Вожди и мы

Мы поздравляем нашего постоянного автора, кинокритика, председателя Национального союза кинематографистов Украины Сергея Трымбача, которому 17 сентября исполняется 65 лет. Вниманию читателей продолжение (см. начало «День» №148, 19 августа) его Мемуарных историй (Мем-сторий). Продолжение следует, только так!

Вся жизнь моего поколения и поколения моих родителей связана, так или иначе, с вождями. И во времена тоталитарные, и потом, в  посттоталитарные, — вождизм никуда не подевался, мессий у нас до сих пор немеряно...

«ЧТОБЫ ОНИ ВСЕ ТАМ СДОХЛИ...»

Моя бабушка, Мария Семеновна, вождей и вообще руководителей не любила. Хотя каждый вечер, ровно в десять, прежде чем отойти ко сну, слушала радионовости из Москвы. Это называлось «послушаю, что они там брешут про политику». Обычно все начиналось с информации о том, как Брежнев, скажем, встречает эфиопского лидера, как кто-то там еще отправляется в поездку... Бабушкино резюме было  неизменным: она пренебрежительно махала рукой и приговаривала: «Одно только — встречают и провожают. А дела не делают. Шоб они там все передохли...» Хотя в целом советскую власть оценивала положительно, в такой редакции: «Хорошая власть, только дуракам досталась».

Большинство народа не рассчитывало, что там, наверху, быстро «передохнут». И все же прислушивалось: как оно там? Поскольку прямой связи с «верхами» не существовало, искали ее в обход. Отец купил радиолу и вечерами слушал — сквозь треск и вой глушилок — «вражеские голоса». Через много лет, 7 ноября 1990-го, я оказался в помещении радиостанции «Голос Америки», в Вашингтоне. «А можно парад на Красной площади посмотреть?» — неожиданно для самого себя спросил я. Можно. Включили, смотрим. Я ущипнул себя: может, это мне снится? Те самые голоса, которые еще слушал мой отец... О том, что там и как вытворяют наши вожди.

«НЕТ, ЭТО — НЕ ЛЕНИН!»

Был некогда такой Григорий Борисович Зельдович, киностудийный редактор — еще с давних времен. Он и с Довженко на фильме «Иван» работал, и с Михаилом Роммом над картиной «Ленин в октябре»... Случилось так (работал тогда в Союзе кинематографистов), что я чуть ли не ежедневно приходил к нему в гости — по делу, он помогал председателю Союза, Тимофею Левчуку, писать отчетный доклад к съезду, и я был при том. Каждый раз Зельдович вручал мне свеженький номер газеты «Правда», чтобы я почитал «передовицу» (был такой жанр в те времена). Текст «передовой» весь был расчерчен разноцветными карандашами.

Для чего писались такие статьи, ни я, ни большинство людей понять не могли. Набор лозунгов и общих фраз.  Зельдович и начинал мне объяснять: вот эта фраза означает то-то, а эта —  то-то... Оказалось, что «передовые» были шифровками, такие себе «Центр     — Юстасу». Мой собеседник шифр знал, вот в чем дело. Со мной, однако, секретом не поделился. А то интересно было бы заново перечитать те «передовицы для удовицы».

Однажды Зельдович поведал о том, как картину «Ленин в октябре» показали вдове вождя мирового пролетариата Надежде Константиновне Крупской. Когда показ фильма закончился и включился свет, все увидели: женщина сидит, закрыв лицо ладонями. Так продолжалось несколько минут. Потом она отняла руки и сказала: «Нет, это не Ленин!»

Надо признать, она была права. Разве актер Борис Щукин, с его эксцентрикой и с конвульсиями, похож на того мужчину, с которым Крупская прожила жизнь? Однако для нашего поколения Ленин представлялся именно таким, каким показал его Щукин: немного позером, немного шутом, фанатиком большевистских идей, который  шел вперед, и только вперед. А мы тиснулись за ним, за блеском коммунистических лучей, в светлую и прекрасную будущность. Которая, увы, так и не наступила. Мои бабушка и мама были уверены: социализм не победил только потому, что Ленин рано умер, а Сталин и его камарилья все испортили, пошли не той дорогой. Хотя Ильич показывал же со всех памятников, куда идти. Ох, слепцы!

СТАЛИН С НАМИ

Над моей железной колыбелью висел, однако, портрет не Ленина, а Иосифа Сталина. Так что с первых своих дней я был под его присмотром. Когда вождь умер, мне было только два года, и никаких стенаний и плачей по нему я не помню. Однако  портрет продолжал висеть над колыбелью, превратившейся в небольшой склад для старых тряпок. Уже учась в Киеве, я в каждый  приезд призывал маму вынести эту ужасающую мордуленцию на свалку. Мама не соглашалась. «Пусть висит, он есть не просит,    — отвечала. — Да и боюсь я! Вынесем, и что-то случится с нами, с домом... Не-е, пусть уж будет!»

Так он и висел вплоть до середины 70-х, пока в доме не начали делать ремонт, перестройку, так сказать. Только тогда Сталина торжественно вынесли, дрожащими, правда, руками. И ничего страшного не случилось. Когда началась Горбачевская перестройка, я вспомнил тот ремонт и его пользу для очищения от злых духов.

КВАДРАТНО-ГНЕЗДОВОЙ НИКИТА СЕРГЕЕВИЧ

Отношение к Никите Хрущеву — помню с детства — у простых людей было по большей части ироничное. Шут он и есть шут. Слишком много политического цирка. Наверное, в нынешние времена он выглядел бы «своим». Да еще и в вышиванке...

В начале 1960-х пошли анекдоты про вождя. Особенно — о насаждении кукурузы и квадратно-гнездового способа посадки «королевы полей», как тогда величали кукурузу. К примеру, такой анекдот. Колхозника спрашивают, как он относится к «квадратно-гнездовому». Ответ: «Плохо отношусь. Раньше взял мешок, зашел на поле и  пихай себе дары полей. А теперь на кукурузном поле тебя видно со всех сторон...»

Олесь Гончар рассказывал мне, как вызвал его к себе, после войны, Хрущев (он тогда возглавлял украинский ЦК партии) и долго рассказывал об успехах сельского хозяйства. Под его «чутким руководством», конечно. Особо напирал на историю со сбором кабаньей щетины, которую собирали на промышленные нужды, этим Никита (в народе его так называли) гордился почему-то больше всего. Любил, любил Никита Сергеевич село, и все, что производилось на земле. После встречи помощник первого секретаря Гапочка объяснил: Хрущев хочет, чтобы писатель написал о нем книгу. Отказаться было невозможно, принять предложение — трудно. Олесь Терентьевич, насколько помню его рассказ, схитрил: сослался на необходимость изучить материал, это требует времени... Вскоре Хрущева забрали в Москву, и о книге забылось.

И еще рассказывал Олесь Гончар, как Лазарь Каганович, сменивший Хрущева на цековском капитанском мостике, нередко вызывал писателей к себе, по тогдашнему обычаю ночью, и шпарил на память украинскую классику. Память он имел блестящую, знал, получается так, не только украинский язык, но и литературу. Чаще всего звучали строки Михаила Коцюбинского из «Фаты-морганы»: «Идут дожди. Холодные осенние туманы идут поверху и спускают на землю мокрые косы. Плывет в серую бездну скука, плывет безнадежность, и тихо всхлипывает печаль. Плачут голые деревья, плачут соломенные крыши, умывается слезами убогая земля и не знает, когда улыбнется. Серые дни сменяют темные ночи. Где небо? Где солнце?»

И ПРАВДА, ГДЕ ОНИ?

Не проверял, действительно ли так было. Однако же байка такая. В начале 1960-х в столичном кинотеатре «Киев» уволили директора. За что? А все потому, что кто-то проявил бдительность и просигналил наверх. Шел мимо и увидел: с одной стороны на фронтоне кинотеатра висела афиша документального фильма «Наш Никита Сергеевич», а с другой —  «Идиот» по роману Достоевского. Сами понимаете, как оно смонтировалось. Вот за этот «монтаж» и погнали директора: «потеря бдительности» тогда не прощалась.

ВСЕ ПО-БРЕЖНЕВУ

Не любили мы Леонида Ильича, ох, не любили. С середины 1970-х началась эпоха едва ли не полного маразма. Из Брежнева лепили нового Сталина — он тебе и генералиссимус, он и герой Малой земли, которая превратилась — в изложении тогдашних идеологов — в главное событие Великой Отечественной (потому как там воевал полковник Брежнев) ...    

Среди огромного количества анекдотов того периода был и такой. После войны солдата вызывают в военкомат. «А ну,— говорят, — признавайся, где был? На Малой земле воевал или под Сталинградом отсиживался?»

А вообще Ильич был душкой. Рада Гавриловна Щербицкая, вдова бывшего руководителя Украины, рассказала мне (я принимал участие в работе над фильмом о ее муже) одну из историй. «У Брежнева во время войны были фронтовые подруги, так называемые ППЖ (походно-полевые жены)... Что вы думаете — каждую выдал замуж, не ниже полковника. Когда ему исполнилось шестьдесят, пригласил всех в Кремль, каждую поцеловал и вручил небольшой подарок».

Брежнев умер в 1982 году. В тот день моя мама неожиданно  возникла в телефонной трубке: «Так плакала... Жалко его. Уже старенький был, больной, а работал до конца». Хотя до этого костерила его нещадно. Сердобольные у нас женщины...

Появление Михаила Горбачева ошарашило прежде всего телевизионной картинкой: у него были чистые, незамутненные глаза, говорил без бумажки. Казалось, вот он, конец эпохи маразма. И действительно, один маразм закончился, начинался другой...

«ВРАГ НЕ ДРЕМЛЕТ»

Перепрыгиваю уже в новейшее время. Первые сто дней президентства Виктора Януковича, меня пригласили во Дворец «Украина» на торжественно-обещальное собрание. Охранял дворец едва ли не полк внутренних войск. Янукович читал  речь, где-то на полтора часа. Скучно, тепло, уютно — я и задремал. Открываю глаза и вижу: на меня, такое впечатление, нацелено множество  камер. Вот, холера, покажут в телевизоре крупным планом и скажут: а вот кинематографисты (кинематографы, как однажды выразился наш герой) не любят президента, так и нечего им деньги давать на кино.

Вдруг слышу легкое сопение. Поворачиваю голову —  задремал мой коллега, руководитель одного из творческих союзов. И справа кто-то захрапел. Ба, да это же академик, большой поклонник политических талантов Януковича. Оборачиваюсь назад: весь ряд сзади меня спит вповалку...

И вспомнил я старый советский анекдот. Съезд партии, поступает информация: в зале шпион иностранной разведки. Только как его вычислить? Какой-то человечек берется, обещая сделать сие быстро, «без шума и пыли». Действительно, через пять минут приводит какого-то мужика. Проверили, действительно шпион. Спрашивают у мужика: как тебе удалось, да еще так быстро? Ответ: «А, враг не дремлет!»

И дошло до меня. Не враг я Януковичу. Как и все те, кто дремал, а то и храпака давал. Скорее друзья... Так и дремали бы, если бы Майдан не разбудил. Хотя кое-кто и сейчас продолжает дремать в «Украине», сладко погрузившись в удобное кресло.