Авторы глобального проекта «Выборы под патронатом Президента», несомненно, хорошие специалисты: эти циники делают все, чтобы привести общество в состояние невротической растерянности и тем самым вынудить каждого из нас идти на избирательный участок под влиянием иррациональных мотивов. Их усилия сейчас направлены к одному — чтобы мы поверили в «Новое платье короля».

Как в той чудесной сказке Андерсена, вся придворно-телевизионная челядь так искренна в своем восхищении этим «платьем», «портные» — социологи, так убедительно демонстрируют с помощью «рейтингов» необыкновенную длину его хвоста, а городские чиновники так неустанно кричат о «стабильности» его формы, что, говорят, многие уже поверили и побежали за колесницей.

Между прочим, тот сказочный мальчик, что рассмотрел голого короля и громко сказал об этом, не был ни храбрецом, ни ясновидцем — просто он еще не получал жалованья от короля. Увы, в нашем реально-виртуальном мире коллективное помрачнение разума происходит в основном по той же причине, что и в сказке.

Украина сейчас напоминает изнасилованную женщину, от которой насильник домогается еще и любви. Эту жуткую реальность национального бесчестия жертве еще предстоит осмыслить и пережить после выхода из шокового состояния. То есть после выборов. Отдельным же ее гражданам, не утратившим еще чувства реальности, надо как-то жить до 31 октября и не свихнуться от нравственного удушья.

Уже не раз бывало, когда на вершине государственной власти оказывалась личность, абсолютно несоизмеримая с масштабом исторических задач и их значением для судьбы страны. Классическое описание такого случая дал К.Маркс в «Восемнадцатое брюмера Луи Бонопарта». Тогда, в декабре 1851 года, почти никому неизвестный авантюрист в одну ночь совершил государственный переворот, разогнал погрязший в склоках парламент, усмирил мятежные провинции, навязал себя в результате лицемерно-показных выборов целому народу и немедленно установил конституцию, давшую ему диктаторские полномочия.

Когда этот позор свалился на голову французского народа, вся европейская демократическая пресса недоумевала: как такое могло случиться? И чем больше она подвергала тирана моральному обличению как злодея и узурпатора, тем больше она возвеличивала это ничтожество, приписывая ему беспримерную мощь личной инициативы.

Я сознательно провожу историческую параллель: феномен Кучмы нуждается не столько в обличении, чем сейчас заняты все его конкуренты, сколько в объяснении.

Когда вся огромная машина исполнительной власти сегодня занята исключительно тем, чтобы во что бы то ни стало добиться «переизбрания» своего патрона, можно подумать, что именно он сам управляет этой машиной, демонстрируя мощь политического лидера.

Как и во французском случае прошлого века, это не так.

Политическая сила «маленького Наполеона», как его называл В.Гюго, была не в нем самом, не в его характере — она проистекала из того, что этот мелкий политический мошенник нужен был именно как тиран массе деклассированного люмпен-пролетариата, который к тому времени заполнил все поры французского общества в результате разорения и обнищания парцелльного крестьянства, задушенного налогами.

Второй источник его силы — постоянная война с Национальным собранием, где ему удалось путем интриг образовать «парламентское большинство» в лице «партии порядка». Финансовые тузы и крупные промышленники объединили вокруг себя всех, кто связывал свое будущее с этим режимом, и превратили республиканскую оппозицию в малодушных, трусливых прислужников.

История правления Кучмы — это история разложения старой коммунистической номенклатуры, которая в августе 1991 года «сдала» свой политический режим в обмен на статус монополистических буржуазно-номенклатурных собственников. Этот торг с демократами дорого стоил, прежде всего, самим демократам: на наших глазах номенклатурный капитализм вышел на политическую сцену и захватил все позиции. Назначение Кучмы премьер- министром, а затем избрание Президентом было ключевой мизансценой в нашем политическом спектакле: предстояла политическая задача легитимации номенклатурной собственности. Кучма оправдал надежды своих братьев по классу — он не только способствовал тому, чтобы превратить имущественные сертификаты в пустые бумажки и тем самым заставить забыть оболваненное население, что оно когда-то имело некоторое отношение к «общенародной собственности», — он еще приложил руку к тому, чтобы это население, бросившееся как-то выживать на спекулятивном рынке, принесло свои сбережения в трастовые компании. Там эти последние сбережения просто украли — часть государство через налоги, остальное — мошенники.

История правления Кучмы — это история люмпенизации всей страны.

Третий раз в этом столетии народ обманут и унижен государственной властью. Кучма несет историческую ответственность за этот обман. Я затрудняюсь вменить ему познавательную ответственность, которую несет тяжким бременем всякий настоящий политический лидер, обязанный на этом поприще знать и видеть больше других. Чего-чего, а стратегического мышления наш Президент не обнаружил. В противном случае он понимал бы, что реформы, которые он обязался проводить, не могут даже начаться, если они не базируются на двух цивилизованных принципах. Первый — разделение экономической и политической власти; второй — только правовое государство может обеспечить экономику роста.

История правления Кучмы — это история предательства национальных интересов парламентскими партиями, прежде всего Рухом и коммунистами, которые подсадили его на трон в 1994 году, когда перспектива и логика «развития» страны были ясно обозначены. «Лебединая песня» Верховной Рады прошлого созыва — Конституция — так и не стала инструментом развития страны: симбиоз власти-собственности поразил своими метастазами не только исполнительную, но и законодательную власть. Сегодня в парламенте наша «партия порядка» уже обозначила свой политический формат — коалиция кучмистов — и свою стратегию, направленную на лоббирование интересов олигархической бюрократии. Попытки социалистов объединить оппозицию и через «каневский процесс» отвоевывать конституционным путем власть у номенклатуры, деградировавшей в мафиозно-клановую банду, наталкивается на разбухшие амбиции тех же Руха и коммунистов, — амбиции, которые постфактум обернутся новым предательством.

Не стоит принимать в расчет, что говорит Кучма сегодня в качестве кандидата в президенты, — он хочет понравиться всем и готов ради этого говорить даже глупости, вроде «колхозов, основанных на частной собственности». Куда важнее понимать, что этот несамостоятельный и слабый человек, оказавшийся волею судьбы на вершине власти, нужен там и дальше тем, кто присвоил народную собственность и для кого политика существует лишь в одном аспекте — в аспекте своего экономического интереса. Олигархическая бюрократия нуждается в слабом вожде, который будет гарантом ее нелегитимной собственности. Именно слабость Кучмы как руководителя и политика дает ему шанс на «переизбрание»: силы у бюрократии хватает у самой. А Президент будет у нее в служении в качестве Начальника Отдела Кадров и Раздатчика Привилегий. Сегодня перед ним поставлена лишь одна историческая задача — сделать конституционный переворот, чтобы в Верхней палате Верховной Рады уселись региональные бароны и окончательно похоронили демократию. Ради этой золотой мечты они сегодня поставили «на Кучму» все — репутацию, должности, благополучие, свободу.

Есть, правда, одно противоречивое обстоятельство, с которым приходится считаться и Президенту, и бюрократии, — миллионы нищих избирателей. Те самые наши украинские люмпен-пролетарии, прозябающие в рабочих поселках и вымирающих селениях. Им-то нужен сильный президент, который «наведет порядок». Им нужен диктатор, который «накормит и рассудит». Психическая проекция этих ожиданий — великая сила, которая, будучи направлена на лидера, заставляет его надувать щеки, принимать «позу воина» и оправдывать эти ожидания. Удобный и постоянный «враг» для этого у Кучмы всегда под рукой — Верховная Рада.

Ну а чтобы как-то совместить в одном лице личную слабость, политическую несостоятельность и разбухшую, преувеличенную в ответ на массовые ожидания «силу» (в психологии эта ситуация обозначается термином «психическая инфляция), для этого существует новейшее оружие массового поражения — телевизор и «избирательные технологии».

В нашем обществе обнаружился тревожный симптом заболевания: нет новых политических анекдотов. Значит, дела плохи: народ уже не пытается хотя бы смехом исправить эту власть.

Может, исправим ее с помощью выборов?