Почему Украина до сих пор считает тайны СССР своими?

В судах свое право на получение архивной информации граждане Украины отстаивают нечасто. Из относительно громких (правда, в узком кругу) дел в последние годы было только одно. Оно касается архивного дела Тараса Бульбы-Боровця. В прошлом году общественный деятель Тарас Шамайда обратился в Отраслевой государственный архив СБУ с запросом о предоставлении этих документов для ознакомления в читальном зале. Архив ответил отказом. Тогда Тарас подал иск в Киевский окружной административный суд с жалобой на противоправные действия ОГА СБУ, который нарушает конституционное право на информацию. После судебных заседаний, которые растянулись во времени на несколько месяцев, архив предложил истцу заключить мировое соглашение и пообещал предоставить доступ к делу Бульбы-Боровця. С августа 2012-го и до сих пор дело одного из наиболее интересных деятелей национально-освободительного движения ХХ века Тарас так и не получил.

Согласно результатам экспертного опроса, проведенного Центром исследований освободительного движения (ЦИОД), более 57% опрошенных недовольны закрытостью украинских архивов и ограничениям в доступе к отдельным делам. Более того, 86,2% экспертов лично сталкивалось со случаями ограничения в доступе к информации в архивах. Хотя этот опрос был проведен еще в конце 2011 года, вряд ли с того времени ситуация изменилась принципиальным образом. Тогда на вопрос относительно потребности в открытости архивной информации до 1991 года 72,4% ответили, что все архивы с такими документами должны быть открытыми, а 27,6% отметили, что архивы в основном должны быть открытыми, но с незначительными ограничениями. При этом ни один из экспертов не выбрал ответ, что такая информация не должна быть открытой или что должна быть открыта только информация общего характера, которая не была тайной в СССР. Еще один важный аспект: по мнению большинства опрошенных (56,7%), оптимальный вариант подчинения архива органов безопасности УССР, который сейчас находится в подчинении СБУ, является выделение его в отдельное центральное государственное архивное учреждение.

Вопрос доступа к архивам в Украине всегда был острым, а в последние годы, как известно, он заострился еще больше. «В Украине историк вынужден быть не только историком, а еще и юристом», — заметил Владимир Вьятрович, представляя недавно во Львове проект «Электронный архив освободительного движения» (avr.org.ua), который позволяет обойти архивные бюрократические процедуры, по крайней мере в случае с теми 10129 документами, которые там теперь изложены. Хотя вопрос рассекречивания архивов, в частности тех, которые связаны с преступлениями советской власти, каждый раз натыкается на так называемое «отсутствие политической воли», это не значит, что этот вопрос не нужно затрагивать. Как сообщил нам Владимир Вьятрович, теперь ЦИОД готовит целую концепцию изменений к нормативно-правовой базе, которая регулирует архивную отрасль. Вскоре она будет представлена на рассмотрение общественности. Безусловно, рядом с ЗУ «О доступе к публичной информации» и ЗУ «Об общественных объединениях» эта законодательная инициатива, если она в конечном итоге превратится в закон, станет одной из важнейших для украинского общества.

Публичное обсуждение необходимых изменений мы решили начать уже в настоящий момент.

Алина ШПАК, заместитель директора Центра исследований освободительного движения:

— В первую очередь стоит определить отдельным законодательным актом статус документов, касающихся карательно-репрессивной системы и освободительного движения. Так сделали в большинстве стран Восточной Европы. Определить юридический статус документов советских репрессивно-карательных органов и, соответственно, алгоритм работы с ними, который должен отличаться от того, который касается документов, создававшихся 5-10 лет назад, — это был бы идеальный вариант.

Проблемными в ЗУ «О национальном архивном фонде...» являются несколько моментов. Во-первых, закон говорит исключительно о документах, но не об информации. Два слова в документе, которые кто-то может считать государственной тайной, закрывают доступ ко всему документу. Еще один момент, который нуждается в изменениях, — это понятие ответственности. Ответственность за разглашение или неразглашение информации, в частности, конфиденциальной, должна ложиться на человека, который работает с документами, а не на архивиста. Это европейская практика. Сегодня часто именно архивист является камнем преткновения. Он принимает субъективные решения — что выдавать, а что — нет.

Вообще, есть огромная проблема с конфиденциальной информацией. Должен был бы быть отдельный закон по этому поводу. Сама ссылка на то, что тот или иной документ содержит конфиденциальную информацию, является основной причиной для отказа в доступе к информации. Если с отказом из-за «государственной тайны» на сегодняшний день мы уже можем справиться, то с конфиденциальной — большая проблема.

Норма, закрепленная в Ч. 4 Ст.16. 75 лет — цифра, списанная с потолка. Но она тоже создает большую проблему в доступе к информации.

Говорю о других нормативно-правовых актах.

Постановление ВРУ «О толковании Закона Украины «О реабилитации жертв политических репрессий в Украине» вводит дополнительные ограничения, которых нет в законе, и на которые ссылаются архивисты, когда нужно отказать в доступе к тем или иным документам. Если к уголовным делам реабилитированных лиц могут иметь доступ родственники, то доступ к делам нереабилитированных лиц вообще не регулируется. Нужно это постановление отменять.

Есть также вопрос к внутренним ведомственным документам Укргосархива. Они являются устаревшими и в значительной мере сужают закон (правда, насколько нам известно, в настоящий момент разрабатывается новый документ). Закон, например, предоставляет человеку право пользоваться архивом. Он не обязывает подавать дополнительные просьбы. В то же время, Порядок определяет, что нужно писать просьбу на имя руководитель архива. Закон также позволяет делать копии своими средствами. Однако, порядок указывает: хочешь делать копию — составляй отдельный запрос на имя директора.

Руслан ЗАБИЛЫЙ, директор Национального музея «Тюрьма на Лонцкого», историк:

— Документы, касающиеся преступлений против личности, человека, которые касаются деятельности карательно-репрессивных органов советского и нацистского тоталитаризма, должны быть в открытом доступе для общественности и не должны прятаться за грифами секретности того государства, которого уже давно не существует. Украина не является преемником Советского Союза. Если мы исповедуем ценности европейского правового государства, я думаю, что сокрытие информации о сути тоталитаризма, о репрессиях, — является преступлением украинского законодательства. Должен был бы быть принят один и единый закон, который бы снимал все противоречия в тех законах и подзаконных актах, которые существуют и которыми в своей работе пользуются историки, чиновники, те, кто обслуживает архивную сферу, сами архивисты. Законодательная система, которая существует в настоящее время, создает основания для манипуляций, ограничение в доступе к информации. В усовершенствованном законодательстве должны были бы быть прописаны определенные ключевые вещи, вокруг которых есть больше всего спекуляций. В частности, что такое конфиденциальная информация, что такое персональные данные. Если руководствоваться толкованием понятия персональных данных, что существует сегодня, то у меня создается впечатление, что нужно, как в Средневековье, вынести на площадь города энциклопедии, библиографические справочники, развести большой костер и сжечь их. Ведь место рождения, дата смерти, семейное положение, национальность лица — это все является персональными данными. Должен быть создан закон, который закладывает фундамент для понимания в обществе, предоставляя доступ к общественно важной информации. Общественный запрос на принятие такого закона — сформирован!

Александра МАТВИЙЧУК, председатель правления Центра гражданских свобод:

— Доступ к архивам — вопрос значительного общественного интереса. В странах бывших тоталитарных режимов именно архивы являются наиболее точным и едва ли не единственным достоверным отражением истории. Во времена тоталитаризма отсутствуют другие средства фиксации настоящего поведения и мнений людей, только общий публичный образ, который такие режимы пытались создать. Поэтому для формирования правдивой исторической памяти народа нужно иметь доступ к огромному массиву документов карательных и разведывательных органов. Ведь без этого нет настоящей свободы выбора.

Новая редакция ЗУ «О Национальном архивном фонде...» должна решить конфликтные ситуации, когда право личности знать может противоречить праву другой личности на приватность. Для этого необходимо установить четкие процедуры доступа к архивным документам и организации работы архивных учреждений. В качестве примера, ЗУ «О доступе к публичной информации» предусматривает, что засекречивается информация, а не документ. Поэтому в случае наличия в документе конфиденциальной информации она просто скрывается на его копии. Но в архивной практике распространен отказ в предоставлении документа, вместо того чтобы зачеркнуть одно-два слова на его копии.

Украине давно необходим профильный закон об архивах, который бы установил баланс между правом доступа к архивам и правом на неприкосновенность частной жизни. Кроме того, предусмотрел защиту прав третьих лиц, которые упоминаются в документах. Пострадавшие лица, жертвы репрессий должны иметь право вносить исправления в эти документы, однако изменение их основного содержания должно быть запрещено.

Новая редакция закона должна решить эти и другие вопросы. Именно поэтому этический кодекс для архивных работников, работающих с документами бывших спецслужб, в качестве базового принципа провозглашает: архивист — не цензор; понятие архивных данных и процедура их раскрытия должны определяться законом.

Игорь РОЗКЛАДАЙ, юрист Института Медиа Права:

— В плане регулирования доступа к архивам карательно-репрессивных органов СССР мне понравился болгарский опыт. Весь архив КГБ в Болгарии был передан специально образованной комиссии, создание которой, между прочим, было инициировано политиком-социалистом и которая предоставляет доступ к этому архиву. Можно работать со всеми документами независимо от года их создания. Единственное условие — исследователь не имеет права обнародовать имена.

Что касается ЗУ «О Национальном архивном фонде....», его, безусловно, нужно менять. Должны разрабатываться также изменения к ЗУ «О Национальном архивном фонде...» Вопрос только в том, чтобы архивисты также проявили в этом заинтересованность. А ее пока нет. Например, украинские исследователи должны получить возможность работать с документами, которые ограничиваются в доступе в связи с их сроком давности (если они младше 75 лет), и в определенных случаях — обнародовать их.

В принципе, разного рода ограничения — это часть мировой практики. В разных странах — опыт разный. У нас — 75 лет. В Польше — 100. Доступ к архивным документам в этой стране невозможен, пока не докажешь свою причастность к этому роду или интересу — либо научную, либо личную (родственник лица или родственник пострадавшего лица).

Учитывая, что тема КГБ и национально-освободительного движения для Украины — специфическая, что речь идет об очень сложной и трагической истории, очевидно, нужно находить какой-то баланс между правом на приватность и правом общества знать.

Нужно также привести в соответствие подзаконные документы. Часть вопросов, возможно, решится с принятием законопроекта №0947 (проект Закона о внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины в связи с принятием ЗУ «Об информации» (в новой редакции) и ЗУ «О доступе к публичной информации». — Ред.), который должен внести изменения в около полусотни законов. В том числе он четко разграничит, что относится к компетенции архивов и регулируется отраслевым законом, а что — к компетенции ЗУ «О доступе к публичной информации».

Игорь КУЛИК, эксперт по доступу к архивам, политолог:

— Я бы говорил о трех больших законодательных инициативах, которые нужно внести.

Первая из них — касается ЗУ «О национальном архивном фонде...», а именно ч. 4 ст.16. Эту норму нужно убрать.

Второе — это ст.15 Постановления ВРУ «О толковании ЗУ «О реабилитации жертв политических репрессий в Украине». Ее также нужно убрать. В том числе норму, запрещающую копировать документы непроцессуального характера.

И третья — наибольшая — инициатива, которая может объединить все предыдущие, — это отдельный закон или кодекс, который бы предусматривал создание фонда документов советской карательно-репрессивной системы и порядок доступа к документам этого фонда. Порядок доступа должен существенно отличаться от других документов. Ведь здесь речь идет о нарушении прав и интересов граждан. Этого нельзя скрывать.

Владимир БИРЧАК, заведующий Тернопольским историко-мемориальным музеем политических заключенных:

— В Постановлении ВРУ «О толковании ЗУ «О реабилитации...» есть пункт, на который довольно часто ссылаются архивы, в частности СБУ: можно знакомиться с материалами только тех дел, производство которых закрыто. С 90-х годов сложилась такая практика, что дела, производство которых закрыто, — это дела только на реабилитированных лиц. Дела на лиц нереабилитированных почему-то считаются делами незакрытыми и потому доступ к ним не предоставляется. Хотя это нонсенс. Если человек находился под следствием, получил свой приговор — дело было закрыто. Доступ к таким делам необходимо предоставлять, а соответствующую норму прописать в законе.

Есть также вопрос о конфиденциальности информации и защите персональных данных. Если вчитаться в ЗУ «О защите персональных данных», то ФИО тоже являются персональными данными. А если смотреть по толкованию КСУ (решение КСУ по делу по конституционному представлению Жашковского районного совета Черкасской области относительно официального толкования положений части первой, второй статьи 32, части второй, третьей статьи 34 КУ. — Ред.), даже ПИБ — это конфиденциальная информация, касающаяся личности. Это — тоже проблема, которую нужно решать законодательно.

Третий вопрос — это возможность фотографирования и плата за документы. В разных областях за копирование одного и того же документа требуют разные суммы. Одни ставят цену за копирование листа, другие — документа. Это тоже требует законодательной регуляции.

Евгений ЗАХАРОВ, председатель правления Украинского Хельсинского союза по правам человека, сопредседатель Харьковской правозащитной группы:

— Есть ЗУ «О национальном архивном фонде...», а есть отраслевые государственные архивы (ОГА), которые должны данный закон выполнять, но фактически они регулируются внутренними нормативными актами тех ведомств, к которым принадлежат. Речь идет об ОГА СБУ, ОГА МВД, ОГА Государственной пенитенциарной службы и так далее. Я считаю, что необходимо комплексное реформирование действующего законодательства. Архивные учреждения должны работать по единым правилам. Здесь нужны не только законодательные изменения, но и определенные организационные мероприятия. Например, выделить из архива СБУ ту часть документов, которая относится к советскому периоду, и создать отдельный архив. Кстати, эту идею в свое время не поддержало правительство Тимошенко.

Второе: привести архивное законодательство в соответствие с новыми законами, которые были приняты, — ЗУ «Об информации», ЗУ «О доступе к публичной информации», ЗУ «О защите персональных данных». Теперь архивная информация как вид информации вообще не входит в ЗУ «Об информации». Неопределенным также является вопрос: относится ли архивная информация к публичной информации.

Приказ Государственного комитета архивов Украины «Об утверждении Порядка пользования документами...» — это главный внутренний нормативный акт Укргосархива, который давно устарел, и который давно надо было бы изменить.

Но главное — другое. Архивы страдают, прежде всего, не от законодательства, а от безденежья. Нельзя так относиться к архивному делу, как относится наше государство. В ситуации, когда архивы постоянно и серьезно недофинансированы, разговоры о совершенствовании доступа к ним выглядят как насмешка.

Вита ЛОШАК, юрист, общественный деятель:

— Ч.4 Ст. 16 ЗУ «О национальном архивном фонде...» морально устарела и не отвечает европейским стандартам относительно доступа к архивной информации. Она создает значительные препятствия в доступе к архивам, ведь архивные работники требуют подтверждения родственных связей. Ее желательно изменить в части, чтобы наследники не имели права распоряжаться информацией о лице. Само лицо должно иметь право распоряжаться своими документами или информацией о себе. Но ограничение доступа к информации о ней должно прекращаться с момента смерти этого лица. Зато наследники должны опровергнуть недостоверную информацию, распространенную о лице или требовать такого опровержения. Такая норма будет отвечать в том числе украинскому гражданскому законодательству.

ФРАГМЕНТЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, КОТОРЫЕ ЭКСПЕРТЫ ПРИЗНАЮТ НАИБОЛЕЕ ПРОБЛЕМНЫМИ:

Ч. 4 Ст. 16 ЗУ «О национальном архивном фонде и архивных учреждениях»

«Доступ к документам Национального архивного фонда, которые содержат конфиденциальную информацию о лице, а также создают угрозу для жизни или неприкосновенности жилища граждан, ограничивается на 75 лет со времени создания настоящих документов, если другое не предусмотрено законом. Ранее отмеченного срока доступ осуществляется с разрешения гражданина, права и законные интересы которого могут быть нарушены, а в случае его смерти — с разрешения наследников».

Ст.15 Постановления ВРУ «О толковании Закона Украины «О реабилитации жертв политических репрессий в Украине»

«Реабилитированные или по их согласию, или в случае их смерти близкие родственники имеют право знакомиться с материалами закрытых производством уголовных и административных дел и получать копии документов непроцессуального характера. Знакомиться с такими делами они могут только в случае, если в них нет данных, которые могут негативно повлиять на достоинство, законные права и интересы как самих потерпевших, их родных, так и других граждан. Реабилитированные лица и их наследники имеют право на получение рукописей, фотокарточек, других личных вещей, которые сохранились в делах. Государственные органы обязаны сообщить родным реабилитированного о месте его гибели (смерти) при наличии таких данных».

«Порядок пользования документами Национального архивного фонда Украины, которые принадлежат государству, территориальным общинам», который создает дополнительные ограничения в доступе к архивам, и, таким образом, суживает действие Закона.

КЛЮЧЕВЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ЭКСПЕРТОВ:

Необходимо комплексное реформирование действующего законодательства об архивах, которое бы предусматривало следующие действия:

— принятие профильного Закона «О Национальном архивном фонде...» в новой редакции;

— установление отдельным законодательным актом юридического статуса документов, которые касаются карательно-репрессивной системы и освободительного движения;

— отмена Постановления ВРУ «О толковании Закона Украины «О реабилитации жертв политических репрессий в Украине»;

— приведение ведомственных документов Укргосархива в соответствие с новыми законами, которые были приняты, а именно: ЗУ «Об информации», ЗУ «О доступе к публичной информации», ЗУ «О защите персональных данных».

Если вы стремитесь найти информацию о репрессированных членах своей семьи — советуем воспользоваться пособием «Право на правду. Практичний порадник із доступу до архівів», подготовленным Центром исследований освободительного движения, который находится в свободном доступе.