«Карикатура — это такое свободное мнение, которого власти очень боятся»

У нас был «Перец», у россиян — «Крокодил». И один, и другой приказал долго жить. В последнее двадцатилетие карикатура все больше сдавала свои позиции, все реже появлялась на страницах газет. А все почему? Говорят, что карикатура, особенно политическая, живет один день. Тем не менее «День» на своем примере доказывает обратное. Карикатуры Анатолия Казанского, нарисованные десятилетия назад, и сегодня постоянно появляются на газетных полосах, ибо не утрачивают своей актуальности. Более того, альбом карикатур Анатолия Казанского, изданный «Днем», до сих пор пользуется большой популярностью. Ведь, как написала Лариса Ившина в предисловии, «...его рисунки раздвинули время. Стали образами, глубокими метафорами, которые каждый раз, спустя годы, поворачиваются к нам новой гранью его мысли. И снова идут к читателю».

Наверное, угасание этого юмористического изобразительного жанра вызвано не цензурой, и даже не новыми предпочтениями печатных СМИ, а отсутствием карикатуристов, которые могли бы видеть не только свою эпоху, но и намного дальше. Один из таких карикатуристов, чьи рисунки проверены временем и смехом разных поколений, — россиянин Виктор Богорад. Он выходец из советской школы карикатуры с абсолютно несоветским мышлением. «День» пообщались с Виктором Богорадом о судьбе политического юмористического рисунка в России и во всем мире, о непереводимых смыслах, о том, почему никто не видел карикатуру на губернатора Санкт-Петербурга и как власть имущие реагируют на обличительный смех.

— С момента публикации вашей первой карикатуры прошло 40 лет (первая публикация — в 1973 в журнале «Аврора». — Авт.). Это почти полвека. Как поменялись ваши рисунки?

— В 1973 году я не рисовал политической карикатуры, и понятно, почему. Не хотел заниматься пропагандой, мои взгляды отличались от официальных. Но вот когда я работал в газете «Смена», начал рисовать политические картинки. Начиная с 1988 года и до 1992-го, каждый день мой рисунок на тему внутренней политики был на первой полосе. Это был первый случай, когда молодежная газета в Советском Союзе пошла на такое. Кстати, одним из наших корреспондентов был Георгий Урушадзе, который был в комиссии по расследованию путча. Потом он об этом написал целую книгу — «Избранные места из переписки с врагами», а проиллюстрировал ее моими рисунками с передовиц.

— А как газета выходила во время путча?

— Мы работали, несмотря ни на что. Я был в редакции в это время, рисовал картинки про путчистов. Это, по-моему, был единственный номер, который вышел без цензуры. С большим заголовком «Нобелевская премия тому, кто арестует Янаева». К нам приезжали люди и увозили тираж в разные города. В редакцию приходило много хороших писем, которые потом пришлось сжечь. А ночью в своем родном городе мы расклеивали газеты на витринах. Я стоял на стреме. Никогда не думал, что буду молодогвардейцем. Нашу газету никто не сдирал несколько дней, потому что военные размышляли, на какую сторону им встать.

«НЕ ВСЕ СМИ ДЛЯ ВЛАСТИ ОДИНАКОВЫЕ»

— Насколько сегодня в России карикатура — опасный жанр?

— Где-то год назад мне позвонила журналистка из France Press и спросила: «Есть ли политическая карикатура в России?». На что я ответил вопросом, когда она в последний раз видела карикатуру на губернатора Санкт-Петербурга? Она не смогла вспомнить, но я-то знаю, что такой вообще не было. А потом мне звонят из канала «Россия» и говорят, что видели мое интервью, и хотели бы со мной поговорить на эту тему. Я согласился, говорил с ними где-то час, а в результате дали самые безобидные 15 секунд из моей речи. Если вы рисуете политическую карикатуру, вы уже понимаете, что будет разная реакция. Скажем так, редактор осознает, что если сегодня они поставят политическую карикатуру, то завтра или штат будет искать другую работу, или газета не будет выходить. Но не все СМИ для власти одинаковые. Вот, например, я рисую картинки, в том числе и об Украине для Moscow Times. Это — англоязычное издание для иностранцев в Москве, и поэтому как бы независимое СМИ. Но отношение власти к нему такое — газета не имеет миллионных тиражей, а значит, и не играет большой роли.

— Вы уже 20 лет работаете с Moscow Times. Как вы делаете понятными русские реалии для англоязычного читателя?

— Это, кстати, большая проблема. Ментальность — разная, юмор — тоже. Я учусь каждый день. Чтобы быть западным карикатуристом, нужно родиться на Западе. Нужно знать элементарные вещи. Например, если нарисовать знак «Виктория» (указательный и средний палец образуют букву V. — Авт.) не с тыльной стороны ладони, то это будет означать призыв к насилию. Или если в сказке поцеловать лягушку, то у нас она превращается в принцессу, а у них — в принца.

Помню, когда Ельцин вдруг придумал тройственный союз Россия -Белоруссия — Югославия, мне заказали карикатуру по этому поводу. Я обыгрываю сюжет «Трое в лодке не считая собаки» Джерома К. Джерома, на что англичанин мне говорит, что этого автора у них никто не знает. Ладно, я рисую «Три мудреца в одном тазу: Пустились по морю в грозу» — перевод Маршака английской народной песенки. Но этот образ им тоже не знаком. Поэтому пришлось использовать трех обезьян, которые закрывают уши, рот и глаза.

— Чтобы быть понятными большему количеству людей, западные карикатуристы часто используют текстовое сопровождение к рисунку. Вы этим пользуетесь?

— Я пытаюсь делать карикатуру без слов. Как-то в Россию приезжал известный американский карикатурист Джон Майкл Каллаган со своей выставкой. В ходе мастер-класса он рассказывал, что бывает очень счастлив, когда ему удается нарисовать картинку без слов, — этим, кстати, грешит современная американская карикатура — надписи, реплики, примечания и т.д. А русские карикатуристы сидят и усмехаются, потому что мы делаем бессловесные рисунки почти каждый день. Слова, а особенно идиомы, трудно переводить — скажите американцу «моя хата с краю», так он вообще ничего не поймет.

«ПОЛИТИЧЕСКАЯ КАРИКАТУРА ЖИВЕТ ОДИН ДЕНЬ»

— Может ли карикатура, а именно конкретный рисунок, устареть? И можно ли нарисовать карикатуру, которая будет понятна хотя бы трем поколениям?

— Политическая карикатура устаревает очень быстро. Газета живет один день, и столько же — политическая карикатура. Бытовая карикатура, построенная на реалиях сегодняшнего дня, тоже очень быстро устаревает — кто сейчас помнит про талоны? Долго живут рисунки, которые затрагивают особенности мышления человека.

— А как рождаются ваши карикатуры?

— Это необъяснимо. Приходит в голову готовая картинка — я ее вижу, остается только нарисовать. Но у меня есть определенные табу. Я не рисую картинки на тему религии и межнациональной борьбы. Когда карикатурист делает такое, он становится пропагандистом, одним из участников этой борьбы. Возьмем, к примеру, карабахский конфликт (этнополитический конфликт в Закавказье между азербайджанцами и армянами. — Авт.). В этой ситуации карикатура только подольет масла в огонь. Но нужно понимать, что у разных карикатуристов разные политические предпочтения. Мои же взгляды можно увидеть через мои карикатуры.

— В Пресс-клубе «Дня» мы опубликовали вашу карикатуру, так как совпала наша и ваша заинтересованность к теме опроса на «Дожде» и дальнейшем развитии инцидента. Следите ли вы за событиями в Украине, в том числе последними? Находят ли они у вас отклик?

— У меня — да, но это печатают только в Moscow Times. Другие российские газеты или не хотят ничего об этом писать, или пишут официоз. В наших странах карикатура — это такое свободное суждение, которого власти очень боятся.

— Знаете ли вы представителей украинской карикатурной школы?

— Да, я с ней очень хорошо знаком. Меня даже приглашали на выставку в Киев в прошлом году. Украинская школа карикатуры очень сильна. Один только Владимир Казаневский имеет кучу премий. К сожалению, уже умер ваш Юра Кособукин, который за всю свою жизнь собрал около 400 международных премий. Я Юру хорошо знал и даже выпустил его книжку в серии «Галерея мастеров карикатур». Мы напечатали уже 20 альбомов, но первым был именно труд Юры. И это была его первая книга, потому что в Украине не было выпущено ни одной. Когда я был в Киеве и разговаривал с его сыном... он не знает, куда деть все эти рисунки, призы и награды. Нет у вас музея карикатуры. У нас, правда, тоже нет.

«У НАС НЕТ НИ ОДНОГО ВУЗА, ГДЕ БЫ ПРЕПОДАВАЛИ КАРИКАТУРУ»

— А для современной русской карикатуры актуально сейчас деление на школы, использование традиций юмористического рисунка, или же каждый сам по себе?

— Что касается школ, то и сейчас есть люди, которые продолжают рисовать в «крокодильском» стиле (речь о советском и российском сатирическом журнале «Крокодил». — Авт.). К сожалению, у нас нет ни одного вуза, где бы преподавали карикатуру, хотя у этого жанра есть свои законы. На Западе совсем другая ситуация, но, может быть, это связано с тем, что у них развита культура комиксов, а у нас они как-то не пошли. Карикатуристу, чтобы быть профессионалом своего дела, нужно очень много читать и смотреть хорошие фильмы. Если вы не стали философом — вы становитесь карикатуристом.

А вообще карикатуристы — жуткие индивидуалисты. Но поскольку существовали разные клубы и объединения, то мы все равно держимся вместе. Два года назад у «Нюанса» (группа карикатуристов, в которой состояли Виктор Богорад, Вячеслав Шилов и уже покойный Леонид Мельник. — Авт.) была большая выставка. Моя личная выставка «Инаки» состоялась год назад в Музее нонконформистского искусства в Санкт-Петербурге.

— У вас в жизни был такой бурный период, когда вы много выставлялись (в 1989 году в «Галерее 10-10» в Ленинграде; в 1990 году в Цюрихе и в 1991 году в Швице, Швейцария. — Авт.). Почему тогда карикатуры были так востребованы?

— Благодаря перестройке я впервые выехал за границу в 1987 году. А потом был период после путча, когда многие рассчитывали, что Россия станет демократическим государством. Поэтому был большой интерес как к стране, так и к ее выходцам. Но, увы...

— Так какое же будущее ждет карикатуру, и особенно карикатуру в России?

— Карикатура сможет жить дальше лишь тогда, когда изменится какая-то политическая составляющая сегодняшнего дня. К сожалению, у меня теперь нет своей карикатурной колонки, но мне бы очень хотелось вернуться к такому формату. Ведь это полная свобода...