Анатолий Борсюк, нашедший себя в «Монологах»

Среди главных телевизионных событий сентября — возвращение в эфир «Студии «1+1» одного из наиболее интеллектуальных авторов канала Анатолия Борсюка с новой программой «Монологи». Это уже его третий — после «Киноностальгии» и «Ночного разговора с женщиной» — телевизионный проект. И поэтому первый вопрос к Анатолию Борсюку: как и почему покинула эфир любимая многими «Киноностальгия»?

— Это естественная судьба всех подобных цикловых программ на телевидении. Она шла ежедневно в течение года. И, понятно, несколько приелась: уже не было ощущения свежести ни у зрителя, ни у нас, тех, кто эту программу делал. Говорили, что зрители с большей охотой смотрят сам фильм, чем встречаются с любимыми актерами. Поэтому возникла идея что-то изменить, трансформировать программу в какое-то новое качество. Но ничего в голову не приходило, и «Киноностальгия» исчезла в тот момент, когда я сделал пилотную программу «Ночного разговора с женщиной». Посчитали, что, если я буду более активно по сравнению с «Киноностальгией» принимать участие в беседе, то стану выглядеть интереснее, и программа заиграет какими-то новыми красками. «Ночной разговор с женщиной» оказался для меня очень сложным: не технически, а просто морально. Это был тот редкий, а может быть, и единственный — случай в моей жизни, когда я не был самим собой. Все время приходилось искусственно себя взбадривать и изображать на экране этакого плейбоя, ловеласа, сверкать глазами, улыбаться и так далее. И эта фальшь, которая на телевидении моментально проявляется, была как раз причиной, по которой программу пришлось закрыть: я сделал всего восемь или десять выпусков.

— А насколько комфортен для вас формат «Монологов»?

— Программа для меня очень удобная. Мне ее внутренне гораздо легче делать, чем два предыдущих проекта на «1+1». Я себя чувствую хорошо, органично в роли человека, который спрашивает то, что ему интересно и у тех людей, которые ему интересны.

— Расскажите немного о своих гостях.

— Пока вышло только две программы. Первая — с Александром Яковлевым. Я изначально задумал, что этот цикл должен начаться именно с Александра Николаевича Яковлева. Во второй был Виктор Розов. Следующей будет встреча с Геннадием Бурбулисом, в недалеком прошлом государственным секретарем Российской Федерации, ближайшим сподвижником Бориса Николаевича Ельцина, идеолог и вдохновитель Беловежского соглашения. Потом — Владимир Познер, личность всем хорошо известная. Готовы программы с Андреем Вознесенским, Семеном Глузманом, известным нашим диссидентом-психиатром, с профессором Мирославом Поповичем, Михаилом Ромадиным — это художник кино, в свое время работал с Тарковским и Кончаловским. Несмонтированны, но уже отсняты программы с Виталием Вульфом, с Сергеем Петровичем Капицей, с Богданом Ступкой, с Сергеем Владимировичем Михалковым.

Мы сразу с Александром Роднянским договорились о том, что предмет наших интересов — это одна шестая часть суши, бывший СССР, на изломе веков, во времена перемен, связанных с событиями последних двадцати-тридцати лет. И естественно, что мы решили говорить с людьми, которые имеют зачастую противоположные точки зрения на процессы, которые происходили в нашей стране. Может быть, как раз из такого множества сторон, позиций и взглядов на одни и те же события вырисуется общая объемная картина того, что происходило в реальности, оценка не субъективная, а объективная.

— Сейчас появилось очень много ТВ-проектов, пытающихся каким-то образом подвести итоги уходящего столетия. Что, по-вашему, отличает «Монологи» от подобных программ?

— Должно отличать то — и я не стремлюсь к этому искусственно, — что эту программу делаю я. Я спрашиваю то, что мне интересно, я веду разговор так, как я могу его вести. Я не говорю, что делаю это хорошо. Но это абсолютно авторская программа, со своим взглядом. Если двое ведущих тет-а-тет поговорят с одним и тем же человеком, вы получите две совершенно разные программы: каждого интересует свое, каждый по-своему ведет разговор. Я даже когда кино снимал, никогда не думал, будет ли мой фильм похож на чей-то еще. Вообще, об этом думать не надо: делай, как ты считаешь нужным. Мне очень импонирует Владимир Познер, его манера проводить интервью и вообще разговаривать с людьми. Я очень люблю деликатные беседы, мне очень нравится, когда люди между собой разговаривают интеллигентно, когда они не пытаются «уесть», подколоть собеседника, вытащить из человека вещи, — такое можно сделать — которые потом ему будет неловко слышать с экрана. Мне не хочется ставить человека в неудобное положение.

— Но почему именно «Монологи»? На мой взгляд, программа — судя по тому, что мы уже видели — построена все же на диалоге.

— Что касается названия, то здесь чисто, так сказать, техническая причина. Сначала планировалось поставить программу в одной рубрике с «Монологами», которые делали Вадим Леонтьевич Скуратовский и Сергей Маслобойщиков. Однако их программа сейчас не выходит — я уж не знаю в связи с чем, надеюсь, что временно. А название так и осталось. Это во-первых. Во-вторых, я и предполагал делать монологи, но, к сожалению, во время интервью это не всегда получается. Я ведь тоже живой человек и не формально задаю вопросы: меня действительно интересует то, что люди говорят. Я иногда, по молодости своей телевизионной и творческой, могу вступать в дискуссию, что совершенно в мои планы не входило. Как, например, в программе с Розовым. Потом я перестал такие вещи делать, поскольку не ставил себе задачи переубедить собеседника или высказать свою точку зрения. Единственное, чем я свою позицию обозначил, это разбивкой на главы и их названиями, где я в той или иной мере пытался выразить свое отношение к сказанному. И хроникой, которой я или подтверждал слова говорящего, или, наоборот, эти фрагменты пребывали в конфликте с позицией гостя. Хотя, может быть, программа претерпит в процессе работы изменения, и я буду более активно принимать участие в беседе.