Не промолчи Кобзаря в себе...

Вспоминаю, как по случаю 175-летнего юбилея Т. Шевченко Сергей Данченко должен был поставить спектакль в Национальном академическом драматическом театре им. И. Франко. После долгих раздумий и поисков остановились на оперном либретто А. Малышко. Эскизное изложение судьбы Кобзаря давало возможность избежать политизированности его образа. Данченко важнейшим казалось акцентировать значимость способности слышать народ, жить его болями, говорить с ним на одном языке.

Сценографу Даниилу Лидеру хотелось короновать поэта его словом. Над вольтеровским креслом висел венок из листьев, который густел с чтением стихов. Богдан Ступка отказался от портретного грима и, безусловно, искал тональность перевоплощения. Приняв как понимание стремлений постановщиков предложенное мной как режиссером-стажером название спектакля: «Казалось бы, одно лишь слово», они подарили мне роль контактера и внимательно прислушивались к моим предложениям, правда, в основном их уважительно отвергая. А наутро после премьеры идеологический отдел ЦК КПУ потребовал разъяснений отдельных эпизодов, давать которые пришлось мне вместе с директором театра.

Возможно, этот давний опыт привел меня к решению в честь юбилея Кобзаря поставить спектакль по творчеству того, «в кому його геній відлунився» — и получился спектакль «Прекрасный зверь в сердце» по мотивам стихотворений М. Винграновского.

Конечно, в поле зрения попали новаторские по своей ироничности, посвященные Тарасу Шевченко произведения: «Тихий ангел смерти» А. Курков, «Трое наших среди музунгу» В. Жежеры, «Украинская каб (б) ала» А. Крыма.

Гений утверждается не только прославлением, но сильнее всего — испытаниями критикой, юмором, иронией. И все же, на такие подходы именно в юбилейный год не хватило смелости, и не только у меня.

Достойны отдельного разговора хрестоматийный спектакль М. Резниковича «Везде один...» в Национальном академическом театре русской драмы им. Леси Украинки и фестивального формата хореодрама «Така її доля...» в Национальном академическом драматическом театре им. И. Франко в постановке С. Моисеева. Заслуживают внимания и похвалы юношеско-лирические спектакли студентов Киевского национального университета театра, кино и телевидения им. И. Карпенко-Карого «Дневник рядового Т.» режиссер Е. Нищук (руководитель курса В. Зимняя), смелая рок-опера «МИФ» студентов Киевского национального университета им.Т. Шевченко (режиссер О. Кравченко) и еще огромное количество сценических обращений к творчеству великого Тараса, которые было бы полезно собрать в единую национальную афишу для анализа юбилейных постижений Кобзаря.

Особое, на мой взгляд, место в такой афише принадлежит спектаклю Киевского академического ТЮЗа на Липках «Сон».

Китайские мастера веками скрывали секрет изготовления игрушки-символа, в которой семь сфер — одна в другой находятся от большой до малой, и вырезаются из цельного куска камня или кости. В славянском варианте это матрешка, в научном познании мира — это слои нашей планеты от расплавленной лавы в середине земного шара к ноосфере, закрепленной в сознании человечества нашим земляком В. Вернадским.

Так же спектакль режиссера В. Гирича, сценографа М. Френкеля, хореографа О. Скляренко и актеров театра представляет множество сущностей, спрятанных друг в друге.

Вообще Театр на Липках в последнее время настойчиво ищет и находит вневозрастной язык общения со зрителем, которым по-взрослому серьезно, по-детски наивно, по-юношески горячо говорит о чести и совести, разуме и чувстве, сексе и любви, желании и долге. Поэтому «Сон» вышел о талантливом юноше, бескомпромиссном мужчине, измученном жизнью человеке, вдохновенном поэте и художнике и еще много каком Шевченко, но не чрезвычайного гениальностью дистанцированного. Просто величие его утверждается строгой точностью предсказаний.

Так происходит с Шевченко и в жизни. Представьте В. Путин любит при случае цитировать:

«І день іде, і ніч іде,

І голову схопивши в руки,

Дивуєшся чому не йде

Апостол правди і науки».

Это же надо выучить и декламировать приговор самому себе.

В спектакле, который начинается с появления на сцене шин, а на экране кадров кровавых событий Майдана мысли и думы Кобзаря, кажется, сначала проистекают из подсознания зрителя, а потом голосами артистов приобретают упругость слова. Часто слова не произнесенного, просто выплывшего из собственной, возможно, унаследованного из родительской или дедовской памяти.

В какие-то моменты казалось, сцена и зал объединятся в хоровой декламации.

Одно слово — сон. Или жизнь как сон?

«І знов лечу. Земля чорніє

Дрімає розум. Серце мліє...»

Во сне карусель образов, вертепная игра, страхи, призраки, взлет, падение, окаменение и невесомость.

Петр I с предостережением об украинцах: «Этот народ зело умен и зело лукав», и души народа этого изуродованы.

«Душа моя Чого ти сумуєш»? — питає одна,

Друга їй відповідає — «Я була ще недолітком

Як Батурин славний Москва вночі запалила...»

А в Петербурге муштра, парад и высокомерная Екатерина...

«Нагодовані, обуті,

кайданами окуті».

Доля чорним вороном злітає

Пошлем душу ми до Бога

Його розпитати

Чи довго ще на сім світі катам

панувати?»

Карл Брюллов в мальчике Тарасике, рисующем парковые скульптуры, угадывает будущего академика-графика. Графиня Репнина джокондовской улыбкой смущает чувства сосланного в пустыню рядового Шевченко:

Для вас я радостно сложил

Свои житейские оковы,

Священнодействовал я снова

И слезы в звуки перелил

Ваш добрый ангел осенил

Меня бессмертными крылами

И тихостройными речами

Мечты о рае побудил...

Актер Щепкин утешает поздно освобожденного Тараса Григорьевича рождественской Маланкой, героиня которой — коза, оказывается, в вывернутом жупане: «Отий жупан, аби ти був добрий пан», и общеизвестное фото поэта в кожухе обрамляется задушевной историей.

Образы творчества Шевченко предстают в осмыслении современников. Именно так стоит говорить об актерских работах: Назара Добрияна, Юрия Радионова, Тараса Мельничука, которые играют Тараса Шевченко, Инны Беликовой (Варвара Репнина), Валерия Войтенко (Михаил Щепкин), Анжелики Гирич, Марины Лях, Иоланты Пилипенко (Ворона), Дарьи Кривошей, Кристины Никитин (Душа).

Сон, реальность, дежавю, предчувствие — все это стремительностью событий, безграничностью эмоций, яркой пластикой тел, игровой энергией декораций — просто талантом и вдохновением, голосом сути служителей театра — все друг в друге, точно сфера в сфере, сплавляются в одну пылающую любовью к отчизне комету Кобзаря.

И реквием становится призывом выстоять и победить:

«Тихо плаче Україна

Сльозами та кров’ю

Кат будує своє завтра

На горі людському.

Гірко плаче Україна

І тяжко ридає

Своїх синів і що померли

Сльозами вмиває.

Плаче ненька Україна

Плаче кожна мати,

Та, що сина відпустила

Волю здобувати».