользуются возможностью сменить юрисдикцию — перейти от одной церкви к другой вместе со всем церковным имуществом (земельным участком, храмом и храмовым имуществом). Если распорядителем всего будет, скажем, епископ или первоиерарх, то общине придется уходить налегке и, очевидно, быть менее желанным гостем в другой церкви. В любом случае, новая схема юридических отношений в церкви повысит ответственность священоначалия за действия общин.

Против предоставления церкви статуса юридического лица сегодня выступает УПЦ КП. Представители церкви утверждают, что изменения могут быть сделаны только после объединения украинского православия. (Причиной такой позиции могут быть опасения Киевского патриархата относительно неравного раздела собственности, того, что большая часть православной собственности перейдет к канонической УПЦ МП. — К.Г. )

Сегодня, как следствие отсутствия статуса юридического лица и подробно разработанного конкордата, государство иногда нарушает конституционные права церквей. Например, обещало вернуть имущество, а вернуло не полностью. Церкви часто являются заложниками власти различных уровней, начиная с сельского, а их епископы не имеют права вмешиваться. Зависимость церкви от государства усиливается и тем, что парафияне, особенно православные, при наших современных экономически- социальных условиях не способны содержать свои церкви, как это всегда было раньше.

(Есть весомые основания подозревать, что двухсторонние соглашения, зафиксированные в конкордатах, будут нарушаться обеими сторонами так же, как сегодня нарушаются конституционные законы и правительственные указы. — К.Г .)

— Перейдем к еще одной острой проблеме. Общество, СМИ весьма озабочены активной деятельностью новейших религий (движений, деноминаций), о которых еще совсем недавно большинство из нас не имело ни малейшего представления. Духовные лидеры таких церковных общин иногда приобретают большую власть над сознанием последователей, пугают непричастных своими бурными манерами во время речей и, вообще, абсолютно выпадают из картины нашего представления о церкви, богослужении, молитве. В чем причины таких социальных явлений? Как можно объяснить распространение новых верований и обрядов в Украине, которая никогда не была чересчур набожной, особенно в те времена, когда не нужно было защищать веру саблей?

— Здесь речь идет о явлении, имеющем название социопатия, — о социальной патологии, вовсе не таком редком и особенном явлении в общественной истории, как это кое-кому кажется. Подобные феномены, конечно, проявляются во времена социального возмущения, когда начинает расшатываться старая система ценностей. Что касается новейших религий, то первые признаки явления появились еще во времена Советского Союза, где- то в 70-е годы. Социальные опросы того времени не могли скрыть тот факт, что количество верующих людей в Союзе увеличилось и с течением времени остается более менее стабильным — на уровне 15- 20%. Это означало только одно — в религию, так сказать, пошла молодежь. Кризис старых ценностей проявился в частности в том, что тогда, еще до появления на территории Советского Союза новейших религиозных движений, возник большой интерес, скажем, к восточным религиям. Не к православию. По той причине, что православие было тесно связано с советским истеблишментом, а его молодежь перестала принимать. Приблизительно в то же время подобные движения возникли и в странах Запада — бунт людей, в частности, студенческой молодежи, против устоявшегося способа жизни, против условностей, традиционных церквей, традиционной морали. Вспомним хотя бы движение хиппи. Проблемы в западных странах существуют и сегодня, хотя можно считать, что в западной демократии с ними в общем справились. Главным оружием против любых новейших верований там является полное информирование своих граждан о возможной опасности того или иного религиозного либо светского движения.

Любой кризис в первую очередь проявляется на уровне человеческой психологии, а не на уровне сознания. Это справедливо как для отдельного человека, так и для общества в целом. Особенно чувствительны к общественным переменам люди, неуверенные в себе, с суперчувствительной психикой. Такие люди не только легко впадают в состояние экзальтированности, но и сознательно ищут подобное состояние, ищут духовное возбуждение. Понятно, что эта их жажда не может быть утолена в традиционных церквях. Ведь сама продолжительность, например, православной литургии исключает возможность какого-либо чрезвычайного возбуждения. Проповедники же новейших религий как правило провоцируют выход психической энергии специальными, давно известными приемами. Очень важно и то, что они всегда дают людям очень простые рецепты жизни и всегда — надежду на лучшее. Не в отдаленном будущем, не после смерти, а теперь и немедленно. Только верь, только забудь себя — и ты излечишься, ты успокоишься, жизнь твоя радикально изменится. Главное — страстно верить в чудо, которое вот сейчас произойдет в твоей душе. На некоторые психические болезни это действительно может благотворно влиять. Однако невозможно спокойно наблюдать «сеанс» лечения безнадежных больных, калек, слепых, которых ошеломляют на короткое время неосуществимыми надеждами. Причина неудачи всегда одна и та же — мало веры; надейся, верь — и в следующий раз произойдет чудо. Вокруг харизматических лидеров, как правило, собираются люди одного типа психики, лишенные сдерживающих механизмов, люди, беспомощные в момент социального кризиса, которые только и ждут, чтобы их кто-то «повел». Часто это не очень образованные люди, но это безразлично — духовный лидер-харизматик никогда не опирается на логику, на доказательства, он играет на тех струнах, которые уже звенят в душах его «овечек». В традиционные же церкви идут люди, традиционно настроенные, воспитанные в уважении к традиционным ценностям, люди, ценящие уравновешенность собственной души. Для украинских православных христианство часто является просто возвращением к своим истокам, а также, что для них очень важно, — источником духовного покоя. Иногда достаточно просто посидеть в пустом храме, остановиться, так сказать, на бегу, среди суеты сует. (К сожалению, в православном храме не посидишь — негде. Тем более, что во время, когда нет службы Божьей, церкви, как правило, закрыты. В отличие от католических). Для другого типа людей этого недостаточно — они ищут не тишины, а бури в своей душе.

— Какие, по вашему мнению, неорелигии опасны для общества, граждан Украины?

— Безусловно, опасно было Великое Белое братство. Но для того, чтобы квалифицировать ту или другую общину, нужно ее досконально изучить. Критерии оценки здесь очевидны. Когда духовный лидер подавляет личность, когда парафиянин перестает чувствовать ответственность за свои действия, за свою жизнь, это сигнал: «Опасно! «. Еще один признак — заметная деформация социальных связей верующего, ситуация, когда семья с первого места в жизни человека перемещается куда-то на второстепенное. Бывает, что парафияне полностью отрываются от семьи и отдают себя общине. Это ненормально. Считаю, что недопустим также принудительный сбор церковной десятины на потребности церкви — это нарушение прав личности, посягательство на ее собственность. Даже в том случае, когда личность делает это добровольно, — человек, которого покорили и ведут, перестает отвечать за свои действия.

— Мы как-то не замечаем того факта, что традиционным церквям также присущи элементы, так сказать, социальной опасности. Например, монастырская жизнь, изолирующая иногда совсем молодого человека от мира, или тотальный целибат католического духовенства. Против этого не слышны протесты — люди, по-видимому, просто привыкли к этому?

— Действительно, к уставам Католической и Православной церквей люди хорошо привыкли, ибо они воспитаны в этой культуре, ее отдельные «ипостаси» их не шокируют. Здесь нет ничего неизвестного, все хорошо ориентируется в реалиях, могут прогнозировать последствия той или другой ситуации. И потому здесь отсутствует угроза. Новейшие религии — это неизвестное, темное, непредвиденное. Разница между традиционными и нетрадиционными верами еще в том, что традиционные церкви давно утратили свою экзальтированность. Уверена, что со временем некоторые новейшие церкви также станут элементами традиционной культуры. Те, которые выживут.

— Как образом украинское общество должно защищать себя от нежелательных влияний некоторых неорелигий?

— Самое главное здесь — достаточное количество информации, рассчитанной на каждого. А что у нас есть сейчас? УТ-2, например, представляет своим зрителям исключительно новейшие религии. Это значит, что государство (УТ-2 — канал государственный) не обеспечивает людям право выбора, не дает все возможные варианты обеспечения духовных потребностей. Далее. Наше государство не реагирует заблаговременно на сигналы опасности. В США, например, если в суд поступит пять жалоб на какую-то церковь, то ее духовенство привлекают к ответственности, изучают практику богослужения, ритуалы и тому подобное. И делают выводы.

Чрезвычайно необходимо сформировать в Украине специальный орган — независимую экспертизу, которая была бы способна идентифицировать социально опасные религиозные движения. Проблем здесь много. В частности, проблема независимости экспертов, которых у нас сейчас просто нет, ибо почти все специалисты — государственные служащие. В экспертную комиссию должны входить ученые-религиеведы, психологи, психиатры, педагоги, культурологи. Эта структура должна изучать и оценивать имеющиеся в стране движения, делать свои выводы о возможности регистрировать церковь или нет. А также обязательно информировать граждан: «Осторожно! Здесь посягают на вашу свободу воли! Здесь — на ваше имущество и деньги! Здесь — на ваших детей, вашу семью! Держитесь на расстоянии!»

А что касается свободы выбора, права исповедовать любую веру, то здесь уместно вспомнить изречение одного американского судьи: «Каждый имеет право махать руками, где хочет, но только до той точки пространства, где находится мой нос!»