«ОЛИГАРХОМАНИЯ»

Вы пишите — следует задать вопрос — на какую политическую силу последнее время работал Г. Гонгадзе? Намекая, вероятно, что на «красных»?

Я хочу задать для наглядности вам вопрос: а на какую политическую силу работал комиссар Корадо и его журналисты из фильма «Спрут»? А ведь проблематика такая же. Разве Корадо был красным радикалом? Нет! Он и его друзья были просто честными защитниками общества и закона в борьбе с такими же итальянскими хапугами. Но мало кто из итальянских журналистов поет дифирамбы итальянским телемагнатам.

Вероятно, вас напугали путинским наступлением на московских медиа-олигархов. Но, по моему убеждению, Путин просто ведет себя, как честный полицейский», — считает В. Монбланов.

Ну что ж, что касается трагедии Георгия Гонгадзе, то ситуация с уже неоднократным цитированием (и не только читателями) фразы о политической силе, на которую, возможно, в последнее время перед своим исчезновением работал Георгий — это реальный пример того, какой вред всем нам несет неумение видеть контекст и нежелание цитировать, исходя из контекста. Я позволю себе лишь повторить абзац из своей статьи: «В то же время — может, журналистам следует и самим прилагать усилия для добычи информации? Проводить собственные журналистские расследования? Скажем, позавчера я разговаривала с одним из московских журналистов, и тот совершенно справедливо задавал нам, украинским коллегам, вопросы: почему мы не пишем о том, на какую политическую силу в последнее время работал Г. Гонгадзе?.. О том, кто является автором компроматов на сайте FLB, и о том, против кого материалы в «УП» перепечатывали, а против кого — нет... В конце концов, — продолжим мы, — почему не ставим конкретных (а не кликушеских) вопросов к правоохранительным органам, в т.ч. и выдвигая собственные (и разные) версии произошедшего — и тем самым вынуждая их говорить по существу, а не вокруг да около?» («День», №171 от 22.09.2000) .

По-моему, очевидно, что, во- первых, я не делала никаких намеков — относительно ни «красных», ни «белых», ни «серых» и т.д. Во-вторых, и в главных, я говорила на самом деле о том, что если мы хотим действительно добираться до истины, а не просто «шуметь», выстраивать либо самые явные, либо самые удобные (каждому — свои) версии произошедшего, то мы должны исходить из всей совокупности доступных нам (или добываемых собственными усилиями) фактов. Это все, что я хотела сказать и сказала — не более, и не менее.

А вот нынешняя радикализация проблем со свободой слова может, как мне кажется, вполне привести к тому, что главными «врагами» прессы «назначат» олигархов (вполне возможно, и не без повода, но это уже другой вопрос). Ситуацию вокруг исчезновения Георгия Гонгадзе вполне можно направить сейчас — при желании — в антиолигархическое русло. А Президент на днях заявил, что «ситуація в інформаційному просторі України нагадує розбирання злочинних формувань, в яке втягуються засоби масової інформації і міжнародні структури» (УНІАН). А пресс-секретарь Президента А. Мартыненко в интервью, опубликованном в «Киевском телеграфе» (№32, 2000 г.) , говорит о том, что «карманные технологи провоцируют своих хозяев (олигархов. — Н.Л. ) на резкие телодвижения, на создание кризисов. Эти хорошо внушаемые идеи олигархи претворяют в жизнь, вследствие чего страна теряет как в международном, так и во внутреннем имидже».

В этой связи мне и кажется важным ответить нашему читателю В. Монбланову, прежде всего обратив его внимание на то, что, вообще-то, «пафос» моей статьи «Желаю процветания олигархам!» был в следующих строках: «нужно, чтобы Березовских, Гусинских, еtc было много, потому что чем их больше — тем больше разницы в их интересах, и тем внятнее сквозь множество их — да, цензур, но цензур разных, будет просачиваться объективной информации». (При этом, хочу подчеркнуть, я отнюдь не пела олигархам дифирамбы, поскольку говорила о том, что цензура Березовского (скажем) ничем не отличается от цензуры Путина (или государства). Но... Почему-то вы, господин Монбланов, не заметили парадоксальности моего пожелания (которая и оттеняла ироничность заголовка). Ведь говоря о том, что олигархов должно стать больше — мы, фактически, тем самым обозначаем эволюционный путь превращения олигархов в цивилизованных бизнесменов, а «пиратского капитализма» — в цивилизованную рыночную конкуренцию. Чем больше «олигархов» или реально претендующих на их роль — тем меньше возможностей монополизации влияния на власть, чем «круче» информационные войны их друг с другом — тем больше общество будет получать информации о злоупотреблениях, в том числе и чиновников, а, значит, тем очевиднее будет необходимость для тех олигархов, которые хотят остаться в этой стране и в своем бизнесе, выводить последний из «тени» и т.д., и т.п. Когда, скажем, ссылаются на опыт Рузвельта, который остановил «великую депрессию», ограничив аппетиты и влияние американских олигархов на экономику страны, то надо все-таки не забывать, что именно было сделано этим великим политиком. А именно — не экспроприация, не расправа с олигархами, а регуляция олигархического влияния на экономику: введением «Кодекса честной конкуренции», правительственного регулирования цен, квот на выпуск продукции и т.д. Что касается медиа — то достаточно вспомнить, что с появлением новых телетехнологий большинство развитых западных стран отказалось от госмонополии на телевещание, активнейшим образом шла дерегуляция, коммерциализация ТВ, и лишь со временем некоторые страны возвращались к определенному государственному регулированию отношений медиамагнатов с обществом, государством и в конкуренции друг с другом (законы о демонополизации, ограничении объема рекламы, квотах на зарубежную продукцию и т.д.).

Возможен ли иной путь развития (а не стагнации) СМИ? Да — есть прецедент огромной влиятельности общественного вещания в некоторых странах, достаточно масштабного развития малотиражных некоммерческих и негосударственных изданий. В конце концов — настоящий переворот в существовании неподвластных ни государственной, ни рыночной цензуре СМИ — это Интернет.

Что касается создания общественного ТВ в Украине — то, при всем моем не раз выраженном пиетете перед ним — я не вижу, тем не менее, в ближайшее время возможностей для его реализации в наших условиях. Общественное ТВ — в истинном значении этого слова, еще раз подчеркиваю — возможно только при реальном балансе (а не всего лишь формальном структурировании) разных ветвей власти, при реальной политической культуре представителей этих ветвей власти, и — что немаловажно — при наличии общества как такового, то есть, достаточного количества граждан, экономически самодостаточных, которые имели бы желание и возможность оплачивать независимое ТВ, а также требовать от него удовлетворения своих — очень разных — потребностей и вкусов. Насколько скоро в Украине возможно появление этих условий — можно, конечно, спорить. Но не более того (что, разумеется, не отменяет необходимости стремления к созданию общественного ТВ, подготовки «почвы» — в т.ч. и усилиями самих журналистов). А вот что касается роли государства в «демократизации» СМИ, и нынешних нередких ссылок на опыт России... Скажу честно, когда наш читатель В. Монбланов говорит о Путине, как о честном полицейском, то я для себя (субъективно интерпретируя) делаю ударение на слове «полицейский». Александр Мартыненко в уже цитировавшемся интервью говорит: «в Москве уже нет холдингов. Когда не стало работы после выборов, они занялись не себе подобными, а государством. И государство приняло определенные меры, которые, по сути, привели к прекращению действия этих холдингов... Я не говорю, что средства массовой информации не нужно финансировать, в противном случае они просто не выживут. Но надо знать грань, за которую переходить нельзя. То есть главное, чтобы структуры не стали самодостаточными, как это случилось в России. Холдинг — это оружие, созданное для разрушительной деятельности, и оно должно стрелять, иначе заржавеет. В России оно так часто стреляло, что пришлось дать по рукам, так как оно начало стрелять и в государство тоже».

Мне кажется, тут есть над чем поразмышлять. Ну, во- первых, о том, что «самодостаточность» (т.е., независимость, прежде всего, от государства — говоря более определенно) любых медиа-структур — это и есть, на самом деле, необходимейшее условие существования независимой прессы. Во- вторых, о том, что сейчас в России на месте двух основных враждующих медиа-холдингов создается (уже создан) не что иное, как один — но большой — тоже медиа-холдинг, с той же функций «отстрела», только государственный. И стрелять он будет тоже еще как, тем более, что номинальных врагов (скажем, мировой космополитизм, олигархов, Совет Европы, чеченцев) найти всегда несложно. А вот в роли спускающего курок будет всегда только государство, которое, тем самым, будет само прикрыто абсолютно, до стерильности, от критики в свой адрес, и которое уж точно будет самодостаточным — т.е., независимым от общества. В-третьих, о том, почему же государство (в том числе и при Путине) все-таки устраивает, чтобы медиа- холдинги отстреливали друг друга, более того, устраивает еще больше, когда какой-либо из олигархов выступает активным поборником и его, государства, интересов? При этом никого не волнует степень и мера грязности технологий. Но почему-то эта мера становится столь необходимой, когда вдруг эти самые интересы самодостаточного государства тоже оказываются под прицелом? И не надо, наверное, передергивать (как это часто делается в нынешних дискуссиях), расширяя понятие «государство» до гораздо более широких понятий «Родина», Отчизна, страна, а то и «общество». Ибо как раз обществу необходима правда и о Чечне, и о «Курске», и о коррупции в чиновничьей среде... Да, поскольку эта «правда» шла только, по сути, от одного телеканала — НТВ — то, конечно же, она была нередко однобокой, неполной, необъемной и т.д. Но разве несбалансированность информации — это проблема только НТВ, а не и государства в том числе, которое не создает возможностей для полноценного и «прозрачного» медиа-бизнеса, для существования разных полюсов интересов, разных, в том числе и в критичном отношении к нему, государству? С другой стороны — именно с НТВ, т.е. с олигархическим телеканалом, как бы там ни было, было связано хотя бы урезанное, но все-таки свободное слово в России. И именно, потому что НТВ критиковало и пока еще критикует именно исполнительную власть страны.

Так что лично я вижу гораздо большую опасность не в существовании медиа-олигархов самих по себе, не в существовании медиа-холдингов самих по себе — а в их монополизации именно государством, в сращивании их интересов с интересами всего лишь одного сегмента власти. В том-то и дело, что на самом деле роль государства состоит не в том, чтобы «бороться» с олигархами в роли пусть даже «честного полицейского» (не говоря уже о более частом случае видимости такой борьбы). Роль государства в том, чтобы — вместе с законодателями — устанавливать одинаковые для всех «правила игры», что и обеспечит естественное перерождение олигархии в нормальную рыночную конкуренцию. Иначе — порочный круг: олигархи — плохи тем, что они используют свое влияние на госвласть исключительно в собственных интересах, государство «неправильно» тем, что оно использует олигархов также исключительно в своих самодостаточных интересах, далеко не тождественных интересам общества. По сути, Бюрократ (с большой буквы) и олигарх — это близнецы-братья. Не случайно еще один читатель «Дня» — Д. Христов из Полтавы (его письмо еще будет у нас опубликовано) — относит к олигархам и всю советскую номенклатуру, которая, обладая властью, распоряжалась богатством страны исключительно в собственных интересах. Разные — только способы накопления капитала (хотя, кстати, что советские, что нынешние «олигархи» паразитировали именно на бюджетных средствах). Ну а цель — что у бюрократов, что у олигархов — одна на всех, и перетекает так же плавно и весомо, как перетекают из бизнеса — в кресла, и наоборот «олигархи» и «чиновники», что мы и видим не только на опыте России, но и Украины.

Поэтому я лично не вижу смысла в «праведной» борьбе — в том числе и нас, журналистов — с медиа-олигархами как таковыми. По-моему, бороться (или, что вернее — просто работать) нужно ради одного: постепенного навязывания обществом необходимости государству устанавливать и блюсти за соблюдением одинаковых для всех «правил игры». Ради навязывания обществом олигархам необходимости соблюдения этих «правил игры». Сакраментальный вопрос — что для этого нужно делать? Продолжать просто исходить желчью, описывая «коварные» политические ходы олигархов, плодя всевозможные версии, которые больше похожи на предположения — поскольку не аргументируются чаще всего ничем конкретным, кроме слухов, домыслов и собственных логических цепочек? Использовать любой т.н. «компромат», независимо от того, кем он подброшен (а чаще всего он именно подбрасывается теми же олигархами — только другого лагеря, а отнюдь не добывается собственными усилиями нас, журналистов, увы), во имя каких целей, и как и кем именно будет использован? Кстати, сейчас развитие Интернет-изданий создает для такой бурной и якобы архидемократической деятельности журналистов колоссальные возможности. А, может, все-таки уже нужно элементарно взрослеть и нам, журналистам (все «претензии» я, разумеется, отношу в полной мере и к себе самой) — и кропотливо и ежедневно не просто писать, скажем, о предполагаемом нами факте коррупции — а отслеживать ее механизмы, абсолютно конкретные, с абсолютно конкретными доказательствами? Подобные расследования нигде не напечатают? Но не в том ли числе, и потому что, как правило, мы не готовы доказать каждое слово из наших обвинительных речей, доказать так, чтобы любой иск и любой суд нам был бы не страшен? Вон, когда запустили ракету в жилой дом в Броварах, и доказательства, обнародованные прессой и ТВ, были налицо — то ведь ничего не оставалось одному из самых закрытых ведомств — Минобороны — как публично признать вину. А взять передачи Ольги Герасимьюк («1+1») — разве они не самые что ни есть «антисистемные» — но с конкретными доказанными фактами, конкретными героями и антигероями? Да и в «N-ном километре» («Интер») случаются очень даже любопытные вещи, и в «Бизнес-студии» (СТБ) пытаются расследовать именно механизмы. Но что-то пока не видно «массовости» в именно такого рода журналистике.

В советские времена (а некоторые из моих коллег еще поработали тогда) можно было, между прочим, не только «пропагандировать» — но и критиковать. По сути, полностью закрытыми для критики были только высшие партийные и государственные инстанции. Ну и разумеется, запрещены были обобщения на уровень всей Системы. Так вот сейчас у меня порой появляется крамольная мысль о том, а не благо ли это было для журналистики? Ибо, критикуя жэк или горком комсомола, нельзя было бросить через плечо «это так, потому что Система у нас такая». Надо было доказать. И доказывали — коллеги не дадут соврать, какую колоссальную порой работу приходилось проделывать по одному-единственному материалу, какой ворох документов найти и изучить, со сколькими людьми встретиться и т.д., и т.п. В то же, советское, время пресса, как это ни смешно или странно кому-то сейчас не покажется, реально защищала интересы человека. Конкретного человека в его противостоянии бюрократии. Огромное количество писем — с жалобами, просьбами — ставилось на контроль, рассылалось по инстанциям с требованием разобраться и принять меры, организовывались журналистские командировки по типу «письмо позвало в дорогу»... Я сама была и среди тех, кто помогал конкретным людям найти справедливость, и среди тех, кому «Комсомолка» помогла получить хотя бы моральную сатисфакцию за то, что из-за конфликта с директором я в 10-м классе была вынуждена перейти в другую школу. После письма моих одноклассников в газету она все-таки получила свой строгий выговор, директриса — и это было крайне важно для нашего и гражданского формирования в том числе!

Так ли уж оправдана ирония нынешних журналистов к тем жанрам и к той журналистике? Не слишком ли мы заигрались в «макрожурналистику», предпочитая одним хлестким словом в адрес «вообще системы» (власти, президента и т.д.) заполучить себе славу того, который «ну дает, ну пишет» — вместо того, чтобы пытаться реально влиять на процессы, хотя бы для начала, на микроуровне? А власти, а олигархам, а «сатрапам» — это очень удобно. Кричите — когда безопасны, а чуть что — легко вас и прижать, ибо ни сами себя не защитите (как — не будучи ответственными за все написанное или сказанное?), ни для общества вы уже давно не авторитет, ибо что обществу от вас?

Точно так же — не важнее ли сейчас, вместо того, чтобы то ли замыливать глаза граждан чаще одиночными, чем системными нашими успехами во имя мифической гордости за державу, то ли монотонно и бесконечно кричать «пожар», — опять- таки, кропотливо и ежедневно помогать людям, условно говоря, «искать и не сдаваться»? Прежде всего — максимально объективно информировать их о всех процессах, взаимопересекающихся интересах и т.д. Показывать реальные механизмы пусть одиночных, но реальных успехов. Анализировать реальные механизмы негативных явлений. Демонстрировать реальные, конкретные способы отстаивания гражданами своих прав. Реально искать и пропагандировать (не боюсь этого слова) тех личностей, которые делом доказали свою способность и желание заботиться о личном благе в контексте (а не вопреки) блага общего... Кто это — и еще много-много других конкретных дел — сделает за нас? Пока мы тут все, пусть даже очень искренне, будем по- прежнему только сверкать глазами и пылать праведным гневом в адрес фантомов, которых, на самом деле, не счесть, и которым в каждое время можно придумать разные имена, включая кличку «олигарх». А дело-то стоит...

№186 13.10.2000 «День»
При использовании наших публикаций ссылка на газету обязательна. © День