Большие европейские проекты для Украины и их гибель

Проблема европейской сущности Украины в этом году, как, по-видимому, никогда раньше, из сугубо теоретической переместилась в практично-политическую плоскость. В пламенных публичных дискуссиях в интересах удельной европейскости Украины и ее нынешнего стремления цивилизационного возвращения к самой себя звучали самые разнообразные аргументы. Но по меньшей мере один, достаточно весомый, так и не прозвучал. Речь идет об истоках украинского парламентаризма.

♦ Конечно, с точки зрения развития и становления парламентаризма Украину нельзя отнести к передовым европейским государствам. Так уже исторически сложилось, что в те годы, когда в Англии была принята и вступила в силу Великая Хартия Вольностей, к украинским землям двигались орды Чингисхана; а в 1265 году, когда в Англии заработал избранный парламент, Киев после татаро-монгольского нашествия и последующих регулярных набегов золотоордынцев едва прозябал — маленький, весь в руинах, провинциальный городок. Но и «двоечником» в парламентской школе, если брать европейские измерения, Украина не была.

По мнению ряда исследователей, предпарламентаризм европейского образца появился на украинских землях еще в ХІІ веке. Речь идет о Боярском совете, который существовал в Галицком княжестве (потом — в Галицко-Волынском королевстве) и существенно ограничивал власть монарха. При этом галицкие бояре, фактически не контролируемые тогдашним обществом (речь идет о юридически свободном люде), взяли на себя столько власти и так ограничили власть монарха, что не заметили, как их государство потеряло независимость. Такой вот парадокс.

Предпарламентами можно считать Совет Господ и Сейм Великого Княжества Литовского (литовско-белорусско-украинского государства) и польский Сейм, который действовал с XV ст. (как раз со времени, когда Польша присоединила к себе часть украинских земель). В Московии, которая в тот период получила Сиверщину, существовала боярская Дума — тоже что-то наподобие предпарламента; а с середины XVI века начал время от времени собираться Земский Собор, который решал важнейшие вопросы государственной жизни, ба, даже избирал монархов. Так, Земскими соборами были избраны московскими царями Борис Годунов и Михаил Романов, основатель известной династии правителей России.

♦ Таким образом, в период безгосударственности или латентной государственности (например, в составе Великого Княжества Литовского) высшие сословия украинского общества принимали участие в работе средневековых предпарламентов тех государств, в которые входили разные регионы нынешней Украины. Кстати, в то же время подобный предпарламент возникает и в Крымском ханстве — Диван. Его компетенцию ярко характеризует, скажем, то, что именно он определял объемы денежных расходов на ханский двор и дворец и именно он решал, какие военные походы и в каком численном составе  войско должно осуществить. Решения Дивана были обязательными для всех крымских татар, в том числе для главы государства; если Диван хотел заблокировать деятельность того или иного хана, он просто на протяжении длительного времени не собирался и важные решения не принимались.

Некоторые исследователи рассматривают старшинские советы, которые чаще или реже собирали некоторые (не все) из украинских гетманов, как своеобразные отечественные предпарламенты. Но настоящие парламенты, которые вслед за Англией и Исландией появляются друг за другом в континентальной Европе, в тогдашней Украине так и не заработали. О них говорилось в законодательных актах, не воплотившихся по тем или иным причинам в политическую практику. Хотя, с другой стороны, сам факт появления этих актов, созданных выдающимися украинскими политиками и законодателями, подтверждает: часть отечественной элиты хорошо понимала значение представительской демократии в государственной жизни. К сожалению, другая часть элиты и, особенно, плебс слишком полагались на «хозяина». Не имело значения, кто он был: польский король, оттоманский султан или московский царь. А то и свой гетман — разница в историческом плане в результате оказалась не также уж и значительной.

Прямая же казацкая демократия была слишком шаткой. Сегодня рада (особенно «черная») кричит так, завтра иначе, сегодня выбрали одного гетмана, завтра сразу двух, а то и трех. Сегодня качнулись к союзу с Бахчисараем, завтра — с Москвой, послезавтра — со Стокгольмом. И это понятно — потому что эффективная демократия означает разделение власти, наработанную процедуру, единство прав и обязанностей как должностных лиц, так и рядовых избирателей. Без устоявшегося парламентаризма достичь этого вряд ли возможно.

Следовательно: впервые о настоящем парламенте говорится не в Конституции Пилипа Орлика, как, возможно, думает кто-то из читателей, а в документе, известном как Гадячский трактат от 16 сентября 1658 года. Остановимся на нем детальнее — он того заслуживает.

В то время казацкая верхушка и другие просвещенные общественные сословия убедились, что Московия объясняет Переяславское соглашение как полное подчинение украинских земель царю, а к тому же не собирается способствовать тому, ради чего, собственно, Богдан Хмельницкий и пошел под руку Романовых — а именно объединению всех территорий Украины-Руси, от Путивля до Сяна, чтобы граница Казацкого государства стала, по словам гетмана, «как во времена давних князей Русьских». Хмельницкий умирает; гетман Иван Выговский, который приходит на смену никчемному Юрасю Хмельниченку, ищет другой способ легитимации Patria Cosacorum, нежели соглашение с лукавым Кремлем. Советник, а затем и канцлер гетмана Выговского (собственно, Великого Княжества Русьского) Юрий Немирич составляет и добивается подписания соглашения «между станами Короны Польской и Великого Княжества Литовского, с одной стороны, и вельможным гетманом и Войском Запорожским, с другой», которое он и казацкая элита считают выходом из сложной геополитической ситуации.

Трактат предусматривал преобразование Польско-Литовского государства в конфедерацию Короны Польской, Великого княжества Литовского и Великого княжества Русьского (то есть, Украины). Украинское государство, по соглашению, составляли воеводства Брацлавское, Волынское, Киевское, Подольское, Черниговское и частично Русьское (Галичина). «Органом законодательной власти на территории Великого Княжества Русьского объявлялись Национальные собрания, то есть выборный парламент, а исполнительная власть должна была принадлежать пожизненно избранному и утвержденному королем гетману», — пишет об укладе Великого княжества Русьского профессор Наталья Яковенко.

За Украинским государством признавалось право иметь казну, монетный двор в Киеве, судебный трибунал, шестидесятитысячное реестровое войско и десятитысячную наемную армию (это давало в итоге возможность создания одних из самых мощных вооруженных сил Старого мира). А цель конфедерации очерчивали строки соглашения: «Общий совет и общие силы тех народов должны быть против любого врага».

Юрий Немирич, магнат по происхождению, свободный украинец по сознательному выбору, студент и докторант нескольких лучших университетов Европы, автор ряда трудов на политико-правовые темы, написанных изысканной латынью, сторонник республиканского государственного строя, понимал: парламент — пустое место без почвы, на которой он должен появиться.  Без университетов, без школ и гимназий, без свободы слова, без религиозного равенства и веротерпимости, без местного самоуправления. Все это было предусмотрено Гадячским трактатом. Как и достойное представительство украинцев в Сенате конфедерации, как и выборы короля польско-литовско-украинского межгосударственного объединения элитами всех трех народов.

♦ К сожалению, этот, без преувеличения, гениальный проект не был воплощен в жизнь. Первый удар нанес Варшавский сейм, который урезал права Казацкого государства до уровня Зборовского договора 1649 года, то есть вернул все на уровень начала освободительных движений, когда Patria Cosacorum еще только начала конституироваться. Польская шляхта в своей массе отказалась признать украинцев равными с поляками людьми. С этим не могли смириться даже ближайшие друзья Выговского, например Иван Богун. Второй удар — в случайном, бессмысленном пограничном столкновении погибает канцлер Великого Княжества Русьского Юрий Немирич. Третий удар нанесли — традиционно — свои. Начались подстрекаемые Москвой восстания. Против Ивана Выговского выдвинули беспроигрышное в глазах плебса обвинение: мол, «гетман запродал Украину ляхам». Сработало. Между парламентской демократией и «добрым царем», «лядской» Европой и «православной» Евразией голь избрала царя и Евразию. И это, по-видимому, произошло логично: ведь по политической традиции того времени рядовое казачество и крестьянство не могло выбирать и быть избранным в высшие представительские органы.

Кстати, в те годы в Московском царстве еще продолжали собираться Земские соборы. Вопрос принятия Казацкого государства «под царскую руку» тоже решал Собор. Последний из них собрался в 1684 году для обсуждения вопросов, связанных с заключением «пожизненного мира» с Речью Посполитой. Потом в Московии началось царствование  Петра І — и созыв Соборов прекратился; а в конце XVII века царь ликвидирует и боярскую Думу. Вот такая «европеизация» проводилась в жизнь Петром І — активное заимствование европейских технологий и военных новаций без заимствования или прогрессивного развития собственных социально-политических институций.

Что же касается Конституции Пилипа Орлика, автор которой, как и Юрий Немирич, тоже был человеком чрезвычайно образованным и благосклонным к передовым идеям того времени, то там устанавливалось: ежегодно должен трижды (на Рождество, Пасху и Покрову Богородицы) собираться Генеральный Совет, в который будут входить полковники с полковой старшиной и сотниками, генеральные советники, специально избранные из всех полков, и послы Запорожского низового войска. Без разрешения Совета гетман не мог начинать ни одного значительного дела (если, конечно, не происходило какого-то очень неотложного события — например, вражеского нападения, тогда решение принимал гетман вместе с генеральной старшиной). На Совете все дела должны были рассматриваться, говоря современным языком, корректно, без обид с какой-либо стороны, а если бы кто-то оскорбил гетмана, то это дело должно было быть передано в военный генеральный суд, давить на который гетман не имел права. К этому стоит добавить, что и полковники, и сотники, и генеральный подскарбий (министр финансов) и ряд других должностных лиц не назначались, а избирались, следовательно, Генеральный Совет и гетманское правительство должны были состоять из лиц, избранных казацким станом. И неслучайно Пилип Орлик отмечал: «Самодержавие не свойственно гетманскому управлению...»

Но и Конституция Пилипа Орлика осталась невоплощенной.

А дальше, когда в Западной Европе в полную силу разворачивается Просветительство, в Украине прямым его отзвуком становятся реформы последнего казацкого гетмана Кирилла Разумовского и его практическая попытка создать первый постоянно действующий украинский парламент.

♦ Кирилл, младший брат Алексея Разумовского (Розума), фактического мужа российской императрицы Елизаветы Петровны, был настоящим человеком эпохи Просветительства. В 1743—1745 гг. он учился в университетах Кенигсберга, Берлина, Геттингена, Страсбурга под руководством известных ученых Эйлера и Штрубе. В 1746 году он был назначен президентом Петербуржской академии наук. А в феврале 1750 года казацкий совет в Глухове по указанию императрицы Елизаветы выбирает графа Кирилла Разумовского гетманом Левобережной Украины.

И практически сразу же молодой гетман начинает реформы. Прежде всего образовательные. Исходил он из того постулата, что наука, образование, культура — это вещи основополагающие для развития страны. Конечно, к такому пониманию он пришел не самостоятельно. Это говорили самые выдающиеся мыслители того времени. К чести Разумовского отмечу, что он был на уровне этих идей. И в том, что ратовал за всеобщее образование для всех молодых украинцев (то есть в школу должны были ходить все дети всех общественных сословий), и в том, что хотел создать университет в Батурине, который он отстраивал и намеревался опять сделать гетманской столицей, начав там и в некоторых других городах реализацию широкой программы «национальных строений», а второй — основать на базе Киево-Могилянской академии, причем сама академия стала бы богословским факультетом университета. Имел он и намерение широко учреждать новые типографии — не только при университетах, но и при гимназиях. А в придачу — как рассказывали современники — лелеял гетман Разумовский планы пригласить заведующим своей библиотекой в Батурине (это по тем временам была высокая должность, что-то наподобие нынешнего министра культуры или, по крайней мере, его заместителя) самого Жан-Жака Руссо и переписывался с ним.

♦ Крепил гетман и автономию Левобережья. Он начинает с собственной руки раздавать поместья старшине (а это был очень весомый рычаг, чтобы держать ее в послушании), самостоятельно назначает полковников (чего не было со времен Петра І), устанавливает собственные таможенные сборы, чтобы иметь средства в казначействе. Пытался Разумовский — но без успеха — получить право дипломатических сношений. Под воздействием гетмана появился царский указ от 13 января 1752 года, который запрещал распространение на украинское население состояния холопского. Началась военная реформа: была модернизирована артиллерия, казацкие полки приобрели регулярный характер (так называемая «воинская экзерциция», по проекту полковника лубненского Ивана Кулябки). В полках внедрялась выучка по европейским образцам, вводилась униформа — синий мундир с красным воротником, белые штаны и разноцветные шапки для каждого полка. Каждый казак имел обязательное военное снаряжение — ружье, саблю и копье.

Проводил гетман Разумовский и судебную, и административную реформы, разделив страну на 20 уездов и создав новую систему судов. В 1760 году были внедрены земский суд (гражданские дела), гродский суд (уголовные дела) и подкоморский суд (земельные дела). Над ними всеми стоял Генеральный суд из 12 человек, в который входили два генеральных судьи, назначенных гетманом, и десять выборных лиц из старшины каждого полка. Впоследствии гетман разрешил полковым канцеляриям и просителям-челобитчикам в случае неотложной потребности и важного дела обращаться непосредственно в Генеральный суд, что ускорило судопроизводство и сделало его эффективнее. На выполнение универсалов Разумовского в городах из значковых товарищей или сотенной старшины начали избирать возных. В их функции входили: вручение судебных сообщений, контакты со сторонами, задействованными в судебных процессах, осмотр мест преступления, жертв или пострадавших, выполнение решений суда в гражданских делах и надзор за порядком во время судебного процесса.

♦ В целом, Кирилл Разумовский пытался преобразовать Гетманщину в самостоятельное Украинское государство европейского типа, которое бы находилось в личной унии с Россией. Во время этой перестройки проявились два главных политических течения среди наивысшей казацкой старшины. Одно из них было консервативное (его спикеры — генеральный писарь Андрей Безбородько и генеральный подскарбий Михаил Скоропадский), которое стремилось, храня традиционный казацкий уклад Гетманщины, приблизить его к шляхетскому укладу Речи Посполитой, где роль шляхты играла бы старшина. Последняя в те времена так официально и называлась: «шляхетство». Вместе с тем происходило ограничение прав посполитого люда, но одновременно был открыт шире, чем раньше, доступ к шляхетству представителям неказацких слоев (духовенство, городской патрициат, выпускники Киево-Могилянской академии, Московского и европейских университетов и т. п., включая украинизированных выходцев из среды этнических меньшинств).

♦ Ко второму, либерально-просветительскому, течению принадлежали прежде всего представители молодой старшинской интеллигенции, которые получили высшее образование в Западной Европе (их спикерами были братья Туманские, в частности Василий, будущий генеральный писарь). Они находили образцы для государственной перестройки своей страны западнее Польши и предпочитали установить в Украине что-то наподобие просвещенной монархии с наследственным правлением рода Разумовских, но с предоставлением ей конституционного оформления путем создания постоянно действующего станового парламента («Генеральное собрание» или же «Генеральные собрания»), который занимался бы законодательством и контролем над гетманским правительством.

Гетман регулярно собирал старшинские советы, а в 1763 году для утверждения окончательного варианта судебной реформы на Гетманщине сзывал в своей столице Батурине Генеральное собрание, которое работало и в следующем году. Эти собрания должны были стать — согласно проекту молодых реформаторов, поддержанного гетманом — постоянными, эдаким благородным парламентом при участии именитых горожан. Обсуждалось на этих собраниях, в частности, возобновление традиции заключения статей украинско-российского соглашения с каждым новым монархом и установления таможенной границы между Украиной и Россией и т. п. Ведь, как говорили ораторы, у нас с россиянами один монарх — но две существенно отличающиеся страны, два государства, соединенные только персональной унией. В 1764 году участники Генерального собрания предприняли попытку выдвинуть свои требования перед российской властью; были одобрены 23 пункта челобитной на имя императрица Екатерины II с просьбой вернуть Гетманщине все вольности времен Хмельницкого и закрепить гетманство за родом Разумовских.

♦ Конечно, это были утопические надежды, предопределенные, впрочем, риторикой новой монархини, которая в те времена вела речь о просвещенном правлении и создании своего рода законодательного органа из представителей разных сословий Российской империи. Но, как выяснилось, это была только риторика: императрица Екатерина ІІ в ответ упразднила должность гетмана и назначила руководить Гетманщиной Малороссийскую коллегию. Разумеется, вместе с этим сошла на нет и идея Генерального собрания. Конечно, такое собрание в то время выглядело достаточно архаично, потому что речь шла о чем-то наподобие шляхетского сейма с примесями представителей мещан из самоуправных городов, а между тем в европейском воздухе уже парили идеи Свободы, Равенства и Братства. Впрочем, Генеральное собрание, в отличие от шляхетских сеймов, должно было быть постоянным, с достаточно широкими правами. Но так или иначе в этом году Верховная Рада должна была бы инициировать празднование 250-летие отечественного парламентаризма, ведь, несмотря ни на что, движение к нему было долгим и закономерным, а его практическое воплощение хотя и просуществовало недолго, но стало свидетельством времен, «ще як були ми козаками», а Украина — частью европейского политико-культурного пространства.