Я помню войну не из рассказов

Отзыв на статью Валерия Швеца «Рабство ХХ века» («День» № 110-111 от 27 — 28 июня 2013 года)

«Не верьте никому, что немцы — плохие люди. Они никому ничего плохого не сделали». Так начал свою статью «Рабство ХХ века», ссылаясь на слова покойной бабушки, Валерий Швец («День» № 110-111 от 27 — 28 июня 2013 года). Дальше, якобы опираясь на свидетельство своих покойных родственников, автор рисует жизнь в период оккупации в селах Кировоградской и Одесской областей. Но автор назвал себя историком. Поэтому, он обязан знать, что к немецкому народу у нас не было, и нет ненависти. Именно этот народ первым пострадал от гитлеровцев. Немцы-антифашисты были первыми узниками гитлеровских концлагерей и первыми, кто сгорел там в крематориях.

Я помню войну не из рассказов. Мне было 10 лет, когда она началась. 30 июля 1941 года фашисты ворвались в наш Обухов на Киевщине. Сразу же бросились по хатам, требуя «яйки» и «млеко». Мать сказала, что у нас ничего нет. Но оккупант был опытным. Пошел в запечек и нашел в большой медной кружке два яйца, присыпанных лавровыми листочками. Замахнулся на мать, мы закричали от испуга. Не ударил, забрал добычу и ушел. У соседей квартировал офицер. Поскольку украинцев он не считал людьми, то и не обращал никакого внимания на хозяев. Ежедневно раздевался догола и купался в корыте посреди двора. Там же справлял нужду малую и большую.

Нас тоже заставляли работать в бывших колхозах. С каждого двора ежедневно кто-то должен был выходить на работу. Если мать болела, то ходила я. В жатву я с ровесниками бегала собирать колоски. Мы прятались за полукопну, чтобы не заметил конный объездчикй, потому что догонит, будет бить нагайкой и заберет торбочку. Из этой муки мать готовила затерку, драники. Хлеб пекли с примесями гарбуза, картофеля. Вкусным его не назовешь, но мы радовались, если он был.

Песни и танцы в селе не помню. Подавляющее большинство мужчин воевало на фронте. Настроение было не певчим. Боль и страх вызывало рекрутирование молодежи на каторжные работы в Германию. Брали по спискам сельских управ, а также пойманных во время облав. Загребали и несовершеннолетних. Забрали и наших соседок. Мы сопровождали колонну рекрутов далеко за село и прощались с ними, как с покойниками.

Каторга не могла быть сладкой. Особенно досталось тем, кто работал на заводах. Всего за время оккупации немцы вывезли из района 5264 молодых человека. 2111 из них не вернулись на родину¹. Погиб и наш сосед Карамаш Мыкола. Ему удалось сбежать из плена, а тут настигла беда. Остались жена и малолетний сын.

Волна за волной катились по обуховской земле карательные акции. В мае 1942 года было расстреляно коммунистическое подполье, всего 50 человек. Но особенно свирепствовали захватчики летом 1943 года. Обухов заполонили гестаповцы. Подвалы полиции и помещения школы превратились в застенки. В июне был ограблен и расстрелян цыганский табор, всего 70 семей.

В ночь на 1 июля в урочище Розкопана каратели уничтожили пять сотен обуховчан. Среди них — коммунисты, комсомольцы, довоенные сельские активисты, семьи нескольких председателей колхоза вместе с детьми, их родственники, а также те, кто чем-то не угодил старосте и полицаям. Их скосили пулеметным и автоматным огнем над обрывом глубиной 60  — 70 метров. Сверху закидали гранатами и засыпали бульдозерами. Утром люди из соседних сел видели, как в овраге еще шевелилась земля, а из нее стекала человеческая кровь.

В 1944 году была создана комиссия для расследования преступлений, совершенных гитлеровцами в районе. В ее составе были писатели Илья Эренбург и Андрей Малышко. Яр раскопали. Увидев этот ужас, И. Эренбург назвал Розкопану обуховским Бабьим Яром. Лежали там и родственники А.    Малышко — жена председателя колхоза Антона Билыка и пятеро детей. О трагедии этой семьи А. Малышко написал очерк «Марія Білик і її діти».

Сейчас в Розкопаной стоит памятник жертвам фашизма. Вся украинская земля обильно усеяна памятниками на месте уничтожения населенных пунктов и захоронений замученных оккупантами людей...

¹ Ю.К. Домотенко. Обухів. Історичний нарис. — К., 2007. — с. 50.