Украинский туберкулез сегодня неизлечим

В Луцке действует тубдиспансер, в области — еще шесть отделений при районных больницах. Это 380 коек в центре, плюс 31— на периферии. Койки постоянно заняты, медики делают все, что только могут. А что они могут? В день 13 копеек на питание и 3 копейки на лекарства. Поэтому лекарств нет, продуктов нет, передвижного флюорографа нет, бензина, чтобы доставлять больных в больницы, нет. Гуляй, палочка Коха, размножайся! Посему в области, где едва насчитывается один миллион населения, уже 14 тысяч больных и переболевших туберкулезом — что почти одно и то же, ведь для полной реабилитации одного туберкулезника требуется не менее трех тысяч гривен. Таких средств нет ни у государства, ни у самого туберкулезника.

Между тем в области создается территориальное медицинское противотуберкулезное объединение. В него входят областной диспансер и большинство периферийных туботделений. Когда об этом стало известно, корреспондент «Дня» поспешил к генеральному директору упомянутого ТМО, кандидату медицинских наук Василию Загорулько, чтобы задать ему несколько вопросов:

— Что дало такое объединение?

— Прежде всего, целевое использование финансов. Раньше деньги поступали на райбольницы, а там распределялись: сначала на материнство, детство, неотложную хирургию, травматологию... Туберкулезным оставались в прямом смысле копейки. Теперь объединение имеет ежедневно две гривни на питание и 1,8 гривни — на лечение одного человека. Общая смета — 2,4 млн. гривен. Кроме того, еще 600 тысяч выделено из областного бюджета на препараты для амбулаторного лечения. Вскоре планируется приобрести передвижной флюорограф. Но, скажу вам, чтобы реально побороть туберкулез, на такую область, как наша, нужно миллиардов пять гривен — включая социальную защиту. Сугубо на медицинские цели хватило бы пять миллионов. Мы же имеем только треть этого.

— Следовательно, можно считать, что туберкулез в украинской экономической реальности — болезнь неизлечимая?

— Нет, он излечим. При условии, чтобы больного пролечить не менее трех месяцев стационарно в тубдиспансере, далее еще столько же — амбулаторно, после чего отправить в санаторий. Вот только одна упаковка, скажем, тубоцина стоит около 80 гривен. Это доза на пять дней. Прикинем даже на три месяца — фантастическая сумма. А больных с запущенными формами туберкулеза нужно активно лечить около двух лет. Чем и где? Курорты для них практически закрыты. В Крыму санатории этого профиля одни стали платными, другие — вообще перепрофилировались и туберкулезников не принимают. Разве что в Яремче и Ворохте имеем 5-6 путевок в месяц. Капля в море! Правда, в области есть два своих санатория: для детей — на 300 и для взрослых — на 100 мест. Детей, больных туберкулезом, немного, а санаторий для взрослых в поселке Колки напихиваем, как варежку. Во всяком случае больные, находясь там, не будут распространять инфекцию на здоровых. Ту же роль — изолировать и подлечить — выполняют периферийные туботделения. Часть больных просто не может попасть в Луцк из-за полного отсутствия денег. Таких тоже концентрируем в периферийных отделениях, а потом партиями привозим сюда в диспансер.

— Как же все-таки решается проблема медикаментов? Ведь есть деньги у заболевшего человека или нет — его все равно нужно лечить. Он же заразит все свое окружение...

— Всемирная организация здравоохранения рекомендует лечить туберкулез одновременно 4—6 препаратами. Мы же, в лучшем случае, лечим тремя: новых больных — стрептомицином и рифампицином, хронических — канамицином и рифампицином. Другие препараты больные должны докупать сами. Тем временем микробактерии туберкулеза приспосабливаются к препаратам, направленным на них. Как следствие, происходят рецидивы заболевания, среди туберкулезников возросла инвалидность и смертность, больные не излечиваются, а становятся хроническими, эпидемия набирает куда большее распространение. Нужно понимание — если мы сегодня будем экономить на противотуберкулезных средствах, завтра нам придется заплатить за них на порядок дороже.

— При каких обстоятельствах можно заболеть туберкулезом?

— Содействуют авитаминоз, недоедание, постоянное переутомление, переохлаждение, т.е. снижение иммунитета. Я не говорю о том, что необходим контакт с носителем вируса. Наша практика свидетельствует, что на сегодня все взрослое население Украины, за небольшим исключением, инфицировано микробактериями туберкулеза. И чем старше возраст, тем выше степень инфикации. А дальше зависит от организма каждого. Практически же — от социально-экономических условий, в которых мы сейчас оказались.

Неутешительность слов Василия Загорулько нашла недавно полное подтверждение на совещании-семинаре фтизиатров и пульмонологов Украины, которое прошло в Луцке. Его участники в своем обращении к Кабинету Министров и Министерству здравоохранения отметили: за последнее десятилетие заболеваемость всеми формами туберкулеза возросла в Украине на 72,5%, смертность увеличилась на 92,6% (умирает каждый четвертый больной). Из года в год ухудшается эффективность лечения этой болезни, украинская фтизиатрическая служба разрушается, не имея надлежащего оборудования, лекарств, реактивов, питательных сред. До сих пор в Украине не налажен выпуск вакцины БЦЖ, не хватает флюорографов, шприцев для прививок, а значит, дело профилактики и ранней диагностики туберкулеза заброшено. Кабинет Министров после длительного оттягивания якобы вошел в положение и принял «Комплексные меры по борьбе с туберкулезом». Но этот документ похож на бумажный редут, в котором правительство собралось пересидеть нашествие: на реализацию «мер» не выделено ни копейки...

А между тем, власть должна бы понимать, что эта опасная болезнь перестала быть проблемой сугубо медицинской и переросла в политическую. При ее игнорировании мир будет воспринимать нас не как потенциальное государство, а как скопище туберкулезников, дни которых сочтены...