ФИЛОСОФ, КОТОРОГО «НЕ ПОЙМАЛ МИР»

В наше время, когда обсуждаются духовные основания украинской национальной идеи, особенно остро возбуждает общественный интерес философская проповедь Григория Сковороды, его беспримерный поиск правды жизни, человеческой идентичности, идеалов кристаллической совести.

Творчество Г.Сковороды имеет глубокое значение, которое трудно переоценить в истории украинской духовности, европейской ментальности как таковой. Он одним из первых в новоевропейской цивилизации утвердил феномен мудрости, который после античных времен был заслонен всеохватывающим проектом рассудочно-механического истолкования всего сущего, рассмотрения истины в ее отрыве от добра и красоты. В проповеди философа на первый план выдвигается идея смыслонаполненности самого бытия, того софийного начала жизни в ее просветленности надеждой и гармонией, которое в украинском менталитете служило идейным мотивом противостояния хаосу, «тьме внешней» враждебных сил зла, иноземного гнета и нашествий.

Г.Сковорода, вслед за великим Сократом, утверждал, что подлинная мудрость состоит не столько в познании истины, сколько в том, чтобы жить в истине. Этим объясняется тот удивительный факт его биографии, что философ запрещал издавать свои книги, хотя и называл их «детьми». Сковорода считал истинным философским результатом «книгу» своей жизни, в которой каждый поступок строится как строка жизнетворчества, а рукотворные тексты выступают лишь символизацией этого творения жизни, его знаками. «Воззри на мір сей, — писал он, взглянь на род человъческій. Он ведь есть книга...» (с. 522; цитаты даются по подлиннику, с сохранением его орфографии, т.е. «руської мовы», соответственно академическому изданию Сковороды в 2-х томах, т. 1, К., Наукова думка, 1961)

Вот почему Г.Сковорода утверждает: «...исходы премудрости суть то исходы живота», т. е. жизни (с. 140).

С этой точки зрения он рассматривает ветхозаветную книгу «Исход» не как литературный материал, а как рецепт выхода из плена плоти в царство свободного духа. Такая позиция позволяет и библейскую книгу Бытия трактовать не буквально, ибо такая буквальность порождает, по мысли Г.Сковороды, «тлен, прах, обман». Здесь присутствует, говоря современным языком, символизация творчества человека, который должен открыть свое небо и землю, найти «твердь» своего бытия, обозначить стихии судьбы, обрести душу и войти в «паузы» воскресного созерцания.

Подобным образом трактуются и собственные сочинения Г.Сковороды. Так его диалог «Асхань» дает основания сравнивать тексты философа с «голубинной вестью» через «потоп змеиный» к «водам священного разума». Устами голубя, вестника конца потопа, Г.Сковорода говорит: «послала мене истина к милости, а мир к правдъ» (с. 156).

Жизненные эквиваленты имеют и другие философские тексты Г.Сковороды. «Жизнь наша, — пишет философ, — есть путешествіе» (с. 362). И Г.Сковорода бытийно прокладывает дороги своих странствий по землям Киевщины и Слобожанщины, становится странствующим мыслителем, который несет людям поэзии «божественных песен», философскую мудрость и святую мораль.

Он развивает философский взгляд на жизнь как представление «вселенскаго сего чудотворного театра» (с. 552) и, соответственно, бытийно испытывает свою теоретическую установку, разыгрывая разные жизненные роли.

Их многообразие и не позволило миру, согласно формуле философа, поймать его в полной фиксации. У Г.Сковороды была роль и библейского старца Варсавы, и христианского проповедника Мейнгарда, паломника монастырей Слобожанщины и уставщика (дирижера) Петербургской Певческой капеллы, композитора и поэта, преподавателя и сельского просветителя. Это было уже настоящее экспериментирование со своей жизнью, которое опровергает представление о схоластичности философии украинского мыслителя. Не абстрактное теоретизирование, а активное, эмпирическое вторжение в бытие, в свою судьбу — таков императив его мировоззрения. А это значит, что идейный мир Г.Сковороды нельзя исчерпать только идеями платоновской философии.

В учении Сковороды о видимой и невидимой натурах бытия, действительно, имеются платоновские мотивы. Но украинский философ связывает видимое со смертным началом жизни, а невидимое — с вечным, духовным. И получается уже, что философская дилемма духа и материи сводится к проблеме, которую Г.Сковорода пытался разрешить всей практикой своего бытия: «Одна ли смерть царствует? И нъсть живота» (с. 69—70), то есть к проблеме тленного и вечного.

Трудно найти в мировой философии мыслителя, который, подобно Сковороде, испытывал бескрайнюю жажду вечного. Он считал, что духовный человек, который взращивает в своей душе истину, формирует внутреннюю бесконечную личность, персону, которая способна сливаться с Богом и почивать на «холмах въчнаго». (с. 170)

Здесь нет отвлеченного богоискательства. Как бы непривычно для нашего утилитарного понимания жизни ни выглядел сковородинский поиск вечного, в нем присутствует и запрос современности. Перспектива вечности является востребованной и нашим прагматическим временем.

Безусловно, нельзя отвлекаться от первоочередных практических требований сегодняшнего дня. Но было бы горько игнорировать при этом идеалы непреходящего, непоколебимого, вечного. В бурном море можно ориентироваться лишь по устойчивым позициям звезд. Тем более, что идеалы вечности придают устойчивость нашей жизни, включают в нее далекие горизонты общечеловеческого опыта, без которого наша жизнь легко превращается в фарс мелочей, дрязг и нелепостей.

Неслучайно же духовная традиция столетий сохранила парадоксальную формулу, гласящую, что хамство — это забвение вечности. В борьбе с этим хамством, обесценивающим мелочами и дрязгами понимание жизни, философия Григория Сковороды была и остается нашим духовным гарантом стойкости перед настоящим и несгибаемой надеждой на будущее.

СПРАВКА «Дня»

Григорий СКОВОРОДА (1722—1794)

Родился 3 декабря 1722 г. в бедной казацкой семье в селе Чернухи Полтавской губернии. В 1738—1741 г.г. и в 1744—1750 г.г. учился в Киево-Могилянской академии, а в 1742—1744 годах жил в Петербурге, где пел в придворной капелле и наблюдал за столичной жизнью. Обучение в Академии сделало Г.Сковороду одним из наиболее образованных людей своего времени. Он в совершенстве владел латынью, церковнославянским, немецким и польским языками; изучил философские труды античных и современных авторов.

Есть сведения о путешествии Г.Сковороды по странам Западной Европы (1750—1753 г. г.) в составе посольской миссии, а после возвращения он преподавал поэтику в Полтавском коллегиуме. Но враждебность церковной верхушки заставила Г.Сковороду зарабатывать себе на жизнь трудом домашнего учителя. В 1759 г. его приглашают преподавать в Харьковский коллегиум, но в 1769 г. он окончательно становится путешествующим учителем, поскольку это позволяло ему сберечь необходимую свободу духа.

До самой смерти (9 ноября 1794 г.) Г.Сковорода ходил пешком Слобожанщиной и Левобережьем, писал диалоги, читал и дарил их друзьям и всем, кто интересовался смыслом жизни. Завещал выбить такую надпись на своей могиле: «Мир ловил меня, но не поймал» . Прозванный «украинским Сократом», он призывал людей: «познай себя!», «взгляни в себя!». Заложил основы украинской классической философии. Интерес к литературному и философскому наследию Г.Сковороды не уменьшился, а даже вырос в XX ст. (Д.Чижевский, Н. Бердяев); влияние учения Сковороды прослеживается на страницах романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита».