Татьянина квартира

Во время командировки в Рим я жила в центре города, рядом с базиликой Санта Мария Маджоре (Св. Мария «Большая»). Это один из старейших христианских соборов Вечного Города, где сохранились мозаики раннего средневековья в византийском стиле и высокая романская кампанилла (колокольня), простая и изысканная. А напротив моего дома, через горбатую узенькую улочку, за высокими каменными стенами прячется женский монастырь. Каждый день рано утром его колокола напоминали мне, где нахожусь. Здесь, в квартире на последнем этаже с живописным душистым садиком на крыше, куда вела спиральная лестница, меня любезно приютила землячка и коллега Татьяна Шуфлин — редактор Украинского радио Ватикана. К большому сожалению, я так и не встретилась с ней, поскольку в то время Таня была в отпуске и поехала к родственникам в Канаду.

Каждое утро я желала доброго утра красавице-хозяйке, фото которой было прикреплено где-то на нижней книжной полке. И хотя мне очень красноречиво рассказала о Татьяне ее квартира (о ее любви к цветам, например, о музыкальном образовании и вкусах), она так и осталась для меня таинственной незнакомкой. Оправданное любопытство немного утолили коллеги Татьяны из Украинского радио Ватикана — отец Августин и сестра Лидия. Они рассказали, что из Украины родственники вывезли Татьяну в Канаду еще ребенком, около пятидесяти лет назад. Получив там среднее образование, одаренная красивая и амбициозная девушка приехала «покорять Рим», что определенным образом ей удалось — закончила здесь Папскую консерваторию, пела в Римской опере. Теперь уже в течение многих лет работает на Радио Ватикана, где собрала уникальную фонотеку украинской народной и духовной, классической и современной музыки в исполнении певцов как Украины, так и диаспоры. Немало записей сделано и транслируется на весь украинский мир голосом самой Татьяны.

Переступив порог Татьяниного дома, мгновенно понимаешь, что здесь живет кто-то из Украины. Небольшая квартира щедро декорирована деревянной закарпатской резьбой, сложными художественными вышиванками (полотенца, подушки, салфетки), фантастической коллекцией писанок со всего света. В книжных шкафах — украинские классики, произведения современных писателей Украины и украинского зарубежья, которые стоят среди книг на нескольких языках — итальянском, английском, русском. На стенах иконы в стиле украинского барокко, на видном месте — портреты Тараса Шевченко и Ивана Франко, украшенные, как было когда-то заведено, полотенцами. Эта современная квартира в самом сердце Рима (отсюда до Амфитеатра Флавиев и до Римского форума всего 20 минут ходу) до краев наполнена украинским воздухом, украинским духом, влюбленностью в культуру своего народа.

Зашла я впервые к Татьяне, огляделась кругом, и мне стало стыдно — за себя, за свое окружение в Киеве, за наши космополитические квартиры, лишенные каких-либо признаков принадлежности к какому-либо сообществу. В наших квартирах мог бы жить кто угодно, ибо они отражают не сущность, не происхождение или культуру хозяев, а только количество денег, которые эти хозяева зарабатывают.

Мы почти не заметили, какая девальвация украинской бытовой культуры произошла вокруг нас за немногие годы Независимости. Я знаю многих достойных людей, которые весьма гордятся тем, что вышли за рамки «хуторской культуры» (читай — культуры своих родителей) и таким образом сделались гражданами мира. Забывая, в частности, что для этого мирового гражданства нужно — «всего на всего» — быть органически сращенными с обычаями, языками, культурами нескольких других народов. Что, однако, тоже не для нас, как мы это хорошо про себя знаем. Разве что на уровне мебели или сантехники. Так с чем мы остаемся?

И «голову схопивши в руки», начинаешь думать: может, для того, чтобы ощущать связь со своим народом, обязательно нужно быть в изоляции от него? Кто знает, может евреи сохранили свое еврейство именно потому, что тысячи лет были рассеяны по миру, потому что всегда жили среди чужеземцев. А нам «не повезло» — живем на земле своих пращуров и все открещиваемся от них, все рубим ту единственную веточку, за которую держимся.