НКВД образца...1775-го

Репрессивные «органы», которые занимались обнаружением и искоренением всего живого среди сознательных представителей украинской культуры, самодержцы Московской империи имели всегда. «ЧК-ГПУ-НКВД-КГБ» не было исключением. Об одной из самых жутких спецопераций по попытке уничтожения украинской души в 1930-х — физическом истреблении кобзарей, которых якобы сзывали на съезд, — эмоционально поведал фильм Олеся Санина «Поводырь». Показательно, что репрессии против народных бардов осуществлялись едва ли не с «октябрьского переворота» 1917 года. Поэтому не удивительно, что, например, в совершенно секретной еженедельной сводке секретного отдела Государственного политического управления УССР №22/84 1928 г. сообщалось о «задержании 26 мая троих слепцов, распевающих антисоветские песни в Кременчугском округе... Во время исполнения вокруг кобзарей собралась большая толпа крестьян. Опрошенные кобзари дают различные показания. Ссылаются на то, что песни эти слыхали в исполнении какого-то гармониста из Киева на одном из базаров... Ведётся дальнейшее дознание».

Впрочем, в научной литературе можно найти интересную информацию о том, что отслеживали и преследовали кобзарей и в ХІХ (не самая ли известная история поэта Тараса Шевченко), и в... ХVІІІ веках. А чтобы не быть голословными, обратимся к источникам. 240 лет назад, после завершения очередной русско-турецкой войны (которую, заметим, Москве помогли выиграть запорожцы) Екатериной ІІ было принято решение о ликвидации Запорожской Сечи. Тогда, в начале июня 1775 г., имперские войска под командованием Петра Текели, отправившиеся от «прославленных борьбой с гайдамаками» земляных стен крепости Святой Елизаветы (теперь Кировоград), внезапно окружили Сечь. Казацкий совет решил не проливать христианскую кровь (не перекликается ли этот призыв с некоторыми проповедями в связи с событиями на востоке Украины 2014—2015 гг.). 16 июня «братья» полностью разрушили Сечь. Казацкую старшину и кошевого атамана Петра Калнышевского отправили на каторгу. Московская колонизация огромной территории украинских земель, так называемых Вольностей Войска Запорожского, подтвержденных предыдущими международными договорами, завершилась.

Даже упоминать Сечь в официальных бумагах запретили. Поэтому, когда в 1788 г. фаворит царицы Григорий Потемкин ненароком вспомнил запорожцев, «вражья баба» Екатерина с редкой откровенностью ответила любимцу: «Что верные запорожцы верно служат, сие похвально, но имя запорожцев, со временем, старайся заменить иным, чтобы Сеча, уничтоженная манифестом, не оставила по себе ушам приятное прозвание; в людях же незнающих — чтоб не возбудилась мечта, будто за нужное нашли восстановить Сечу, либо название».

Труднее империи оказалось бороться с... песнями.

«Ой, з-під города, з-під Лизавета сизі орли вилітали,

А в городі та в Лизаветі все пани собирались.

Пани сенатори, пребольшії генерали, вони думали, гадали:

«Ой, як би нам, панам сенаторам, запорозьку землю взяти?

Ой, як би ж нам, ой, як би ж нам їх вольності одібрати?»

Ой, одібрали всі вольності запорозькі, почали лани ділити.

Ой, одібрали та всю запорозьку землю...»

Слова одной из народных песен того времени приводим не случайно. Несколько лет назад, работая в Российском государственном военно-историческом архиве, исследователь Владимир Мильчев из Запорожья среди бумаг военно-походной канцелярии Г. Потемкина обнаружил несколько интереснейших документов.

...30 октября 1775 года на стол светлейшего президента Военной коллегии и главного командира Азовской и Новороссийской губерний (только что созданных на украинских землях, точнее, территории Войска Запорожского Низового) лег рапорт главного «пацификатора» Запорожья генерал-поручика П. Текели и копии протокола допросов. Оказывается, среди прежних сечевиков начала ходить в списках «пасквильная и бунтовная песня о разрушении Сечи». Распространителя, 28-летнего бывшего запорожца, а в день ареста — казака Гадяцкого полка из местечка Зиньковцы Ивана Карнауха, допросили и отправили в Малороссийскую коллегию. Признался, что родился в упомянутом населенном пункте в семье казака Нестора Матвиенко. В детстве освоил не только литерную, но и нотную грамоту. В 1768 г. (пик гайдамацкого движения Колиивщины!) оказался на Сечи, где записался в Поповицкий курень и получил прозвище Карнаух. Кроме прочего, пел в хоре сечевой церкви Покровы Пресвятой Богородицы, жил при сечевой школе, где учительствовал. Летом 1773 года, с разрешения кошевого атамана Петра Калнышевского, получил из канцелярии паспорт и отбыл на малую родину, чтобы жениться. С тех пор, вплоть до 22  июня 1775 года, мирно жил с женой в Зиньковцах.

Материалы тщательного расследования указывали, что в тот день на ярмарке Иван Карнаух встретил казака Романа Клименко, который достал из-за пазухи текст «крамольной» песни. Прочитали... Спели... Так понравилась, что, мол, сделал копию и себе. Другую копию — еще до него — снял родной брат Клименко Иван — канцелярист Гадяцкой полковой канцелярии. А вот, собственно, к Роману песня попала от писаря Веприцкой сотни того же полка Тимофея Горобца... Когда через два дня Иван Карнаух поехал по каким-то делам в бывшую Сечь, то с собой уже имел текст песни. Нашел родного брата запорожца Максима Пысаного (псевдонимы в Украине имеют все-таки сечевую историю!) и его друзей-сечевиков. Посидели. Вспомнили былую славу. Попели. Новыми списками песни обзавелись казаки Иван Зуб и Кирилл Великий. Так песня пошла в люди.

Историк Владимир Мильчев жалеет, что «список» песни карательные органы не приложили к протоколу допроса Ивана Карнауха. Поэтому вопрос, о какой же именно из известного десятка исторических песен «о разрушении Сечи» шла речь, остается открытым. Впрочем, автором произведения ученый считает запорожского барда Ивана Карнауха. А все те «показания» давались для того, чтобы сбить со следа и отвести от себя внимание.

К сожалению, так же, как и судьба многих репрессированных в годы Большого Террора 1937—1938 гг., последующая судьба Ивана Карнауха остается неизвестной. Впрочем, сохранились песни о разрушении Сечи, на землях которой Московская империя создавала так называемую Новороссию. Сегодня они, как никогда раньше, опять актуальны.

«...Ой з-за Низу, з-за лиману вітер повіває,

Уже ж москаль Запорожжя кругом облягає.

...Московськії генерали церкви руйновали,

Запорожці в чистім полі, як орли, літали».