Мониторинг через призму Кремля

С начала российской агрессии в Крыму и войны на Донбассе, работа ОБСЕ по мониторингу ситуации в Украине кажется, по меньшей мере непонятной. Несмотря на то, что осуждается агрессор, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе называет пророссийских террористов и боевиков из России «повстанцами». Общественный активист из Луганска Дмитрий Снегирёв вообще обвинил ОБСЕ в «откровенно антиукраинской позиции». «Это находит своё проявление в заявлениях миссии относительно событий в регионе. В частности, после обстрела боевиками Луганской ТЕС в г. Щастя в СМИ появились заявления членов миссии ОБСЕ, в которых шла речь о том, что они стали свидетелями локального боевого столкновения между Вооруженными силами Украины и батальоном «Айдар», в результате чего артснаряд попал в трансформатор ТЕС и вывел его из строя».

Пан Снегирёв приводит другие факты, которые фактически свидетельствуют о незаангажированности наблюдателей ОБСЕ. «... после митинга НВФ, которые поддерживают так называемую «ЛНР», в Стаханове Луганской области представители ОБСЕ встретились с командиром донских казаков, после чего в СМИ появилась информация о том, что вскоре в ряды «ЛНР» вольются 12 тысяч казаков. Эта информация не соответствует действительности, поскольку такого количества казаков на Востоке Украины нет. Кроме того, нужно отметить, что общее количество членов НВФ на Донбассе насчитывает 15—20 тыс. человек. Это не единственный прецедент, когда ОБСЕ предоставляли недостоверную информацию, достаточно вспомнить хотя бы сообщение о том, что в Луганскую ОГА стреляли «неуправляемыми ракетами с самолёта».

И всё это на фоне того, что именно Украина занималась освобождением представителей миссии, которые находились в плену НВФ в течение двух месяцев. То есть мы можем рассматривать два варианта объяснения таких действий организации — или это опасение за своих представителей, или антиукраинская политика миссии в целом

Сейчас проверяется информация о том, что представитель ОБСЕ находился на захваченном НВФ КПП «Изварино» Луганской области, когда через этот пункт проходили танковые колонны из России.

Эту информацию частично подтвердил блогер-луганчанин, публикуя впечатления о пересечении границы оккупированных территорий и Российской Федерации: «У главного здания, где веет гордый орёл РФ, стоит большая, роскошная машина ОБСЕ. В ста-двухстах метрах от всего этого великолепия россияне насыпали вдоль грунтовой дороги насыпь, поставили экскаватор, на виду и гонят на армейских грузовиках снабжение бандитам. Раз из машины ОБСЕ не видно — не считается».

Пока опубликована информация, что количество представителей этой миссии на Востоке Украины будет увеличено до 80 человек. Есть ли в этом смысл, если наблюдатели не заметили танковых колонн? — замечает Снегирёв на своей странице в Фейсбуке.

И в целом к деятельности представителей ОБСЕ есть очень много вопросов, в частности относительно того, какую пользу приносит эта организация в решении конфликта на Донбассе.   Можно вспомнить несколько эпизодов, когда весной пророссийские сепаратисты захватили две группы международных наблюдателей. На террористов не подействовал даже дипломатический иммунитет заложников и они были освобождены после того, как Берлин нажал на Москву и та дала добро на их освобождение. Дальше — больше, сделала ли что-то эта организация для того, чтобы в Крыму не проводили незаконный референдум. Её представителей просто не пустили в АРК. 

Вспомним Минские договорённости. От ОБСЕ — швейцарский дипломат Хайди Тальявини. Раньше она возглавляла комиссию по расследованию российско-грузинской войны в 2008 году. Пришла к выводу, что тот конфликт начала Грузия.

Стоит ли украинцам надеяться на какую-то объективность международной организации? Должны ли они выбирать какую-то сторону — жертвы или агрессора? По мнению юриста-международника, профессора Владимира ВАСИЛЕНКО, ОБСЕ согласно своим учредительным актам и международному праву, должен занимать беспристрастную позицию. «Их задача — способствовать прекращению конфликта, создать условия, при которых невозможна последующая эскалация», — отмечает эксперт. Но поскольку ОБСЕ принимает все решения консенсусом, то Россия влияет на них. «Во-вторых, в составе миссии ОБСЕ есть граждане России, которые всегда действуют предвзято. Исходя из этого — миссия ОБСЕ не исполняет устава», — говорит Владимир Василенко.

По словам пана Владимира, представительница ОБСЕ на переговорах контактной группы в Минске Хайди Тальявини, уже давно дискредитировала себя. «Сама организация не может претендовать на 100% беспристрастность. Неизвестно, каким образом, и благодаря каким махинациям Тальявини представляет ОБСЕ в конфликте между Украиной и Россией, — добавляет эксперт. — У россиян мощные агенты влияния, они везде находят коррумпированных чиновников — и в правительственных структурах государств-членов ОБСЕ и в самих международных организациях, в частности в ОБСЕ. Участие этой организации в этих переговорах — неудачный вариант, который устраивает Россию».

 Мы также обратились к экс-министру иностранных дел Украины Владимиру ОГРЫЗКО, а также к спикеру специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Майклу БОЦЮРКИВУ.

«ОБСЕ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ А PRIORI НЕЙТРАЛЬНОЙ»

Владимир ОГРЫЗКО:

— Сегодня ОБСЕ как организация, которая вроде бы заботится о сохранении мира и безопасности, не может объективно выполнять свои функции. Ведь среди членов-стран ОБСЕ есть Российская Федерация — страна, которая грубо нарушает принципы ОБСЕ, устав ООН и т.д.

В настоящее время ожидать от ОБСЕ какой-то политической оценки, военной помощи или помощи иным способом не приходится. Также не приходится ожидать политического  осуждения агрессора, поскольку Россия блокирует любое решение.

Мониторинговая миссия ОБСЕ работает в Украине потому, что РФ таким образом пытается легализовать свой тезис о внутреннем украинском конфликте. К тому же, Россия не позволила принять ОБСЕ решения о том, чтобы мониторинговая миссия была с двух сторон границы — только в Украине. Было ли это правильно с нашей стороны — вопрос риторический.

В составе мониторинговой миссии также находятся и российские представители. Это — свидетельство того, что никаких объективных решений и вещей от этой миссии не нужно ожидать.

Как-то я спросил у руководителя миссии ОБСЕ, когда они отбудут в Крым — и не получил никакого ответа. Тогда я добавил, что мандат миссии охватывает всю территорию Украины, то почему же вы не едете в Крым? Вопросов в настоящий момент значительно больше, чем ответов...

Единственным практическим результатом, который может сделать ОБСЕ, — наблюдать за тем, чтобы границу с российской стороны не пересекали боевики, когда российские войска уберутся с Украины. Это единственный плюс, который организация может дать, фиксируя, что сделала каждая из сторон. Других позитивов в этом шаге я не вижу, поскольку на больше ОБСЕ неспособна.

ОБСЕ не может быть а priori нейтральной, если речь идёт об агрессии одной страны-члена ОБСЕ против другой. Какая нейтральность? Тогда выходит, что это становится нормой. Я не знаю, о чём подробно говорил вам пресс-секретарь миссии ОБСЕ, но их позиция меня сильно удивляет. Если ОБСЕ нейтрально относится к агрессору и к жертве, то у неё, по-видимому, уже нет перспективы. Она дискредитирует себя такими заявлениями.

«В СВОИХ ДОКЛАДАХ МЫ НЕ СПЕКУЛИРУЕМ, НЕ ДОБАВЛЯЕМ СОБСТВЕННЫХ МЫСЛЕЙ»

Майкл БОЦЮРКИВ:

— Мы абсолютно не соглашаемся с тем, что ОБСЕ «занимает антиукраинскую позицию». Наши люди здесь (в мониторинговой миссии на Донбассе. — Ред.) анонимно представлены из 57 стран-членов ОБСЕ, включая Россию, Украину, США, Канаду и др.

Во-вторых, наш мандат требует, чтобы мы объективно предоставляли только факты. Мы докладываем лишь о том, что видели собственными глазами. Как люди могут классифицировать нас как пророссийски или проукраински настроенных? Это нонсенс, поскольку наши отчеты очень объективны и нейтральны —  вы читаете о том, что мы видели.

В своих докладах мы не спекулируем, не добавляем собственные мнения. Частично путаница относительно нашей миссии вызвана тем, что на Востоке Украины происходит очень много событий. Мы не можем успеть везде, у нас есть ограничения, учитывая ситуацию с безопасностью и количество людей. На Востоке находится всего 80 наших представителей. Нам не хватает бронированных автомобилей, к тому же мы часто ограничены в том, что в некоторые места ехать опасно. Невзирая на это, мы пытаемся следить за ситуацией 24 часа в сутки, семь дней в неделю.  

В блогосфере много спекуляций и неточностей относительно деятельности ОБСЕ. Обычно мы не комментируем подобные сообщения, которые появляются в сети или в печати. Однако могу сказать, что представители мониторинговой миссии ОБСЕ беседуют с очень многими людьми с разных сторон — с украинской стороной, с повстанцами, с местными. То, что мы видим и слышим в одной местности, не означает, что мы принимаем позицию какой-либо из сторон. Мы ежедневно готовим доклады, которые публикуем на нашем веб-сайте.

Иногда нам бывает очень трудно установить, кто ведет огонь. Мы не вооруженная гражданская миссия, в состав которой входит много бывших военных и полисменов. Но из-за сложных обстоятельств работы наши доклады очень осмотрительные. Неточные рапорты могут привести к очень тяжелым последствиям. Кое-кто может это расценивать как тот факт, что мы не стремимся быть точными в своей работе, но мы стараемся как можно лучше разобраться в том, что происходит.

В настоящее время мы хотим удвоить количество наших представителей на Донбассе. Миссия ОБСЕ по мониторингу в Украине может быть расширена с 250 до 500 лиц. В новой группе наблюдателей будут специальные эксперты по мониторингу прекращения огня, по нарушению прав человека и т.д. Значительное количество из них поедет на Восток. Наибольшая пока преграда — нехватка транспорта. Мы надеемся, что страны-члены ОБСЕ предоставят нам все  необходимое как можно быстрее.

Вместе с увеличением наблюдателей ОБСЕ мы также планируем привлечь к мониторингу беспилотные аппараты, которые помогут нам наблюдать за линией границы, зоной прекращения огня. Они станут для нас дополнительными «глазами» в небе. Мы понимаем, что ожидания у людей очень высоки, однако мы работаем с ограничениями, пока ситуация остается опасной и у нас нет полного доступа к определенным территориям.