Под прессом газового лобби

Украина намерена действенно и активно председательствовать в европейском Энергетическом сообществе. В минувшую пятницу, как сообщает пресс-служба ЭС, министр энергетики и угольной промышленности Украины Эдуард Ставицкий встречался в Вене с директором секретариата ЭС Янежем Копачем и заявил: «Приоритетом председательства Украины в 2014 году будет разработка предложений для обновления Договора о присоединении к ЭС. Его новая редакция будет способствовать интеграции усилий государств ЭС в вопросах развития энергетики, повышения конкурентоспособности компаний на рынке, обеспечения более эффективных механизмов взаимопомощи и защиты интересов». По словам Ставицкого, обновленный договор должен предоставлять всем сторонам, включая Украину, равные возможности по использованию инструментов Евросоюза для достижения общих целей.

О чем конкретно идет речь, из этого заявления понять трудно. Но двумя днями ранее министр отмечал, что Украина планирует в 2014 году увеличить экспорт электроэнергии на 4,8% по сравнению с 2013 годом. В прогнозном балансе электроэнергии Объединенной энергосистемы Украины на 2014 год, сказал министр, экспорт электроэнергии с учетом заявок экспортеров и прогнозной ценовой конъюнктуры предусмотрен в объеме 10,343 миллиарда киловатт-часов». Но весь ли рост экспорта предназначен для Европы? Судя по данным, приведенным далее министром, это далеко не так. В страны Европы в этом году планируется экспортировать 5,381 миллиарда кВт.ч (в 2013 году — 5,397 млрд кВт.ч), а в страны СНГ — 4,962 миллиарда кВт.ч (в 2013 году — 4,465 млрд кВт.ч), сообщил Ставицкий. Как видим, вектор роста экспорта отнюдь не европейский.

Как же понимать заявление энергетического министра? Отвечая на этот вопрос «Дня», эксперты высказывали разнообразные мнения. Мы надеемся, что их сопоставление позволит читателям сделать вывод самостоятельно.

«БЕЗ ДОГОВОРА  ОБ АССОЦИАЦИИ И ИЗ-ЗА  ДЕШЕВОГО ГАЗА УКРАИНА  НЕ СМОЖЕТ ВКЛЮЧИТЬСЯ  В ПЛАНЫ ЭС...»

Сергей ДЯЧЕНКО, руководитель энергетических программ Независимого аналитического центра геополитических исследований «Борисфен Интел»:

— Для Украины было бы крайне важно попасть в планы ЭС по развитию инфраструктуры, особенно в электроэнергетике, являющиеся частью законодательства Евросоюза. Потому что в Европе сейчас сложился профицит электроэнергии. Однако, по всем прогнозам, это временное явление — последствие кризиса. Особенно важно это для украинской генерации, которая (об этом очень много разговоров в экспертном сообществе) начинает потихонечку перенимать практику США, заключающуюся в отходе от борьбы с потеплением климата и от осуществлявшегося и лоббировавшегося Евросоюзом курса на дорогую «чистую» энергию (признано, что активность на этом направлении была чрезмерной). Будет взят курс на реиндустриализацию энергетики, одним из направления которого является возврат к углю. Вопрос лишь в том, как бы это оформить так, чтобы сохранить лицо. Во всяком случае, возобновляемая энергетика будет развиваться не так активно, а традиционная — более гармонично. «Анафема» на атомщиков ослабится, про уголь вспомнят, а в число возобновляемых источников энергии попадут и те, которые сегодня еще на задворках внимания.

Повторяю, Украине было бы крайне важно попасть в планы развития европейской электрогенерации. Такой шанс, с учетом нашего членства и даже председательства в ЭС еще есть, но боюсь, что без Соглашения об ассоциации с ЕС это вряд ли будет возможно. А нужно на не так уж много: немного денег (не более $2,5 млрд) для перехода к параллельной работе с Союзом энергетических операторов Европы, который создает правила рынка электроэнергии ЕС и координирует работу диспетчерских центров всех стран или региональных энергосистем. В результате мы начали бы работать по европейским нормам, которые на порядок строже, чем принятые в СНГ. И тогда наша генерация: и атомная, и тепловая — получили бы возможность попасть на европейские рынки. Пока же мы работаем с Европой только с так называемого Бурштынского острова, в качестве которого используется старенькая Бурштынская ТЭС, у которой самая дорогая электроэнергия. Если в соответствии с новым законом Украина перейдет на двухсторонние контракты, то этот остров можно будет закрывать. Ведь сейчас экспорт физически идет из Бурштына, а практически и финансово — из украинского энергорынка, где приемлемую для Европы цену создают АЭС и гидростанции, продукция которых гораздо дешевле.

Целевая модель европейского рынка газа будет основываться на региональных рынках, которые в свою очередь должны опираться на какой-то хаб. Нам было бы очень интересно и выгодно обустроить центральноевропейский хаб на базе наших подземных хранилищ. Но для этого нужна хорошо развитая финансовая инфраструктура, которой у нас нет. Я недавно беседовал на эту тему с голландцами. Они советуют: чтобы создать хаб, нужно сначала иметь развитой фондовый и валютный рынки в соответствующем регионе. И этого у нас нет. Так что преимущества, которые нам дают хранилища, использовать совсем не просто. И особенно — после того, как мы получили дешевый российский газ. Но все же Украина могла бы принять участие в построении цетральноевропейского регионального рынка. Ведь считается, что его емкость должна быть примерно 20 миллиардов кубометров, а соответствующие страны на такой объем не тянут, и мы им нужны с нашими объемами, без нас у них ничего не получится. Поэтому, глядя вперед, нам было бы очень интересно попасть в эту целевую модель в качестве участника... Надеюсь, господин Ставицкий все это понимает.

«СМОЖЕМ ЛИ  ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ  ПОЛУЧЕННЫМИ  ПОЛНОМОЧИЯМИ?»

Михаил ГОНЧАР, президент Центра «Стратегия ХХІ», директор энергетических программ Центра «НОМОС»:

— Такое общее построение вопроса в заявлении Ставицкого говорит о том, что украинское председательство в Энергетическом сообществе реально ничем заниматься не будет. Потому что у всех свое понимание усовершенствования. Возьмем широко обсуждаемый третий энергопакет. Он уже практически имплементирован в Евросоюзе, но встречает жесткое противодействие со стороны России. Украина же к его исполнению так и не присоединилась и даже не заняла четкую позицию, несмотря на приглашения. Когда официально Киев требует от Евросоюза, от Энергетического содружества не поддерживать российский Южный поток как противоречащий принципам европейского энергетического законодательства, то, прежде чем от кого-то требовать соблюдения норм ЭС, следовало бы самим действовать аналогично. Формула: «Вы делайте, а мы не будем или, может быть, подумаем» здесь не проходит. Такая позиция, что называется, от лукавого. Тут у украинской стороны очень чувствительная и, я бы даже сказал, ущербная позиция.

Другая сторона вопроса заключается в том, что разворот на 180 градусов в Вильнюсе или перед ним — отказ от подписания Соглашения об ассоциации и все дальнейшие последствия, за которыми теперь наблюдает мир, — говорит о том, что официальный Киев исполняет директивы Кремля. Тупо и глупо. И одна из стратегических целей российской стороны состоит в дестабилизации ситуации в Украине, чем пытаются подтолкнуть Евросоюз к принятию решения об исключении Южного потока из-под действия третьего энергопакета, чтобы, таким образом, обеспечить «Газпрому» карт-бланш на реализацию этого проекта. Аргументы у России простые и, я бы сказал, даже примитивные: мол, вы видите, что происходит в Украине, а мы еще много лет назад предупреждали, что это нестабильная страна, через которую к вам идет львиная доля газового транзита. Поэтому выход, убеждает Кремль европейцев, — это обходные газотранспортные системы — такие, как Северный и Южный потоки. Украина — ваш друг, но энергетическая безопасность, мол, дороже. Евросоюз понимает, в чем суть двойных российских стандартов. Но там срабатывает инстинкт — в первую очередь, нужно решать свои проблемы. Этому способствовало и способствует то, что все украинские власти не демонстрировали каких-либо четких намерений, проводили псевдо- или имитационные реформы.

Да и Брюсселю отстаивать интересы Киева в отношениях с Москвой себе дороже. Поэтому Энергетическое сообщество вряд ли чем-то нам поспособствует. К сожалению, это сообщество не стало инструментом солидарности. В этом его проблема. Хотя, в принципе, это неплохой механизм имплементации лучших практик в странах-участниках. Но в этом Украина также не может похвастать особыми достижениями и перспективами председательствования. До сих пор мы все делали, как говорится, тяп-ляп. Сможем ли теперь использовать полученные полномочия с большей пользой?

«СИСТЕМНОГО  ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО  ВКЛАДА СО СТОРОНЫ  ОФИЦИАЛЬНОГО КИЕВА  Я ЛИЧНО НЕ НАБЛЮДАЮ»

Александр НАРБУТ, президент Киевского института энергетических исследований:

— Хотелось бы видеть системный, глубокий и профессиональный подход руководства Минэнергоугля. И более высокий уровень осознания потенциала Энергетического сообщества, а также адекватное понимание возможностей для его развития. В нынешнем варианте руководства министерства эти задачи не реализованы. И вопрос в том, реализуемы ли они вообще. Но ответа на него у меня сегодня нет, потому что для этого необходимо иметь большую степень соприкосновения с этими людьми. Уровень общественного диалога с ними в ходе дискуссий минимален. И судить об их потенциале крайне сложно. На основании наблюдений личного характера могу сказать, что все, что делается, не обеспечено стратегическим пониманием возможностей, имеющихся у руководства министерства. К председательству Украина и министерство не подошли с точки зрения разработки стратегии, отвечающей интересам страны. Я думаю, что у министерства просто будет ситуативная роль по плану, разработанному в самом секретариате ЭС. Какого-либо системного интеллектуального вклада со стороны официального Киева я лично не наблюдаю. В ЭС создана группа, которую возглавляет господин Ежи Бузек. Правда, от Украины в ней остался господин бывший замминистра Макуха, о котором как о специалисте очень хорошие отзывы, но это, скорее, его личное участие, не свидетельствующее о наличии стратегии у руководства. Министерство как орган, который мог бы и должен вырабатывать энергетическую политику, в том числе и в отношении участия в таких международных организациях, как Энергетическая хартия или Энергетическое сообщество, крайне слабо реализует себя.